Каменное сердце. Сердце Великой Руси

– Да нее ууумею яяя! – Скрипнул зубами от напряжения. В конце концов, он ввел острую иглу в вену, жидкость внутри шприца окрасилась красным. Девушка перестала стонать, задышала ровно и спокойно. Олег вытер пот со лба и убрал пустые ампулы и шприц.

– Кто она? – голова раскалывалась от боли, заставляя Олег щурить глаза. Обработав все раны на туловище, он стащил с нее спортивные брюки. Девушка не пошевелилась. Рана на бедре выглядела не очень страшной. Олег наложил повязку, придерживая рукой безупречно стройную ножку.

Потом встал и распрямился, весь с ног до головы перепачканный в своей и чужой крови. Он напоминал графа Дракулу или какого-нибудь потрошителя, только что совершившего свое грязное дело с прекрасной девушкой. Она лежала почти обнаженная, если считать тоненькие ниточки и маленький кусочек черной ткани на бедрах этим почти. Тело было гибкое, изящное, но при своей тонкости ни одна косточка не проступала под упругой кожей.

Олег вспомнил, кого она ему напоминает. Лицом и телосложением она напоминала ему отечественную певицу, которая выступала под псевдонимом Глюкоза. Правда, эту самую Глюкозу он не имел чести лицезреть в столь пикантном виде, но в общем, похожа.

– Хватит глазеть! – сказал себе Олег и направился в ванную, по пути кряхтя, скидывая куртку прямо на пол.

Там он разбавил в пластмассовом тазу теплую воду, набрал полотенец и вернулся в комнату. Намочив одно из них, он осторожно принялся вытирать с ровной бархатистой кожи уже свернувшуюся кровь. Через несколько минут пришлось прекратить процедуру, так как ему вдруг стало неловко и…

– Вот почти н-нормально, – сглотнул слюну Олег и отвел взгляд. Он вытащил из комода мягкий плед и накрыл им девушку. Потом подложил под голову маленькую подушку.

Пора было заняться собой. Кровь запеклась. Олег, мыча сквозь зубы, снимал свитер и футболку. В зеркало он увидел длинную, глубокую царапину, пересекавшую правую половину спины. Как перевязать и обработать рану у себя на спине без посторонней помощи, он не представлял. Обычно в американских боевиках нашпигованные пулями герои идут в душ. Но Олег решительно отмел всплывшие из недр мозга воспоминания. А рана так, царапина.

Ограничился умыванием лица и окровавленных рук в прямом смысле. Настроив температуру воды, Олег перевел рычаг смесителя и смотрел, как теплая вода красноватым водоворотом кружила вокруг сточного отверстия.

Через пять минут Олег вышел из ванной комнаты. Девушка явно спала, подложив руки под голову. Он подошел к лежащей на полу раскрытой аптечке. Наклонился и стал перебирать содержимое. На удивление он обнаружил упаковку цитрамона и подозрительно вскрыл одну таблетку. На вид обыкновенный цитрамон. Голова раскалывалась от боли.

– А-а, ладно! – мысленно махнул рукой Олег и, вытащив из бумажного плена еще одну такую же таблетку, направился на кухню, захватив с собой аптечку целиком. Бросив ее на стол, он налил себе кружку воды из-под крана и отправил в рот две таблетки, после чего необильно запил отфильтрованной, но неприятной на вкус городской водой. Взгляд его привлек пластмассовый контейнер из-под аспирина. Он открыл его и наклонил вниз, на ладонь упала таблетка – по форме точная копия растворимого аспирина, если не считать, что эта таблетка была серебристого цвета. Понюхал. Лизнул. Металл металлом. На всякий случай завернув необычную таблетку в салфетку, положил ее в карман.

– Если выживет девушка, можно будет как-нибудь испытать на себе, – улыбаясь и поражаясь своему цинизму подумал Олег. – К тому же времена вроде бы наступают нескучные.

Оранжевого футляра с ампулами он в аптечке не обнаружил. Видимо, те, что он использовал, были последними.

Хотя на улице был день, Олег захотел принять горизонтальное положение. Слева по коридору обнаружилась небольшая уютная спальня. Он со вздохом завалился на кровать спиной вверх. Видимо, нагрузка на мозг в это «чудесное» утро была столь велика, что Олег почти моментально отключился, провалившись в неспокойную черноту сна.

