Отдайте все!… Петр Великий

Говорят, подстрелили его серебряной пулей, как исчадье ада.

(решительно, с гордостью)

Горжусь, что мы разгромили его! Сильный враг! Но мы победили его!

(серьезнея)

Но и другие государства европейские – империя, Голландия, Дания, и особенно Англия – не хотят видеть нас в Европе. Торговать с нами все хотят, чтобы богатства наши вывозить к себе, а признавать нас равными себе – нет, не хотят. Сильная Россия не нужна им.

(с усмешкой)

Понимаю я, что смотрят на нас как на дикарей.

(с внезапным раздражением)

Да – дикари мы! Да! Но мы учимся, и будем такими же европейцами, как они!

(спокойнее)

Только Пруссия, Франция да Испания с Португалией вроде бы еще не пакостили нам, далеко мы от них

(с усмешкой)

Да и то – может быть, мы чего-то не знаем.

(буднично)

Наследника нужно обучить, как суд справедливо вести, как управление работающее построить, как деньги нужные на все это налогами собирать. И на министров государю полагаться негоже – он сам должен во всем разбираться.

(с усмешкой)

Вон, во Франции десять лет назад умер великий король Людовик, и королем стал пятилетний мальчик – его правнук. И что? Правят за него регенты, и все у них там разболталось.

(поднимает голову и смотрит в зал, говорит громко и четко)

Но у меня нет преемника!

Пётр встает и идет к окну. Подойдя к нему вплотную, он смотрит в него.

Молча стоит, спиной к зрителям, и смотрит.

Пауза длится довольно долго.

ПЕТР

(не поворачиваясь к зрителям, по-прежнему стоя спиной к ним, кивая головой в окно, глухо)

Он висел на дыбе там, в Петропавловской крепости. Сын мой, Алексей. Он кричал от боли и унижения, и опять от сильной боли, а я хотел, чтобы он еще сильнее страдал из-за того, что предал меня – и бил его кнутом еще и еще. Он терял сознание – и последние удары я наносил по его уже бездыханному телу. Его снимали с дыбы, обливали водой, откачивали, приводили в чувство – и вновь подвешивали на дыбу. А я брал кнут – и вновь бил по нему. Я ненавидел его – за его предательство. Я ненавидел его за предательство – и презирал его за слабость, за стоны от боли, за мольбы о пощаде. Я говорил ему – «Умри как мужчина!».

Петр замолкает и молча смотрит в окно.

Пауза.

ПЕТР

(по-прежнему смотря в окно, так же глухо)

И он умер. Не как мужчина, как простой мужик. Умер. Как все умирают.

Петр вновь замолкает.

Пауза.

Потом Петр неожиданно поворачивается от окна к залу.

ПЕТР

(резко, смотря на зрителей)

Бог наказал меня.

Петр стремительно идет от окна к середине зала, останавливается около стула.

ПЕТР

(так же резко, твердым голосом)

Бог наказал меня. Наш с Катей сын Петенька, надежда моя, умер менее чем через год после смерти Алексея. Я все сделал, чтобы Петенька, солнышко наше, был моим наследником. И Алексей на все был готов. Чтобы спастись от гибели, он даже подписал при всех в Успенском соборе Кремля отречение от престолонаследия в пользу Петеньки, и заранее признал себя подданным своего младшего брата.

(с раздражением, хватаясь обеими руками за спинку стула и стукая им по полу)

На все был готов, тряпка, лишь бы спастись! Все рассказал. И приближенных своих сдал, сказав, что это они его подговорили бежать в Европу к кесарю и оттуда интриговать против меня. И министров кесаря сдал, как они предложили ему провозгласить себя царем России и идти завоевывать престол с австрийской армией. И шведских министров сдал, мол, они звали его бежать к ним.

(громко и зло)

Мразь он! Мразь! Изменник! Он заслужил свою смерть!