Авачинское сражение

Как?! Ты забыл про премьеру?

ЗАВОЙКО

Да что ты! Как можно? А который час? Я тут заработался немного…

ЮЛИЯ

Всё готово. Ждём только тебя.

ЗАВОЙКО

(встает, церемонно кланяется)

Баронесса фон Врангель! Я к вашим услугам.

Оглядывает супругу, которая приготовила к премьере спектакля элегантное серое платье.

ЗАВОЙКО

Ты просто неотразима сегодня, душа моя!

Подаёт ей руку. Они выходят из губернаторского домика.

ИНТ. ОФИЦЕРСКИЙ ФЛИГЕЛЬ – ВЕЧЕР

Зрители рассаживаются на скамьях и стульях. Многие стоят вдоль стен.

На полу перед импровизированной сценой, пока скрытой занавесом, сидят дети.

В первых рядах – губернатор, офицеры гарнизона и военных кораблей.

Юлия Завойко стоит перед закрытым занавесом, оглядывает сидящих в зале.

ЮЛИЯ

Господа! Друзья! С вашего позволения мы начинаем наше представление.

Раздаются хлопки офицеров. Остальные зрители, не приученные к театральным традициям, молчат, оглядываются по сторонам, но потом подхватывают и тоже хлопают – неумело, но от души.

ЮЛИЯ

Прежде, чем мы начнём играть спектакль, считаю своим долгом объясниться – почему выбрана именно такая пьеса. Ровно сорок лет назад, в августе 1814 года, манифестом государя императора российского Александра Первого день Рождества Христова был провозглашён национальным Днём Победы в честь избавления державы нашей от нашествия галлов.

В первом ряду Завойко и Изыльметьев обмениваются восхищёнными взглядами: они явно не ожидали такой речи.

В зале снова раздаются аплодисменты.

ЮЛИЯ

Отечественная война против Наполеона была завершена тоже сорок лет назад взятием Парижа союзническими войсками европейских держав во главе с Россией. В память о подвигах русских воинов, изгнавших захватчиков с земли нашей, мы даём сегодня этот спектакль.

Юлия слегка прокашливается, поднеся к губам платок.

ЮЛИЯ

Сочинение поручика Михаила Юрьевича Лермонтова…

Юлия медлит, внимательно смотрит в зал.

ЮЛИЯ

«Бородино»!

Зал гудит – одновременно и восхищённо, и удивлённо.

К занавесу подходят два юных матросика и отодвигают его в сторону.

Открывается сцена. На ней выстроены самодельные декорации, в которых при желании можно узнать окопчик или траншею с кусочком бруствера и нечто, напоминающее бивак, где расположились несколько юных артистов в солдатском обмундировании.

В левой части сцены сложено несколько пушечных ядер, в правой – несколько винтовок с примкнутыми штыками, которые сложены в пирамидальную стойку.

Ближе всех к зрителям – уже немолодой усатый дядька, изображающий бывалого воина.

Зрители гудят, раздаются хлопки.

Один юный СОЛДАТ встаёт, делает пару шагов в сторону зала, оглядывается на Юлию, которая стоит в самом углу, почти скрывшись за сложенным занавесом.

Юлия кивает и что-то шепчет.

Солдатик вздыхает, поворачивается к усатому воину.

СОЛДАТ

Скажи-ка, дядя… Э-э… А скажи-ка, дядя, ведь недаром Москва… спаленная пожаром, французу… отдана? …Были ж схватки… боевые, говорят, еще какие! А? Недаром помнит вся Россия… про день Бородина! Уф!

Солдатик, уставший от такой длинной тирады, вытирает со лба пот и убегает на своё место.

УСАЧ неторопливо посасывает трубочку, оглядывает строгим взором солдатиков, потом – и зрителей.

Стоящие у стены в конце зала братья Максутовы тихо обсуждают увиденное.

ДМИТРИЙ МАКСУТОВ

Кто таков – этот с усами? Не ваш, не с «Авроры»?

АЛЕКСАНДР МАКСУТОВ

У нас я таких что-то не припомню. Да и когда бы Юлия сумела наших выучить актёрским премудростям? Пол-экипажа ещё в лазарете лежат. Тише, давай послушаем.