– Спасибо, – тихо ответил ему Шусик, поспешив отогнать мячик подальше.
– Мне интересно, Усену, Риш, вам удалось достигнуть озера?
– Да, Охва, – вздохнул барс.
– Судя по вам, я могу сказать, что вам многое пришлось пережить. Эти раны от пуль?
– Да.
– Усену, а этот шрам, случайно не от петли?
– Ты прав, Охва.
– Да-а, нелегко тебе пришлось… Я помню, как несколько лет назад попадал в подобные. Три дня был на грани жизни и смерти…
– И что? – вмешалась Хис, расправившись с угощением.
– Меня спасли. Но что я все обо мне, расскажите как вы, нашли что искали?
– Нет Охва, к сожалению нет. Достигнув озера, мы еще несколько месяцев безрезультатно обходили его берега, после чего решили вновь повидаться с тобой, – пояснил барс.
– Вот и замечательно. Раз вы не желаете отдохнуть. Я настаиваю, что бы ты, Риш, повидался со своей матерью.
– Она здесь?! – вскочил лис. – Как она, жива, здорова?
– Вот и узнай об этом у нее.
– Да конечно, – чуть не сорвался с места лис, но Охва вовремя удержал его за хвост.
– Риш, одному в таком тумане, тебе не отыскать дороги. Шусик не проводишь их?
– Конечно, дедушка, – поднялся на ноги барсенок.
– Ну, идите, а то скоро начнет темнеть. Усену! – одернул его Охва. – /Останься, пусть идут, а ты расскажешь мне обо всем.
Усену взглянул на Риша, тот понял, о чем будет разговор и кивнул.
– За мной, не отставайте, – сказал лисам барсенок и выбежал из пещеры.
Хис сгорала от любопытства, но вынуждена была последовать за Риш.
– Он называет тебя дедушкой?!
– Да, Усену, я ему как дедушка, а он мне как сын. – оба встретились взглядом.
– Где ты его отыскал?
– Как и тебя, его постигла беда, но имя твоей – человек, а его – природа! Я нашел его в скалах, он был совсем еще котенком, не способным самостоятельно питаться. Что случилось с его родителями, я не знаю. Может их убил человек или чего хуже – его бросили, как слаборазвитого котенка. Но так или иначе, я взял его к себе. И посмотри, каким он стал!
– Да-а-а, Шусик, расцвел.
– И стал очень похож на тебя.
– Охва, я давно изменился!
– Это тебе только кажется, я вижу это по глазам, ты остался таким же упрямым, не лишенным веселости котенком. За всякой твоей серьезностью, маской печали скрывается настоящий ты. Тебе лишь надо выпустить его на свободу.
– Не могу, Охва.
– Что тебе мешает?
– Я сам, Охва. Я виноват, очень виноват перед тобой!
– Ита?!
– Да, я обращался с ней отвратительно, и в конец потерял ее.
– Она была хорошей, милой девочкой…
– Она жива, Охва – жива!
– Правда?!
– Да!
– Но где тогда она?!
– Она обрела новую семью – волчью стаю. По пути мы сдружились с тремя волками… Она не раз спасала их, и нас с Ришем, от преследовавших нас людей. Дело кончилось тем, что она осталась с ними.
– Так она решила?
– Нет Охва – я. С ними, ей куда более лучше и безопаснее, чем с нами, там ее любят и уважают, а здесь – я!
– Не наговаривай на себя! Ты поступил правильно. Ты предпочел ее счастье своему. Я уверен, что с ней все будет хорошо. И я горжусь ею, и тобой с Ришем.
– Но как же семья?!
– Она не разрушилась, семейные узы крепки и даже расстояние не способно их разорвать. Помни об этом!
– Ты прав, Охва, прав! – закивал Усену, осмысливая услышанное.
– А что – охотники?!
– Их мы больше не увидим, – серьезно проговорил барс, опуская глаза.
– Будут и другие… Людей больше чем нас.
– Разве количество определяет силу и значимость?