Очнулся, когда за окнами было темно. Олег поднес к глазам светящийся циферблат «Ориента». Часы показывали половину третьего ночи. Он медленно поднялся с кровати, голова казалась тяжелее ведра камней, но боль отсутствовала, и это не могло не радовать. Включив светильник на стене в комнате, где лежала раненая девушка, Олег подошел к диванчику. Она лежала в той же позе, держа руки под головой. Его бросило в жар, он дотронулся до ее шеи, кожа была горячей, под пальцами билась артерия.

– Фу. Живая! – Олег смахнул со лба выступившие крупные капли пота.

Он прошел на кухню, порыскал по полкам и холодильнику. Съестных припасов в этом доме, похоже, не водилось. Поставив чайник на газовую плиту, Олег сел на табуретку.

Ну и что дальше? Оставить ее тут и, забыв все происшедшее, вернуться домой? Это можно сделать, но забудут ли его те люди, которые выпустили по нему ящик пуль, не моргнув глазом? Удостоверение, телефон отсутствовали. Видимо, они вытащили их вместе с цепочкой Незваного. Если его захотят убить, то вычислят в два счета. Пойти в милицию? В ФСБ? Ну, во-первых, он сам милиционер. А во-вторых, что он им скажет? Что в опечатанной квартире, куда он незаконно проник, оказалось двое верзил, избивших его до полусмерти, отобравших телефон и удостоверение? После чего его на крыше спасла хрупкая девушка, вырубив одного из верзил и устояв на ногах после двух попаданий девятимиллиметровых пуль? Или о том, как, прибыв на конспиративную квартиру, он обработал и зашил ее раны, а потом использовал неизвестный препарат в разноцветных ампулах? Вообще бред какой-то. С одной стороны, природная осторожность, а с другой – любопытство, останавливали его; хотелось все-таки разъяснить ситуацию. А это возможно только после того, как очнется Грамарина Наталья. В том, что это она лежала раненая в соседней комнате, он уже не сомневался. Если все окажется серьезно, то эти ребята разыщут его и грохнут где-нибудь в подъезде… Куда уже серьезней! Поэтому он твердо решил дождаться пробуждения девушки, а потом уже – по обстоятельствам – принимать решение о дальнейших действиях. Очень не хотелось бы оказаться в роли загоняемого зверя. Олег, весь в черных думах, забыл про чайник, который вдруг пронзительно засвистел, заставив его вздрогнуть от неожиданности.

Ни этим утром, ни на следующий день девушка не очнулась. Дыхание все также было ровным, она лежала, чему-то улыбаясь во сне. Олег изрядно проголодался, но выйти не решился, да и смысла выходить не было по причине отсутствия «золотого запаса» в карманах. От голода болела голова и сводило желудок, поэтому он старался больше отвлекать организм на сон. По телевизору о стрельбе почти в центре города не было сказано ни слова.

Последующие четверо суток, как ему казалось, состоят из нарезанных фрагментов. Вот он в очередной раз ходит по кухне, хлопая створками и выдвигая пустые ящики… Вот сидит у дивана, где лежит раненая… Вот лежит в немыслимой позе перед телевизором…

На пятое утро Олег очнулся около девяти утра, почти всю ночь до этого смотрев телевизор. Голова трещала по швам. Он прошаркал в туалет и, подперев лбом холодную кафельную стену, долго стаял над унитазом. Отсутствие еды он старался компенсировать огромным количеством жидкости. Голод уже притупился, таких ярких ощущений, как в первые дни, он уже не испытывал. Потом прошел сначала на кухню, поколдовал над газовой плитой, поставил чайник, а затем в ванную комнату, чтобы умыться. Чистил зубы, благо зубных щеток было две и обе в упаковке. Бриться было нечем. Олег растительность такого рода не любил, и, хотя волосы на лице росли медленно, он уничтожал их, как только они перерастали ноль пять миллиметра. Умывшись под конец холодной водой, по пояс раздетый вышел из ванны и по привычке направился в комнату – проверить девушку. Она лежала на животе, а одеяло – на полу. Олег заботливо покачал головой и, подняв предательское одеяло, бережно опустил его на прежнее место. Пальцы случайно коснулись тела.