Чужие игрушки. Часть 3

– Чего, чего. Не знаю. Это его территория, он ее без боя не отдаст и на нее тебя не пустит. Зверь в силе. Не советую с ним тягаться. Это его территория, здесь он в два раза сильней.

Но, как же он тогда разрешил мне лечить там в операционной?

– Он же не дурак, и у него свои понятия и законы, всех кого он опекает, считает своими детьми, а за них он готов на многое пойти. Но, потом не задумываясь порвет любого за свою территорию. Короче, валим домой.

Николай посмотрел в глаза майора. В них застыла решимость и бескомпромиссность. Николай подумал:

– Похоже, Волк прав.

В Николае боролись два чувства. Желание помочь боролось с чувством безысходности сложившейся ситуации. Он виновато посмотрел в глаза майора:

– Можно попробовать научить лечить как я, но не здесь.

– Почему?

Николай попытался уйти от прямого ответа:

– А, вы готовы научиться лечить как я?

Зенфельд не задумываясь ответил:

– Конечно!

Николай бросил Волку:

– А, ты говорил, что нет.

– Я, не говорил, что он не хочет, я говорил, что из этого ничего не выйдет. Я здесь, язык под лапу этой кошки не суну. Тащи его с его территории. А, там посмотрим.

– А, где кончается его территория?

– Там где нет его больных.

– А, кого лечить будем?

– Кого, кого? Тебя. Руку себе резанешь – он купится. Обязательно будет пробовать. Пока он на чужой территории растеряется, я могу попробовать под его руку язык сунуть.

– Не испугаешься?

– Не испугаюсь.

– Пробуем. Я на крыльце руку располосую.

Николай посмотрел на майора:

– Карл Иванович у вас ножик есть?

– Скальпель подойдет?

– Подойдет.

Зенфельд протянул Николаю скальпель.

– Товарищ майор пойдемте на крыльцо.

– Зачем?

– Пойдемте.

На крыльце Николай скальпелем быстро сделал себе глубокий разрез на тыльной стороне левой ладони и посмотрел на Карла Ивановича:

– Положите руку на мой порез.

Майор спокойно посмотрел Николаю в глаза:

– Я не умею это делать. Вы зря разрезали себе руку. Идемте в операционную, сержант там я вас заштопаю. Или хотите продемонстрировать мне свои способности?

Волк зашептал:

– Рявкни на него, сбей с него спесь.

И, Николай рявкнул:

– Никуда мы не пойдем. Здесь и сейчас. Положи свою руку на мою. Забудь обо всем что знаешь. Хочешь уметь, что умею я, тогда клади руку.

Зенфельд оставался невозмутим:

– Я этого не умею!

– Клади руку, трус! Клади руку!

И майор положил руку. Николай почувствовал движение шершавого языка Волка на своем разрезе и услышал как он лакает.

Залечивание раны прошло быстро. Николай накрыл руку Карла Ивановича своей правой ладонью:

– Что почувствовал?

– Сержант, вы, что меня за ребенка считаете. Я знаю, что я этого не умею. Вы зря меня пытаетесь убедить, что это сделал я. И, будьте любезны, не тыкайте мне. Я старше вас и по возрасту и по званию.

Волк прошептал:

– Все, кранты. Я так и думал, что этим кончится. Все кошки упертые, хуже ослов. Упрутся с места не сдвинешь. Пошли, не трать зря время. Он ни за что не поверит, что это он сделал.

Хромов почувствовал неловкость и покраснел. Николай с сожалением посмотрел на майора и извиняющимся тоном пролепетал:

– Прошу прощения, товарищ майор, не хотел вас оскорбить и обидеть. Извините, что оторвал у вас время. Спасибо за чай. У меня дела. Извините. До свидания.

Майор смотрел в след удаляющемуся Хромову. Николай почти физически ощущал этот взгляд у себя на спине. В этом взгляде умещалось и презрение, и уважение, и жалость, и восхищение. Несколько дней они не виделись. Дни летели один за другим, и убивали своим однообразием и скукой. Беседы с Волком тоже не удавались. Волк к разговорам особого интереса не проявлял. Николай все же спросил: