Чужие игрушки. Часть 1

– Ну и ладно, я уже не маленькая девочка, могу себе позволить один раз не ночевать дома.

Подозрительность сдержанно поинтересовалась:

– А, куда это ты собралась то подруга? Ты губешки-то закатай.

Любопытство округлило глаз:

– Интересно, а какой он бывает, когда выпьет? Ни разу его пьяным не видела, что там пьяным, даже, просто, навеселе на работе не был. Не то, что его друг Вадим, тот трезвым бывал редко. Вот нажрется сейчас в стельку, что буду делать? В тихом омуте, черти водятся. Может придется его домой доставлять?

Подозрительность снова показала свое лицо:

– Это с какой стати? Почему это ты собралась его пьяного…. домой доставлять? Ты ему кто жена? Или невеста? Или кто?

Легкомысленность весело хихикнула:

– Между прочим, ты ему секретарша. Он тебе коллега или кто?

Крючковатый нос рассудительности высунулся из темноты:

– Секретарша, это не нянька. Что не терпится к нему в постель прыгнуть?

Чувства затеяли свару:

– Почему сразу в постель? Ни в какую не в постель. А бросать коллегу в беде это правильно?

– Подумаешь беда? Напился. Не можешь пить, не пей.

– Не маленький обойдется.

– А, если не обойдется? Как тогда?

– А, ты ему напиваться не давай.

– Как я ему не дам? За руку его держать что ли?

– Сначала за руку подержаться, потом еще чего-нибудь? Так что ли? Ты, о чем размечталась подруга?

– Ну, ты совсем дура! Ты чего говоришь то? Ты думай чего говоришь?

– Сама ты дура! Сначала муси-пуси, а потом раз и беременна.

– Все, все! Успокоились. Взяли себя в руки. Чего вы все разошлись то? Он вон сидит и молчит себе в тряпочку. Свои думы думает. И думы эти совсем не об тебе.

– Легкомысленность надула губы бантиком:

– А, плевать. Он красиво думает. На работе красиво думает, и сейчас. Красиво.

Брезгливость тоже решила вставить свое слово:

– Интересно, как он этих улиток жрать будет. Фу-у-у. Как подумаю, уже тошнит. Нет, я уж как-нибудь по-простому, оливье и бокал красного.

Рассудительность подняла брови вверх:

– Блин, оливье, а я ведь заказала греческий, и какой-то еще морской коктейль. Что это за фигня такая? Отстала я от жизни.

Эмоции скрылись, остались безликие воспоминания и размышления:

– А, когда же я так в ресторане сидела? И не вспомнишь. А, чего тут вспоминать? Никогда я так не сидела. За одно это его расцеловать можно, что так просто, взял с собой в ресторан, без этих мокрых губ, без намека на последующие перспективы и обстоятельства. Ладно, хватит фантазий. Посидим и разбежимся как в море корабли. А, завтра встретимся на работе, как будто ничего и не было. И все, нас утро встречает прохладой, чеши на работу к станку! И ничего мы завтра не встретимся на работе. Завтра суббота. Нет, маме надо, все-таки, позвонить. Не сейчас, чуть позже. Ой, дура-я-дура. Чего слюни пускаю? Да, все они мужики одинаковые. Пошел он нафиг со своим выпендрежом.

Рассудительность снова подала голос:

– Сама за себя заплачу, чтобы он даже не думал, что облагодетельствовал сиротку. Интересно, а сколько у меня денег в сумочке? А, вдруг не хватит заплатить за себя? Не хватит, завтра на работе ему отдам. Е-мое, завтра же суббота. Интересно, как он отреагирует на то, что я сама за себя заплачу? Наверное, обидится. Обижать я его не хочу, вроде мужик ничего. Да и Алевтина Андреевна, говорила, что положительный, а у нее жизненный опыт. Но и зависеть от него по мелочам не хочу. Ладно, видно будет, посмотрим на его поведение.

Пазл 3. В ресторане положено общаться

Сегодня, как и всегда, Николай по привычке выбрал этот столик в углу, подальше от площадки для танцев. Все как на ладони, а он в полумраке, ни у кого не на виду. Никто не мешает. Вернулся официант, стал расставлять холодные закуски, вино и коньяк. Бутылку с вином он открыл у них на глазах и налил в бокал Юлии. Когда он хотел налить Николаю коньяк, тот его остановил:

– Не надо, не надо. Я сам.

Он наполнил свой бокал и поднял на Юлию глаза:

– За что выпьем?

Юля захотелось его подколоть и ляпнуть:

– За Клару!

– Но, благоразумие бдительно несло свою вахту:

– За Ваши успехи, Николай Федорович!

Правдоподобная лесть проторила в душе Николая дорожку. И Николай клюнул на нее жадно, как окунь на мормышку:

– Спасибо Юлия Владимировна, и ради бога простите мне фамильярность, с которой я Вас сюда затащил.

В словах Юлии прозвучали нотки подозрительности:

– Вы сожалеете, что затащили меня сюда?

Николай казался огорченным:

– Вы опять об этом.

Щепетильность толкала Юлию проявить настойчивость:

– Еще не поздно, сделать вид, что мне пора уходить, ну скажем, могу сделать вид, что забыла о другом свидании. Не бойтесь Николай Федорович, я вас не скомпрометирую, у выхода я вам ласково помашу рукой.

Николай, казалось, был озабочен чем то иным, нежели соблюдением приличий: