Отсчет теней

Со Стаки разбираться не пришлось, потому что старый моряк висел на мачте. Силы ему уже отказывали, он соскальзывал, но вновь сучил ногами, подтягивался и забирался на самый верх. На палубе, лениво зевая, лежал Аенор.

– Спасите! – прохрипел старик. – Спасите, иначе эта тварь сожрет меня!

– Аенор! – бросился к псу Дан, обнял его, зарылся руками в шерсть и немедленно испытал влажное прикосновение огромного языка.

– Слезай, Стаки! – расплылся в улыбке Хейграст. – Это наш пес!

– Зачем вам это чудовище? – обессиленно распластался на палубе Стаки. – Я провисел на мачте полдня! Он запрыгнул на корму прямо с берега! Бечева лопнула, и нас поволокло вниз по течению. Я пришел в себя уже на мачте и понял, что мы уплываем. Меня вовсе не обрадовало, что придется висеть вот так до самого Шина, поэтому я начал орать и объяснять этому великану собачьей породы, что следует бросить якорь. И он меня понял! Столкнул его носом в воду! Но когда я попытался слезть, зарычал так, что отбил всякую охоту к спуску.

– Скорее всего, он понял по запаху, что джанка наша, а тебя принял за вора, – объяснил Лукус.

– Знатная собачка! – выпрямился в лодке служка. – Выходит, что я помог найти вам и пса? Сойдемся на трех монетах?

– Вот так начинают маленькие белу, – улыбнулся Хейграст. – Сначала они лазят по кошелькам на рынке, потом собирают мзду на пристани, потом…

– Хотя бы две! – вновь подал голос служка.

– Сейчас я пущу твою посудину на дно, позор белужского племени! – не выдержал Лукус.

– Но-но! – поднял весло служка и оттолкнулся от джанки. – Держите себя в руках. Маяк в варме локтей, и оттуда за вами наблюдают!

Дан оторвался от пса и взглянул на каменную башню, построенную на мелководье и отделяющую пристань и склады от огородов и жилых кварталов. На верхушке стоял воин в салмских доспехах. Можно было различить даже внимательный взгляд. Увидев, что он обнаружен, незнакомец отвернулся и исчез за зубцами маяка.

– Латс! – с ненавистью прошептал Хейграст.

Глава 5

КОЛДОВСКОЙ ДВОР

На пятый день скачки потемневшие сосуды оплели тело до пояса, а в затылке поселилась ноющая боль. Все чаще Саш закрывал глаза, доверяясь лошади и друзьям, с трудом заставляя себя держаться в седле. Леганд не спускал с него глаз и, хмурясь, погонял лошадей. По его указанию Линга отыскивала в глубоких оврагах особую траву, и лошадей кормили именно ею. Только это позволяло животным выдерживать длинные переходы, но все же и их силы были на исходе.

– Нечего нам будет оставлять этому Гейдру, – проворчал Ангес, при свете укромного костра разглядывая подковы лошадей. – Я очень удивлюсь, если завтра к полудню они не упадут от изнеможения.

– Надеюсь, что удивляться тебе не придется, – бросил Леганд, натирая спину Саша очередным составом. – Мы движемся достаточно быстро. Завтра после полудня должны быть возле ущелья.

Саш поднял голову, стер со лба болезненный, липкий пот. Тучи, то и дело исторгающие надоедливый дождь, наконец рассеялись, и теперь бледный горизонт впереди подпирала темная гряда гор. Пик Меру-Лиа, все еще освещенный уже севшим за деррские леса Алателем, багровым острием вонзался в звездное небо.

Торопясь заглушить запах, поднимающийся из котла, у костра появилась Линга с пучком манелы. Где-то в темноте замер Тиир, прислушиваясь к звукам салмского леса.

– Что за травы послужили основой твоей мази? – заинтересованно спросил Ангес, втягивая терпкий запах. – Что-то он мне кажется знакомым! И не привлечет ли он к нам внимания?

– Запах исчезнет, едва мазь впитается в кожу, – ответил Леганд, с тревогой рассматривая смертельную сетку на теле Саша. – А то, что он тебе знаком, меня нисколько не удивляет. Именно так пахнет в большом гроте Гранитного города, где писцы переписывают старинные трактаты.

– Однако там не растет ни травинки, – покачал головой Ангес. – К тому же банги предпочитают иметь дело с камнями, а не с растениями.

– Фитили ламп, – объяснил Леганд. – Они так пахнут. Банги делают их из паутины, так же как и самую дорогую бумагу. А эта мазь сделана из яда горных пауков. Поэтому запах тебе знаком.

– Демон тебя забери! – вскричал Ангес. – Яд горного паука убивает, лишь коснувшись кожи элбана! И этим ты хочешь излечить Саша?

– К сожалению, я не могу его излечить, – вздохнул Леганд. – Но этот состав поможет ему держаться в седле. Он отыскивает в теле запасы силы даже тогда, когда, кажется, ее не осталось ни капли.

