Весы. Семейные легенды об экономической географии СССР

Оставалась мелочь – доставить посылку адресату. По просьбе отца одна из женщин, дегустировавших чай с конфетами и колбасой, позвонила матери своего шефа и сказала, что в течение часа ей привезут посылку для сына. И хотя старушка отнеслась к этому сообщению недоверчиво (да как же это, да откуда, сын не предупреждал), папа отдал ей ящик ровно в одиннадцать часов утра.

Три часа спустя многострадальные посетители манометрового завода увидели чудо, о котором еще долго рассказывали впервые приехавшим в Томск салагам. Ровно в 14.00 двери приемной распахнулись и командировочные, представлявшие все пятнадцать республик Советского Союза и не поддающееся учету количество автономных областей, узрели начальника отдела сбыта. Всегда высокомерный и смотревший на посетителей как на замерзшую грязь, этот человек не вошел, а почти вбежал в комнату, сжимая в руках какой-то листок. Выглядел он растерянным, как будто ему предложили подготовить доклад об истории коммунистической партии Индонезии.

– Кто здесь товарищ из Винницы?

Отец поднялся и сделал шаг вперед. Начальник пожал ему руку, указал на дверь своего кабинета и обращаясь к застывшей от изумления аудитории произнес:

– Прошу меня извинить – товарищ приехал издалека и явно не готов к нашим морозам. Сейчас я его быстренько отпущу и начнем принимать остальных.

Начальник отдела сбыта оказался человеком понимающим и благодарным – достать присланные отцом продукты в страдающем от хронических проблем со снабжением Томске было почти невозможно даже обладая деньгами, связями и определенным положением в обществе. Плюс фактор мамы, которая давно так не радовалась посылкам. В итоге отцу были обещаны не только запчасти к манометрам на сумму, которая в три раза превышала указанную в разнарядке цифру, но и железнодорожные контейнеры для их доставки. Таким образом все было решено за двое суток и вечером того же дня папа улетел в Москву.

Здесь я должен сделать небольшое отступление и рассказать о приключениях человека, который в конце 1970-х оказался в Москве за несколько дней до Нового года и хотел купил железнодорожный билет на поезд, следующий в Винницу.

Разумеется, такому человеку нужен был знаменитый поезд «Москва – Одесса» и, как вы, наверное, уже догадались, билетов на него не было. Деньги проблемы не решали – в Москве хватало людей с возможностями, которые хотели навестить родственников или провести недельку у моря – пусть даже и холодного. В общем, тупик и никаких перспектив.

К счастью, одна из лучших подруг папиной жены и моей мамы была замужем за парторгом милиции Московского метрополитена. Он был одним из самых жизнерадостных и компанейских людей, которых я встречал в детстве. Именно дядя Валя выручил отца в совершенно безнадежной ситуации и достал ему билеты в СВ – спальный вагон поезда Москва – Одесса. И не просто билет, а проездной документ с проходившей наискосок красной полосой, какие полагались сотрудникам КГБ, прокуратуры, милиции и других организаций, к которым отец не имел ни малейшего отношения. С обладателями этих билетов проводники вели себя так вежливо, как будто их учили этому на специальных курсах при Итонском колледже. Полосатые билеты были кратчайшим путем к новому постельному белью и молниеносной доставке чая с прилагающимся ассортиментом сладостей. В общем, не билеты, а сказка: два человека в купе, свежий воздух и дикая природа, которая проносится за окном.

Папе оставалось лишь поблагодарить дядю Валю и отправляться на Киевский вокзал. Там он отыскал свой вагон, показал билеты проводнику, зашел в купе и улегся на свое место с твердым намерением выспаться.

– Извините, вы не могли бы перейти в другое купе? Здесь всего два места и мне будет неудобно ехать с мужчиной…

Отец протер глаза и увидел, что эти слова принадлежат его соседке, довольно симпатичной женщине, которая путешествовала одна и почему-то решила, что ей надлежит путешествовать исключительно в женском обществе. Некоторые основания в ее словах были: правила советских железных дорог указывали, что мужчина и женщина не должны ехать в одном купе спального вагона – если, конечно, они не желают обратного либо не являются супружеской парой.

