Что знает наука, «знает» религия и что хотим знать мы о жизни после смерти

Вот что он рассказал [4]:

«Итак, я умирал, и понимал, что умираю. Это было не страшно, даже чем-то приятно… Ясно понимал, какой передо мной выбор, и не боялся.

Видел перед собой коридор, который тянулся куда-то вдаль, там, в конце, брезжил свет, и я заколебался: может быть, мне пойти туда?

Потому что справа было нечто непривлекательное, неопрятное, как я понимал, но в той стороне была жизнь.

А коридор выглядел чистым, светлым, приятным, в глубине его сияло то ли голубое небо, то ли что-то в этом духе.

И все-таки я повернул направо, в кавардак, где была жизнь…

Возвращаться к жизни было не противно. Я бы сказал, что и уход туда, в светлый коридор, казался не то чтобы приятным, но ничего сверхъестественного в нем не было, он был нормален, не вызывал чувства отвращения…».

Комментарии излишни.

Андрей Владимирович Гнездилов, врач-психотерапевт, доктор медицинских наук, почетный доктор Эссекского университета (Великобритания), основатель первого в России хосписа, изобретатель новых методов арт-терапии и автор многочисленных книг.

Этот рассказ А.В.Гнездилова [5]:

«Я работал 10 лет в Онкологическом институте в качестве психотерапевта, и как- то раз меня позвали к молодой женщине.

Во время операции у нее остановилось сердце, его долго не могли завести, а когда она очнулась, меня попросили посмотреть, не изменилась ли ее психика из-за долгого кислородного голодания мозга.

Я пришел в реанимационную палату, она только-только приходила в себя.

Я спросил: «Вы можете со мной поговорить?», – «Да, только я хотела бы извиниться перед вами, я причинила вам столько хлопот», – «Какие хлопоты?», – «Ну, как же. У меня же остановилось сердце, я пережила такой стресс, и я видела, что для врачей это было тоже большим стрессом».

Я удивился: «Как вы могли это видеть, если вы были в состоянии глубокого наркотического сна, а потом у вас остановилось сердце?», – «Доктор, я бы вам рассказала гораздо больше, если вы пообещаете не отправлять меня в психиатрическую больницу».

И она рассказала следующее: когда она погрузилась в наркотический сон, то вдруг почувствовала, что как будто мягкий удар в стопы заставил что-то внутри нее повернуться, как выворачивается винт.

У нее было такое ощущение, что душа вывернулась наружу, и вышла в какое-то туманное пространство.

Приглядевшись, она увидела группу врачей, склонившихся над телом. Она подумала: какое знакомое лицо у этой женщины! И потом вдруг вспомнила, что это она сама. Вдруг раздался голос: «Немедленно прекращайте операцию, сердце остановилось, нужно заводить его…».

На первый взгляд этот рассказ не имеет прямого отношения к трансцендентальным околосмертным воспоминаниям.

Я не случайно его оборвал не закончив.

Желающие могут ознакомиться с его продолжением по ссылке [5].

Могу Вас заверить, что зря время Вы не потеряете…

Для убедительности могу сослаться на слова А.В.Гнездилова о том, как этот рассказ подействовал на Наталью Петровну Бехтереву (советский и российский нейрофизиолог, доктор медицинских наук, профессор, научный руководитель Института мозга человека РАН, Академик АН СССР, Академик АМН СССР, Лауреат Государственной премии СССР), которые Вы найдете в этой работе.

Еще один пример.

В конце лете прошлого (2017-го) года один из моих друзей пережил состояние, которое и принято называть околосмертным опытом.

Встретившись с ним в больнице, мы разговорились и обменялись предварительной информацией по этому вопросу.

А спустя некоторое время, начав работу над этой книгой, я попросил его описать пережитое.

Надо сказать, что мы оба, выйдя из научной среды второй половины прошлого века, объективно являлись, как и многие исследователи ОСО, скептиками и сторонниками материалистического мировоззрения.

Представляю своего друга – Прохоров Валерий Анатольевич. Член-корр. Международной Академии информатизации (МАИ); Член Российской Академии естественных наук (РАЕН) и его рассказ, который я привожу без малейших корректировок:

«Дело было в городе Запорожье. Время – примерно 1970 год. Во всяком случае, – не позже 1974-го, когда я был переведен главным инженером на новый крупный завод микроэлектроники в город Черновцы.

Был я молодой, активный, практически здоровый.