– Ну-ну, – нахмурился Ангес. – Посмотрим, что за умельцы властвуют в Колдовском дворе. Не нравится мне то, что творится с сосудами Саша. Дюжину лет назад я прислуживал священнику имперской гвардии. В Холодной степи всегда было неспокойно, мы везли продовольствие в гарнизон у Верхних порогов. Когда миновали укрепления в проходе Шеганов, на наш обоз напали мертвые копейщики Аддрадда. Их было не больше дюжины, но каждый из них унес с собой не менее двух жизней. Их пришлось порубить на куски, и на обрубках проступало вот такое же плетение. Правда, оно было синего цвета, но уверенности мне это не прибавляет!

– Это плетение посинеет тоже, если заражение достигнет гортани, – глухо сказал Леганд. – Не оплакивай Саша раньше времени, у него пока еще достаточно сил.

– Так ли это? – подозрительно спросил Ангес. – Послушай, Саш, насколько ты владеешь собой? Все ужасные истории про мертвых копейщиков Аддрадда начинались с того, что после специального обряда пленник терял сознание, а когда открывал глаза, то оказывался живым мертвецом, исполняющим приказания своего повелителя. И что-то я не слышал об излечении от этого недуга.

– Услышишь, – жестко сказал Леганд. – Если излечишься от болтливости. Не все мысли, что появляются в голове, следует пробовать языком на вкус.

– Ты не первый обвиняешь меня в болтливости, – махнул рукой Ангес, – поэтому я не обижусь. Кстати, мертвые копейщики не принимают пищу. Они идут в бой до тех пор, пока их суставы не высохнут, а сухожилия не полопаются. Конечно, если раньше не попадут под клинки имперских или салмских воинов. Саш, как у тебя с аппетитом?

Саш отрицательно мотнул головой. Его не слишком обеспокоили слова Ангеса, но только потому, что они не стали для него новостью. Последние три дня он не мог даже смотреть на пищу. И во время скачки по лесным дорогам и пустынным проселкам, и в короткие мгновения привалов, и по ночам – когда не спали только дозорный и он, Саш боролся. Ему казалось, что липкая паутина обволакивает его, и невидимый паук уже трясется от жадности, ожидая, когда же тело жертвы достаточно переварится, чтобы высосать его без остатка. Вялость и безразличие заполняли сознание, Саш стискивал зубы и вновь и вновь пытался вызвать в себе утраченные способности. Он думал, что справился бы с этой напастью за один день, если бы его исчезнувший дар дал ему такую возможность. Но еще был зов. Почти неслышной мелодией он наполнял лес, ночное небо, тонкой нитью тянулся с запада, успокаивая и жалея. Он словно приносил облегчение, только сеть, что оплетала тело Саша, от этого зова становилась крепче стали. Казалось, еще немного – и собственное тело перестанет подчиняться ему.

– Слышишь? – тревожно спросил Леганд. – Это Тохх зовет тебя. Я удивляюсь, как ты держишься. Пожалуй, мантия сдерживает его приказы. Я поддерживаю ощущения тела мазью, но не могу покрыть ею твой дух. Держись. И не выпускай из рук меч. Уж он-то точно неподвластен Тохху.

– Чего Тохх хочет от меня? – с трудом выговорил Саш.

– Спроси, чего он хочет от Эл-Айрана, – горько усмехнулся Леганд. – Вероятно, он чувствует в тебе врага. Или выполняет чью-то волю.

– Разве кто-то может приказывать такому колдуну? – спросил притихший Ангес.

Леганд помолчал, поднялся, вглядываясь в темноту:

– Может, Ангес. Но гораздо страшнее, что кто-то властвует над теми, кто способен отдавать приказы Тохху.

Из темноты вынырнул Тиир. Он встревоженно оглядел спутников, нервно лязгнул мечом.

– Мы окружены.

– Я знаю, – неожиданно спокойно кивнул Леганд и протянул руку Сашу: – Пойдем.

Они шагнули в сторону от костра. Лошади, тревожно всхрапывая, жались к огню. А впереди, там, где ночные кусты сливались в неразличимую пелену, неожиданно сверкнули горящие глаза. И еще. И еще.

– Со всех сторон, – коверкая слова, произнес на ари Тиир. – Не меньше четырех дюжин.

– Волки, – кивнул Леганд, останавливая Лингу, уже наложившую стрелу на тетиву. – И не простые волки. Они пришли за Сашем.

– Где наш добрый нари? – мрачно спросил Ангес. – Сейчас бы сказал: Линга, бери тех, что справа; Дан, твои слева, а тех, что в центре, мы порубим на мелкие куски. А будь здесь песик, от одного его рыка вся эта стая помчалась бы, не оглядываясь, до Верхних порогов. Отчего они не нападают?

– Зачем? – прошептал Леганд. – Они ждут, когда Саш перейдет на их сторону.

Ангес оглянулся. Саш стоял за их спинами, закрыв глаза и стиснув пальцами рукоять меча.

– Ты как, Саш? – хрипло спросил священник. – Не собираешься прогуляться с этими зверьками?

– Пока подожду, – ответил Саш.

Спутники достигли гор к полудню. Заснеженный хребет перегородил небо на треть, когда лес окончательно поредел и долина начала подниматься вверх, постепенно превращаясь в каменистые отроги. Лошади скакали из последних сил, словно чувствуя, что в пол-ли за отрядом несется стая огромных белых волков.