– Женщина, послушайте, я так устал, что точно никуда не пойду.

– Я буду вынуждена позвать проводника…

– Зовите.

Явившийся проводник грустно повертел в руках отцовский билет, вывел женщину в коридор, объяснил ей про билеты с красной полосой и сказал, что не хочет потерять место из-за ее капризов. Впрочем, никто не может запретить ей перейти в другой вагон –общий или купейный. Там, конечно, не так удобно, постели не такие свежие, а соседей чересчур много, но зато она будет чувствовать себя спокойно. Оценив перспективы такого переселения, женщина примирилась со своей участью и молча вернулась в купе. Ну а папа с наслаждением проспал от Москвы до самой Винницы.

Ждать запасных частей из Томска пришлось долго – больше месяца. И когда отец уже начал сомневаться в эффективности своих гастрономических инвестиций, в Винницу прибыли три контейнера с запчастями для манометров. Их оказалось так много, что завод «Прибор» не только обеспечил текущие потребности, но и сделал изрядный запас на будущее. Более того: у Михаила Лазаревича Маргулиса даже образовался небольшой излишек, который он не без выгоды для себя уступил коллегам из соседних областей.

Разумеется, все расходы за командировку отцу компенсировали. В том числе стоимость конфет, водки, масла и колбасы.

Армавир

С точки зрения советского командировочного инженера, Армавирский весовой завод был почти идеальным предприятием. Свежему человеку не нужно было ухаживать за главным инженером, водить в ресторан начальника отдела сбыта и часами сидеть в приемной, ожидая великих чудес и знамений. Нет, в Армавире все было по-другому – командировочному следовало взять огромный как несколько томов Большой советской энциклопедии талмуд, уточнить по нему номера нужных деталей, заполнить заявку по приложенному образцу с указанием этих самых номеров и – вуаля! – ваши запчасти уже грузят в заранее присланную машину.

В общем, все очень просто и элегантно. По крайней мере так думал мой хитроумный папа, который перед поездкой выучил наизусть номера требовавшихся деталей и для верности записал их в записную книжку. Номера были дополнены специальными пометками, которые указывали на степень редкости и необходимости того или иного изделия для завода «Прибор» – даже советская промышленность иногда выпускала технику, которая практически не ломалась. Впрочем, к тому времени отец уже неплохо разбирался в конструкции различных типов весов и мог самостоятельно оценить важность той или иной детали.

Неудивительно, что при такой фундаментальной подготовке отец заполнил заявку за 20 минут, отдал ее в отдел сбыта и получил заверения в том, что запрошенный товар есть на складе и будет отгружен без каких-либо задержек. Присланному в помощь папе водителю полуторки было велено получить необходимые документы и заезжать на территорию склада для погрузки. После этого, счастливый как выполнивший задание Центра разведчик, отец направился на поиски ближайшей столовой, по пути к которой и был остановлен представителем одной из республик солнечного Кавказа.

– 

Дорогой, я видел, как ты заявку заполнял…

– 

И что?

– 

Прошу, помоги!

– 

Нужно поесть. Сейчас в столовую иду, давай позже.

– 

Дорогой, зачем тебе эта вшивая столовая. Веду тебя в самый лучший ресторан Армавира, только помоги!