Почему «практически»? У меня временами была аритмия в работе сердца. Времена эти были действительно редкие, и главное: для меня абсолютно неощутимы.

И вот однажды ночью, когда я мирно, в совершенно нормальной обстановке спал и видел такой же спокойный сон, он вдруг прервался как сейчас бы сказали «стоп-кадром» со сразу же последовавшей полной темнотой.

Причем, это не было пробуждением, поскольку в комнате полной темноты не было, на улице было освещение.

Пока я пытался что то понять, в этой кромешной черноте перед моими глазами вдали я увидел четкое достаточно яркое круглое пятно красного цвета. Вернее, даже не красного, а какого-то сложного красно-желтого цвета.

Я описываю все с такими подробностями, потому что и по прошествии такого большого времени виденное мною тогда запечатлелось в моей памяти буквально фотографически, или точнее – как видео – сюжет.

Дальнейшие события, а вернее – мои ощущения были следующие. В полной окружающей меня черноте, какая-то неведомая сила быстро, стремительно и непреодолимо, практически помимо моей воли, понесла меня к этому светлому пятну. Я не то бежал, не то летел в пространстве. Пожалуй, все-таки летел, потому что, перебирая ногами, я совершенно не ощущал под ними никакой опоры и явственно чувствовал невероятно приятную легкость.

Причем не только в ощущении, но даже физически: без инерции а, следовательно, и массы (я, между прочим, имею ученую степень по физико-математическим наукам).

На выходе из темноты я увидел, что летел все-таки в каком-то ограниченном пространстве в виде трубы (или тоннеля).

То, что я сразу видел, как светлое пятно в кромешной темноте, оказалось входом в какой-то новый непонятный мир.

Яркий, вроде как солнечный день, но само солнце – отсутствует (!?), отсутствуют и тени. Нет ветра. Температура – не ощущается вообще: ни жарко, ни холодно – суперкомфорт!

Вокруг – исключительно красивая природа: деревья, кусты, цветы. Разглядеть какие – не успел, так как навстречу мне по дорожке (кстати, тоже очень красивой, ухоженной, ровной, посыпанной снежно-белым песочком), подошел человек.

С большим удивлением я узнал в нем сотрудника нашего завода, который умер пару месяцев ранее, – Александра Ивановича Журавлева, с которым мы ранее были в добрых, и не только рабочих, отношениях.

Будучи существенно старше меня, он меня даже не столько учил или тем более опекал, сколько просто держал в поле зрения. Исключительно хороший, порядочный, умный, поразительно скромный человек. Активный участник войны, серьезно раненый, имевший большие боевые награды. В общем, просто до неправдоподобности положительный человек. Как сказал на похоронах секретарь парткома завода (тоже, между прочим, заслуживающий уважения человек): «Именно таким должен быть человек коммунистического будущего».

Увидев меня, он тоже удивился и спросил: «А ты чего здесь делаешь?». «А я и сам не знаю», – ответил я. «А тебе и нечего здесь делать, у тебя еще много дел осталось!». С этими словами А.И. развернул меня на 180° и легонько толкнул обратно туда, откуда я прибыл. Когда я очнулся, меня тормошила жена: «Мне показалось, что ты не дышишь». Вот такая петрушка!

Прошло много лет, и, я повторюсь: эта история оставалась впечатанной в мои мозги во всех даже самых мелких деталях.

И вот в прошлом году я неожиданно попадаю в больницу. И сразу – в реанимацию: тромбоэмболия легочной артерии, инфаркт-пневмония, плеврит со всеми «вытекающими и втекающими», полным букетом и одновременно.

К вечеру, невзирая на суперинтенсивную терапию, все хуже и хуже. Ночью – совсем хреново: задыхаюсь, хотя и дышу кислородом, только начинаю вдох и сразу же – сильнейшая боль в груди и спазм.

Сознание – обрывками. В мозгу мелькает мысль: конец! И вдруг – опять стоп-кадр, только после него не темное пространство, как в предыдущем случае, а большой светлый высокий зал, полностью открытый в одну сторону, поднятый над землей примерно на уровень 2-го этажа. Очень похоже на современный аэропорт, где можно хорошо видеть все аэродромное поле.

Самочувствие – превосходное, ничего не болит и не мешает, полный комфорт и тишина. Иду посмотреть, что там внизу, и с удивлением вижу то же самое место, которое уже видел много лет назад!