Печать Сумрака

Поезд назывался «Жигули», и это как бы намекало.

– Вот и компания собралась! – бурно обрадовались в купе, едва я приоткрыл дверь. Справа за столиком сидел пожилой плотненький коротко стриженный дядька – явно бывший военный. Напротив него тоже не юный, но наоборот – худощавый и патлатый, обычно люди под полтинник такую шевелюру не носят. Может, музыкант? Третий сосед приплясывал в узком проходе между койками, натягивая треники, – молодой, лет двадцати пяти, а то и моложе. В очках, очень интеллигентный – студент, что ли?

На столике стояло девять бутылок пива «Жигулевское».

– Вечер добрый, – сказал я, дождался, пока молодой наденет штаны и усядется, после чего достал из сумки три свои бутылки пива, полпалки колбасы и пакет нарезанного хлеба. Подумал секунду и добавил к натюрморту классического сушеного леща.

– Наш человек! – радостно воскликнул «военный». – Вот повезло – никаких старушек, никаких детишек, никаких милых дам. Милые дамы хороши, детей мы любим, стариков уважаем, но сейчас… Женщина – враг чего?

– Преферанса, – сказал «студент».

– Человека? – предположил «музыкант».

– Пива! – ответил «военный». – В первую очередь – пива!

Я комментировать не стал, забросил сумку на свою верхнюю полку, присел.

– Переодеваться не станете? – полюбопытствовал «военный».

– Да нет, я так…

– А зря, зря! – покачал головой «военный». – Человеку, чтобы ощущать себя в уюте, отдохнуть, обязательно надо отгородиться от окружающего мира. И проще всего это сделать, сменив одежду!

– Да вы философ, – заметил я.

– Строитель. Но это очень философская профессия… – Несостоявшийся «военный» стал нарезать колбасу. – Никто не против, верно?

Возражений не было. Похоже, трое моих попутчиков именно так и предпочитали ездить в поезде – выпивая и закусывая.

– Водку не пить! – строго заметила проводница, проходя мимо купе. – У нас милицейское сопровождение, ходят, проверяют!

– Да какая водка, один лимонад! – возмутился «музыкант».

– Знаю я вас…

Поезд тронулся синхронно с первым глотком. Пиво оказалось плохоньким, но озвучивать этот печальный и загодя понятный факт никто не стал.

– А теперь можно и познакомиться, – решил «военный», утирая пиво с усов. – Аркадий, строитель.

– Иннокентий, преподаватель, – уклончиво сообщил «музыкант».

– Алексей, аспирант, – сказал «студент».

– Антон, волшебник, – с улыбкой сообщил я.

Мне тоже улыбнулись в ответ.

Люди – они такие… никогда не верят, когда пытаешься с ними говорить по-честному.

* * *

Я забрался на свою полку, выпив бутылку пива. Нет, я бы выпил и две, и три – но не в поезде же. Так что, извинившись, я лег на полку и закрыл глаза. Поспать, конечно, не удастся – если не накладывать на самого себя Морфей, что, на мой взгляд, абсолютная глупость и пошлость. Внизу будут болтать до полуночи, потом бегать в туалет по причине переизбытка выпитого… А скорее всего кто-то, и я даже подозреваю, что этого кого-то зовут Аркадием, достанет бутылку водки – и понесется…

– Китайцы молодцы! – горячился внизу Алексей. – Все, теперь космос их будет! Запустили первого тыквонавта – начнут тысячами пускать! А мы… даже старую подлодку на металлолом оттащить не можем…

– Все потому, что нету решимости! – отвечал Иннокентий. – Настойчивости в достижении цели!

– Да уж хватит этой настойчивости, сколько народу ради амбиций государственных положили! – неожиданно возразил Аркадий. Вот уж не ожидал, что он будет противником «твердой руки». – Пусть теперь китайцы дурака валяют, а мы поживем. Президент – молодец, понимает, что народу стабильность нужна…

Интересно, если я прекращу пьянку магическим образом – это воздействие Светлое или Темное? С одной стороны – вмешался в людской отдых. С другой – берегу людям здоровье.

Сложный вопрос. Можно трактовать и так и этак. Значит – вмешательство нейтральное, уведомлять я никого о нем не должен.

– Я за него на будущий год проголосую! – сказал Иннокентий. – Молодец мужик. Государственник! И олигархам укорот дал, и страну встряхнул…

– Согласен! – заявил Аркадий.

– Я бы и третий раз за него проголосовал, – верноподданнически сообщил аспирант.

– Третий раз нельзя, Конституция не позволяет, – вздохнул преподаватель.

Из любопытства я прокинул вероятность такого события. Результат обескуражил. Мало того что третий срок нынешнего президента был неизбежен, как восход солнца, так вообще создавалось впечатление, что из властного поля он не исчезнет никогда. Он, можно сказать, мерцал в линиях вероятности путеводной звездой.

Я хмыкнул, но пытаться разбираться в ситуации не стал. Это все человеческое. Президенты, генсеки, цари… Для людей – полновластные хозяева жизни и смерти. Для нас – секундные тени, мелькающие на периферии бытия.

Пройдет сто лет, и я даже не вспомню, кто был президентом в России после Ельцина. Хоть три срока он отсидит, хоть четыре. Да и Ельцина не вспомню без напряжения памяти.

У нас свои проблемы, свои авторитеты и свои герои…

– Совершенно случайно у меня есть бутылочка… – подал голос Аркадий.

– Спать пора, – сказал я негромко. Думаю, в стуке колес меня даже не услышали.

А вот легкий толчок Силы ощутили.

Наступила тишина.

– Давайте приберемся, что ли? – предложил Иннокентий. – И спать…

Через минуту щелкнул выключатель, и в купе повисла долгожданная тишина. За окном мелькали редкие проблески света, в которых сверкали струи дождя. Лило нынче как из ведра.

Не хочу я ехать в Самару.

Но надо.

* * *

Гесер вызвал меня сегодня днем, после обеда, когда я уже поглядывал на часы и размышлял, не уйти ли с работы пораньше.