По меркам СССР средства кавказцев были практически неограниченными, а благодаря природной коммуникабельности они могли договориться с кем-угодно. Однако в Армавире им едва ли не впервые в жизни не пришлось думать о том, как заинтересовать нужных людей. Вот тебе список номеров, вот бланк, заполни заявку и вывози запчасти. Казалось бы, что может проще? Однако для все, кто не имел инженерного бэкграунда – а таких среди командировочных профессионалов было абсолютное большинство – просто не могли сопоставить название нужной детали в наряде и безликий номер в огромном армавирском гроссбухе. Неудивительно, что в глазах своих новых друзей отец стал настоящей драгоценностью, которую бережно передавали от одного командировочного с Кавказа другому. В результате следующие три дня папа действительно провел в лучших ресторанах Армавира, помогая заполнять заявки. Но не рестораном единым жив человек. На следующее после первого приглашения утро отец привел себя в порядок и направился на Армавирский весовой завод – узнать, как идет погрузка. Увиденное папу не обрадовало: все грузчики суетились вокруг железнодорожного состава, игнорируя скромный винницкий грузовик. Положение нужно было спасать, и отец с дипломатом наперевес направился к заведующему складом.– Здравствуйте, -сказал папа, входя в кабинет завсклада без лишних церемоний и прикрывая за собой дверь. – Есть проблема. В моем дипломате лежат три бутылки пшеничного спирта, и я не знаю, что с ними делать…

Услышав про пшеничный спирт, заведующий испытал возбуждение совершенно особого рода и начал слушать отца так, как хасиды слушают своего ребе. Не тратя напрасно слов, он жестом попросил папу и его дипломат чувствовать себя как дома.

– Просто не знаю, что делать, – продолжал гость. – А еще у меня есть грузовик, который нужно быстренько загрузить запчастями для винницкого завода «Прибор». Он стоит здесь, на территории, но ваши люди его не замечают – они грузят железнодорожный состав. Так у меня есть предложение: одну бутылку я оставляю вам, еще одну вы отдадите грузчикам, а третью мы с вами сейчас разопьем…

Слова отца прозвучали для начальника склада прекрасной музыкой, достойной Большого театра, Ла Скала и Карнеги-холла. Правда, мысль о том, что часть драгоценной жидкости польется в хамские глотки подчиненных, ему не понравилась, но расстраивать гостя не хотелось – в конце концов, он пришел сюда ради грузовика, а не ради спасения страждущих. Через 5 минут в кабинет начальника склада вошел бригадир, а еще через 5 минут грузчики оставили в покое железнодорожный состав и принялись за папин металловоз. К этому времени в кабинете начальника склада полным ходом шла дегустация не слишком разбавленного винницкого спирта под легкую армавирскую закуску. Бригадира грузчиков не пригласили – в конце концов, прежде, чем получить награду, ее нужно было заслужить.

– Хороший ты парень, – сказал начальник склада отцу после второго полустакана. – А покажи-ка, что у тебя там в наряде? Так, так, смотрю… Нет, ну скажи, на кой хрен тебе два рычага для автомобильных весов? Они ж вечные как учение Маркса и каждый больше ста кэгэ весит. Лучше я тебе вместо него на тот же вес запчастей к настольным циферблатным весам отсыплю, и твой начальник лезгинку вокруг тебя будет танцевать. Ну, будь здоров!

В самом деле, коромысло для автомобильных весов практически не выходило из строя, в то время как добыть запчасти для циферблатных весов было сложнее, чем туристическую путевку в Париж. К тому же каждая юнит приносил Михаилу Лазаревичу как минимум 20 рублей сверху…

Нагрузив машину запчастями, отец задумался о том, как добраться в Винницу. Обратных билетов командировочным не брали – ведь никто не знал, сколько времени им потребуется, чтобы выполнить задание. Вариантов было немного: либо трое суток болтаться в кабине семитонного грузовика вместе с водителем, либо добраться до Киева поездом и уже оттуда спокойно ехать в родную Винницу. Папа выбрал второй вариант, деликатно вручил кассиру армавирского вокзала 50 рублей «мотивации» и, несмотря на полное отсутствие билетов, уже на следующее утро уехал в город тортов и каштанов.

Одесса

Как насчет летней командировки в Одессу? Пождите, не отвечайте. Вы, наверное, уже видите перед собой пляжи Аркадии, теплое море, крики чаек и мороженое в хрустящем вафельном стаканчике, съеденное возле знаменитого одесского Театра оперы и балета. Да, наверняка нужно зайти в какое-то учреждение, с кем-то встретиться, подписать какие-то бумаги, но разве это не стоит поездки на курорт?

