Дом на окраине

– За этой лесополосой, – отозвался водитель, забираясь в машину. – Не бойся, я сам это написал!

РАЗ, ДВА, ТРИ, ЧЕТЫРЕ, ЖИЛИ МУШКИ НА КВАРТИРЕ, – донеслась до Олега детская считалка. Обветренные губы мужика двигались, пережевывая друг друга. Микроавтобус тронулся.

– А как же… – Олег хотел спросить, как они преодолеют стену из кустов, что начиналась сразу за шлагбаумом, но водитель не услышал, он вдавил педаль газа до упора. Автобус взревел. Словно не выдержав напряжения, непомерная ноша вырвалась из выхлопной трубы и он рванул вперед.

Олег ответ руку от глаз, которую рефлекторно успел вскинуть, повернулся к жене и сыну, и увидел, что те крепко зажмурились в страхе неминуемого столкновения. Однако, когда он вновь взглянул на дорогу, то обнаружил, что автобус катится по узкой асфальтированной дорожке, цепляя боками разросшиеся ветки гигантских кустов.

Несмотря на лето, все форточки и окна автобуса были накрепко задраены, а ручки вырваны с мясом, внутри стоял кисло-сладкий запах пота, курева, машинного масла и солярки. По виду колымаги было не понятно, как она вообще передвигается, трухлявые пороги свидетельствовали, что ей стукнуло лет сто и только одна деталь могла служить оправданием ее живучести – трехлучевая звезда Мерседес в центре вытертого до блеска руля.

Автобус раскачивался, угрожающе кренился, цеплял крышей ветки, об дно бились сучья, камни, и Олег нутром чувствовал, как закипает водитель.

Если он тут сломается, они в жизни с ним не расплатятся за эту колымагу.

– Вы торгуете старинными вещами, это же недалеко от Серпуховской, да? – спросил Олег. – Иногда я по полчаса разглядываю вашу витрину, столько всего. И где вы только берете…

– Сс-купаю, – ответил водитель.

К НИМ ПОВАДИЛСЯ САМ ДРУГ, КРЕСТОВИК БОЛЬШОЙ ПАУК.

– Простите, вы что-то сказали?

– Я сс-ка-азал, сс-купаю, – произнес мужик. – Хх-хобби такое.

– Ясно. – Олег посмотрел на мужчину. Кажется, пять минут назад он говорил совершенно ровно, без заикания. Или нет? Сейчас же одного взгляда было достаточно, чтобы сказать, что у него не все дома. Лицо его перекосилось, лоб взрезала глубокая борозда, глаза слезились, волосы…

Джекки вел себя беспокойно, часто дыша и мотая головой, он вообще не понимал, где очутился. Наконец, они остановились. Дорогу преградило упавшее дерево, лежащее поперек, словно застигнутый шальной пулей солдат.

Они вышли из машины. В тридцати метрах, сквозь густые заросли дикого кустарника виднелся четырехэтажный дом.

Олег оглянулся. Водитель стоял, широко раздвинув ноги и уперев накачанные руки в бока. Весь его вид выражал абсолютное презрение.

– Дом, дом, – раздался радостный возглас Жени. – Пап, мам, он тут! – Женя побежал вперед.

– Я не хочу туда, – заныла Вика, – я хочу к бабушке… Мне тут страшно…

Дом стоял совершенно неестественно, словно кто-то взял его из старого городского района и перенес сюда со всеми потрохами, кинув прямо посреди болота.

– Откуда он тут взялся? – спросил Олег и посмотрел на жену.

Юля окинула взглядом кирпичное строение. Олег подумал, что сейчас она скажет – поехали назад,  с ума сошел тут жить, но вместо этого увидел, как уголки ее губ приподнялись, лоб разгладился, сердитое выражение исчезло, и она спросила:

– А какой у нас подъезд?

– Первый, – ответил Олег. – Седьмая квартира на втором этаже.

Возле подъезда на сломанной деревянной лавочке сидел гигантский черно-белый кот с топорщившимися усами. Он намывал лапу и даже не взглянул на людей. Или сделал вид, что не взглянул.

– Кис-кис-кис, – начала было Вика, но Юля ее одернула. – Не трогай лучше, мало ли, лишай у него, будешь лысая ходить.

Кот замер с поднятой лапой у морды, повернул опаленную слева голову, уставившись на Вику единственным правым глазом, при этом он беззвучно мяукнул, не отводя взгляд.

На прилегающей территории, бесхозной и запущенной, не наблюдалось ни машин ни людей, сразу за скамьей росла едва притоптанная трава, чуть дальше переходящая в непроходимый бурьян.