Лорд с планеты Земля (сборник)

– Но я смог.

– Ты все равно… – Шоррэй закашлялся, на губах у него выступила розовая пена. Но он продолжил: – Все равно изгой. Победив меня, ты не победишь предрассудки наших миров. Ты игрушка… в чужих руках. Ты пришелец с несуществующей планеты. Ты неполноценен.

– Я победил.

– Ты проиграл. Ты поймешь это… уже сегодня.

– Я победил. Я принц.

– Ненадолго… Я понял твою тайну, но слишком поздно. А ты ее не узнаешь никогда. Нельзя было драться с тобой… здесь…

– Какую тайну?

Шоррэй улыбнулся. Издевательски и победно. Он доигрывал свою роль.

– Прощай, принц…

Он закрыл глаза – и я понял, что никто и никогда больше не услышит голоса правителя Шоррэя. Он унес с собой мою тайну – если она действительно существовала. И умер в твердой уверенности, что я проиграл.

А Шоррэй Менхэм всегда рассчитывал будущее.

Я положил рядом с ним обломок меча, ставший тонким, как швейная иголка. И спросил у растерявшихся гвардейцев:

– Кто старший в вашей похоронной команде?

Один из гвардейцев молча вышел вперед.

– Заберите тело и убирайтесь с планеты.

– Рекомендую сделать это быстро, – добавила подошедшая принцесса. – Союзный флот прибудет через несколько часов и уничтожит всех, кто собирается сражаться дальше.

Она коснулась моей руки.

– Мы победили…

Я посмотрел в глаза – голубые, как небо Земли, в которых были радость и восхищение, спокойствие и уверенность. В которых не было и не могло быть любви.

Мы победили. Я проиграл.

7. Выбор

Слуга поставил поднос с завтраком и замер, ожидая приказаний. Я кивнул, отпуская его.

За столом в моей комнате мог уместиться десяток человек. И принесенных продуктов вполне хватило бы для легкого завтрака всем.

Даже у игрушечного принца есть свои привилегии.

– Хочешь перекусить?

– Не откажусь, принц.

Эрнадо взял с подноса горсть крошечных оранжевых ягод.

– Попробуйте их, принц. Это королевская еда – лишь на одной-единственной планете в галактике растет снежный виноград.

Я отправил в рот пригоршню ягод. Губы обожгло маслянистым холодком. Странный, дразнящий вкус – кисло-сладкий и мятный одновременно.

Никогда не любил сигарет с ментолом и мятных жевательных резинок.

– Рассказывай дальше, Эрнадо.

Мой бывший учитель торопливо отложил оранжевую гроздь.

– Я вел бой на самой границе нейтрализующего поля. Когда катер подбили, вошел в поле за несколько секунд до взрыва, который из-за этого не произошел. Мне оставалось лишь приземлиться.

– Не самое простое занятие с неработающим двигателем.

– Гравикомпенсатор смягчил удар. Ну а в горах меня не смог бы взять и батальон гвардейцев… Когда я увидел, что началась эвакуация, то стал пробираться к дворцу. Было ясно, что Шоррэй проиграл. Конечно, что он мертв, я не предполагал…

– Это была случайность.

– Шоррэя нельзя победить случайно, принц.

В голосе Эрнадо звучала такая убежденность, что я не стал спорить. Перебрав несколько блюд, я выбрал наконец приемлемое – копченое мясо, нарезанное узкими полосками и залитое почти безвкусным соусом.

Эрнадо покосился на окно. Сквозь густую зелень парка проглядывало почерневшее от пожара здание одного из дворцов.

– Гиары выплатят репарации, и немалые, – мстительно сказал он. – Через месяц-другой все разрушенное восстановят. Жаль, что…

Он замолчал.

Я глотнул воды из хрустального бокала. Неплохая минералка, но «Боржоми» лучше.

– Продолжай, Эрнадо, – попросил я. – Жаль, что я этого не увижу? Не так ли?

Эрнадо опустил глаза.

– Отвечай!

– Да, принц.

Я встал из-за стола. Подошел к огромному круглому зеркалу на стене. Деревянная рама, покрытая неизменной резьбой, была произведением искусства. Само зеркало, безукоризненно ровное и чистое, отражало меня в полный рост. Костюм из тонкой золотистой ткани. Великолепно уложенная парикмахером прическа. Принц…

– Повелителем великой планеты не может быть человек, пришедший ниоткуда, лорд с несуществующего мира, – сказал я. – Героем, победившим Шоррэя, – пожалуйста. Хорошим парнем, достойным золотого памятника в натуральную величину, – ради бога. Кем угодно. Но не повелителем планеты, не будущим императором. Не мужем принцессы. Так, Эрнадо?

– Да.

– Ты знал об этом всегда, с первой нашей встречи. Но ничего не сказал. Почему?