Если вы не знаете или забыли, я кратко напомню вам, что означала летняя командировка в Одессу в начале 1980-х. Плавящийся под ногами асфальт, тотальное отсутствие свободных номеров в гостиницах. Скверная и дорогая еда. Кондиционеров нет и не будет. Необходимость ходить в костюме или в крайнем случае в рубашке, туфлях и брюках. Несколько тысяч туристов, которые одновременно с вами пришли на узел связи, чтобы позвонить домой. Равнодушные ко всему на свете одесские начальники, которые тоже страдают от жары и туристов. Как говорится, в каждом рисунке солнце, которое так любил великий одессит Утесов.

Сразу скажу, что с директором Одесского завода тяжелого машиностроения имени Старостина симпатии у отца не вышло – тревоги и печали завода «Прибор» интересовали директора не больше, чем страдания раннехристианских мучеников.

– У меня для вас запчастей нет, – сказал директор и положил руку на дисковый телефон, который тут же исчез под огромной волосатой лапой этого австралопитека. Отец понял, что тратит время напрасно. Дело в том, что помимо всего прочего завод имени Старостина выпускал платформенные весы, весы для взвешивания продукции металлургических предприятий, автомобильные и железнодорожные весы, а также специальные весы, на которых можно было взвешивать речные и морские суда. «Прибор» был для директора завода слишком мелким клиентом. Сможем – поможем, не сможем – ничего страшного, не сдохнут.

– Ты ничего не решишь без горкома, – сказала отцу двоюродная сестра, у которой он остановился. – Попробуй пробиться на прием к начальнику отдела промышленности.

Легко сказать – «попробуй пробиться»! Дело в том, что папа не был членом КПСС, а чтобы пройти дальше проходной, в Одесском городском комитете Коммунистической партии Советского Союза нужно было показать членский билет. Зато у отца была красивая легенда-страшилка – неполучение запчастей от завода имени Старостина может сорвать поставки зерна государству в Винницкой области. Урожай в любом случае нужно взвешивать, многие весы неисправны либо могут выйти из строя во время уборки урожая, а ремонтировать нечем – завод имени Старостина не отгружает нужные запчасти. Между тем в СССР своевременные поставки продовольствия было одним из самых важных политических вопросов: из-за особенностей плановой экономики зерна постоянно не хватало и его приходилось закупать за границей. В каждом советском городе люди подолгу стояли в очередях за хлебом и втихомолку ругали власть. Разумеется, власть об этом знала пыталась исправить положение всеми возможными способами. Вот почему «срыв поставок зерна» стал отличным поводом для общения – проверить такую информацию за короткий срок сложно, а последствия для начальника, недооценившего важность такой информации, могли быть чудовищными.

Явившись в горком и уточнив внутренний номер начальника отдела промышленности, отец дождался своей очереди и подошел к телефонной трубке. В краткой беседе он рассказал об «угрозе срыва» и был незамедлительно приглашен в нужный кабинет. Начальник отдела промышленности принял беспартийного отца как товарища по партии, внимательно выслушал и незамедлительно позвонил директору завода имени Старостина. Услышав о «срыве поставок зерна» от большого партийного начальника, главный директор сказал, что в течение недели все необходимые запчасти будут на складе завода «Прибор», мамой клянусь. Папа поблагодарил партийного бонзу за помощь, вернулся в Винницу и принялся ждать.

Увы, завод имени Старостина ничего не прислал в Винницу ни через неделю, ни через десять дней, ни даже через две недели. После этого терпение Михаила Лазаревича Маргулиса лопнуло – шутки шутками, но в области действительно шла уборка урожая, урожай взвешивали, весы ломались, а запчастей для них не хватало. В результате было решено дать телеграмму в Центральный комитет коммунистической партии Украины. Телеграмма кратко описывала разговор отца с начальником отдела промышленности Одесского горкома и лживое обещание директора. Не забыли и про «срыв поставок зерна в Винницкой области» – в противном случае сообщение выглядело бы недостаточно сенсационным.

Ждать пришлось недолго: уже на следующий день в Винницу позвонил представитель завода имени Старостина и предложил как можно скорее забрать нужные заводу «Прибор» запчасти. Выполнять этот ответственное поручение отправили папу – разумеется, вместе с водителем и машиной. Мол, ты заварил этот чай, тебе и сахар к нему получать.

Приехав в Одессу, отец оформил все необходимые документы, получил все, что было обещано, и уже собирался откланяться, однако его пригласили заглянуть к директору. И хотя от этого визита не приходилось ждать ничего хорошего, отец выдохнул и пошел. В конце концов, запчасти он уже получил.

Зайдя в кабинет невежливого обладателя огромных рук, папа почувствовал себя экспонатом Кунсткамеры. Там собрались все, кто имел на заводе хоть какой-то вес и эти люди глазели на него с таким любопытством, как будто он был двухголовым младенцем или футболистом сборной СССР.

– Вот, товарищи, посмотрите на этого маленького человека, – сказал директор и театральным жестом указал на отца рукой. – Вроде ничего особенного, да? Но из-за него уволили нахрен начальника цеха автомобильных весов – раз, начальник отдела промышленности Одесского горкома партии получил выговор с занесением в личное дело – два, нужные для его предприятия запчасти он уже получил – три! Вот как надо работать, блядь! Учитесь!

Папа уходит, Маргулис уезжает

Отец уволился с завода «Прибор» в 1981 году – трамваи и троллейбусы всегда нравились ему больше чем весы, и он вернулся на в Винницкое трамвайно-троллейбусное управление. А через четыре дня после его ухода Маргулиса арестовали сотрудники ОБХСС – Отдела по борьбе с хищениями социалистической собственности. Михаилу Лазаревичу припомнили все – создание личной монополии за счет государства, взятки и торговлю запчастями. Кроме этого, доблестная милиция обнаружила целое месторождение коньяка, банок с черной икрой и балыков, которые нужны были Михаилу Лазаревичу для деловых переговоров с нужными людьми. Все это добро лежало неучтенным на складе вверенного Маргулису цеха, и никто не знал, как оно там оказалось.

По суровым советским законам Михаилу Лазаревичу грозила смертная казнь. Прецеденты в Советском Союзе были – достаточно вспомнить дело Юрия Соколова, директора московского гастронома «Елисеевский». За «многочисленные хищения в особо крупных размерах» Соколова приговорили к расстрелу, а слухи оценивали личное состояние предприимчивого директора примерно в один миллион советских рублей.

Маргулис мог ожидать если не пулю, то как минимум длительный тюремный срок, однако умение договариваться этого человека воистину не знало преград: через 8 месяцев после ареста Михаила Лазаревича отпустили домой. Сплетники утверждали, что за свое чудесное освобождение Маргулис отдал двенадцать миллионов рублей, но, судя по всему, эта цифра была сильно завышена – в провинции каждый рубль, потраченный соседом, кажется десяткой, а в такой деликатной ситуации необузданное воображение тех, кто знал Маргулиса лично, могло увеличить сумму отступных в тысячи раз.

Разумеется, у Михаила Лазаревича кое-что осталось – такой умный и предприимчивый человек не стал бы отдавать жадным милиционерам из ОБХСС все, что было нажито непосильным трудом. Но быть богатым человеком в СССР было не очень удобно и поэтому уже в 1987 году Маргулис покинул Родину и уехал в Израиль. Говорят, что он уезжал последним: его жена, дети и другие родственники уехали совершили алию почти сразу после освобождения Михаила Лазаревича и, судя по всему, не без его ведома.

Писем он не писал, но я надеюсь, что Маргулис не очень скучал: в старости мало что радует человека больше, чем жизнь возле Средиземного моря, в котором можно купаться девять месяцев в году.