Десятая вечность

Я не заметил, как Андрей вышел из домика, и немного удивился, когда увидел его входящим в домик с бутылкой «Старой Казани». Озорно улыбаясь, он поставил её на стол и так же иронично спросил:

– Будем в очередной раз брать этот город?

– Сразу или растянем удовольствие?

– Посмотрим на его поведение. Сейчас немного настоится каша и займемся перекусом. Ведь пора уже, – завершил я шутливую пикировку.

В этот момент я совершенно ясно услышал звук двигателя вездехода. Он приближался и усиливался. Я сразу же вышел из домика и увидел движущийся по льду озера до боли знакомый ГАЗ-71. На нем мы трижды заезжали на охоту в разные годы, и означало увиденное только одно: на нем едут наши друзья, с которыми судьба сводит здесь с первой Ланковской вечности.

Я вышел к выходу на озеро и наблюдал за движением вездехода. Водитель свернул со льда на еще промерзший берег и остановился метрах в пятнадцати от меня. Раздался приветственный выстрел от сгорания топлива в выхлопной трубе. Наверху, как грибы на иголках ежика, сидели четыре человека. Прекрасно зная, кто приехал, я двинулся к вездеходу. Открылась дверца, и на затихший мир глянули голубые глаза живой легенды Ланковской тундры по имени Валерий. В глазах все же присутствовала некая тоска, порожденная тяжелыми сборами с не всегда разумными возлияниями. Но нынче он чувствовал себя почти отлично и на лице не застыла гримаса страдающего и раскаивающегося грешника. Здесь нет ни одного ручья, озера, ямы или домика, которых бы он не знал. На тундре провел столько сезонов, что нынешним меркам хватит на пару коротких жизней. Их команде лет так около двадцати, и неизменный костяк в полном составе сейчас находился в и на вездеходе.

– Валерий Александрович, привет, дружище! Ты в этот раз почти бодр и условно весел! – поприветствовал я старого приятеля.

С вездехода спустился Андрей К. и Саша П. Мы приобнялись, как старые друзья.

Вслед за ними спрыгнули ирландский сеттер Веста и юркая лаечка Кая. Наверху остались два человека, которые, похоже, не собирались спускаться вниз.

– Петруччо, ты чего не спускаешься? Или оттуда ты можешь теперь только красиво упасть? Похоже, дорога была у вас тяжелой, что лишился способности передвигаться, – обратился я еще к одному приятелю по имени Петр К.

– Серега, пожалей пжалста. Чего-то тяжеловато мне, однако. Ты уж не ворчи, если я сползу, то наверх вряд ли сам смогу подняться, – оправдывался изрядно поддатый гражданин.

– Ты не переживай, мы если чего, поможем, взлетишь не касаясь гусениц, – пригрозил Валера. – Мы собак попросим помочь.

– Злые вы, не пойду я к вам, – продолжал барагозить Петруччо.

– Ну и хрен с тобой, сиди там и не вздумай заснуть или свалиться на землю в движении. Будешь сам до домика добираться, – продолжал его тиранить Валерка.

– Послушай, чего вы с ним сделали, что он сломался, – спросил я у Андрея.

– Да вроде бы ничего, он как-то сам дошел до кондиции, – ответил он.

– Ну вы тут, как всегда, с комфортом устроились, вижу, баня уже на мази, дров натаскали и напилили. Молодцы, зря времени не теряли, – похвалил нас Валерка. – Ты нынче с кем?

– Ты парня не знаешь, сейчас познакомитесь, – ответил я. – Давайте-ка дружно всем здоровым коллективом отрываете задницы от вездехода и походной колонной следуете к нам на обедо-ужин. Выпивка прилагается.

– Серега, спасибо, но мы, наверное, поедем. В домике еще ничего не сделано, а светлого времени осталось всего часа четыре, – ответил Валерий.

– Ну хрен вы угадали, отсюда без стопаря друзья еще ни разу не уезжали. Не хотите идти к стопарю, тогда он придет к вам. Вместе с закуской. Ждите тут, – произнес я и отправился к домику.

Быстро достал из нычки ломоть соленой грудинки, булочку хлеба на сыворотке, тюбик с хреном, разделочную доску, принесенную Андреем бутылку водки, стопарики, бутылку кваса, и мы с Андреем двинулись назад.

Подойдя к вездеходу, сказал:

– Прошу любить и жаловать. Это новый человек, который впервые приехал сюда попытать удачи. Зовут Андрей.

Мужики быстро перезнакомились, а я быстро разместил принесенное возле водительской дверцы. Порезал грудинку и хлеб, налил по стопарику. Недостающую тару дали гости.

– Петруччо, как мне подсказывает моя левая пятка, ты водку больше не будешь? – приколол я приятеля.

– Ага, откажется, жди больше. Такое впечатление, что он с рождения ее не пил, – ворчал Валерка, принимая свой стопарь.

– Мужики, первый тост за встречу. Жаль, что они происходят не часто, но тем они и ценны, предложил я.

Выпили закусили.

– Валера, а у вас место в кузове осталось? – задал я немного наивный вопрос.

– Ни фига, в этом году едем всего впятером и бутору получилось полный кузов и еще наверху увязано, – ответил Валерий.

– Это я к тому, как бы выглядел заезд, если бы нам пришлось вместе заезжать. Ведь такой вариант рассматривался до самого последнего момента, – обратился я к водителю.

– Как всегда, что-нибудь бы придумали, но было бы сложнее. Здорово, что так карта легла, что вы на вертушке добрались, – ответил он.

– Как речку перешли? Ведь была оттепель? – задал я еще один вопрос.

– Кое-как нашли место для переезда. Скорее всего, дня через два речка пойдет. И вообще добирались тяжело, дважды останавливались на ремонт. Выехали в десять утра, ну а сейчас почти шесть вечера, – поделился новостями Валерий.

– Петруччо, ты еще стопарь примешь? – обратился к уже задремавшему приятелю.

– Нет, – оттряхнул он дремоту.

– А водку будешь?

– Конечно да, – сказал Андрей.

– Вообще, Серега, ты нас сегодня просто удивил. Такого сервиса с доставкой всего необходимого прямо к вездеходу чего-то я не припомню. Давай по стопарю да ехать уже пора.

В этот момент слух резанули пронзительные крики гусиной стаи. В проходящем табуне было не менее сотни гумешей. Они шли правильным клином, недостижимые для выстрела. Отчаянно гомоня, гуси несли свои мощные тела, отталкиваясь крыльями от воздуха. Создатель наделил их способностью к полету, и они наслаждались этой милостью, купаясь в воздушных струях колымского неба.

Мы немного оторопели и даже замерли, наблюдая за пролетом табуна. У всех одновременно по душе царапнул охотничий азарт, ведь каждый приехавший сюда лелеял надежду уронить гусака на грешную землю и поставить на обеденный стол под холодную водочку миску ароматной гусиной шурпы.

– Красиво прошли, заразы, – произнес Валерий. – Ладно, золотая рота, грузитесь и поехали, нам еще попахать придется.

Мужики посадили собак на вездеход, заняли свои места сами. Мы попрощались, пожелали друг другу удачи и здоровой печени, после чего трудяга вездеход повез гостей к месту охоты. Вскоре он исчез из виду, и мы вновь остались вдвоем.

– Ну что, дружище, пошли продолжать прерванную трапезу, – предложил Андрей.

– Ага, сейчас будем брать «Казань» еще один раз, – согласился я, и мы двинулись к домику.

Каша не успела остыть, и мы, наполнив тарелки и стопочки, принялись за запоздавший обед.

– Андрей, ну вот почти прошел еще один день подготовки к охоте. Сегодня можно сказать, что мы к ней почти готовы. Остались мелочи, поэтому давай-ка за успешное завершение подготовки, – предложил я.

Возражений не последовало, и мягкая водочка разлила внутри мягкое тепло. Каша удалась на славу, и в неторопливой беседе под треск печи мы завершали еще один день десятой вечности. Каждый проходящий день приближал нас к долгожданному событию – результативной встрече с пролетными гусями.

Меня радовало, что Андрей понемногу, но уверенно и с интересом вникает во все тонкости быта, подготовки к охоте, мы прекрасно понимали друг друга, общение было не в тягость, все получалось легко и просто. Приняли определенные внутренним тормозом три стопочки на ужин, попили чайку с лимонником. Как-то незаметно, но уверенно день ушел, и ничего другого не оставалось, как занять место на лежанках. Предварительно посуда была вымыта, печь получила свою порцию боеприпасов для ночной борьбы с холодом. На этот раз Андрей зарядил ее углем. Он решил перед сном почитать при свете яркого налобного фонарика, я сделал пометку на метеопрогнозе о том, что день прожит, и с удовольствием растянулся на лежанке. Когда провалился в сон, в памяти стали всплывать картинки удачных выстрелов, которых здесь за все годы было немало.

– Эх, повторить хотя бы малую часть из них, – эта мысль была последней, которая посетила в прошедший день вечности…