Конкуренты

– Ты идиот, – брезгливо сказала Лена. – Вы что, ограбили платформу? Утащили что-то из лабораторий?

– Угадала. И это лишний повод взять тебя с собой.

Вернулся Роман, неся на плече тело убитого Леной пилота. Мрачно сказал:

– Скорей бы, Мастер…

– Надо уметь ждать, – наставительно сказал очкарик. – Заказ сделан, от нас теперь… А вот и корабль! Нашелся.

Недалеко от нас на полу ангара вдруг засветился овал красных огоньков. Послышался тревожный звук вроде громкого зуммера. Пол в центре овала стал раздвигаться, как диафрагма в пленочном фотоаппарате.

– Вот и твой первый корабль, Катран, – весело сказал очкарик. – Будешь себя хорошо вести – так и не последний…

В полу уже открылся люк десятиметрового диаметра. И из него медленно поднималась платформа, на которой стояла «Сильвана» – угловатый вытянутый корпус с двумя двигателями на консолях по бокам. От корабля шел белый пар.

– С консервации подняли, – задумчиво сказала Лена. – Полчаса будет разогреваться.

Очкарик посмотрел на свой коммуникатор. И великодушно кивнул:

– Ничего. Полчаса у нас есть. Даже сорок минут есть. А потом придет новая смена, обнаружит тела – и начнется…

– Вы балбесы, – презрительно сказала Лена. – Только полные кретины нападают на Плюшку. Без захода на платформу вам долго не продержаться… никому не продержаться.

– Может, нам долго и не надо? – хихикнул очкарик. – Эй, Катран, чего таращишься на железяку?

Я действительно неотрывно смотрел на корабль, даже их перепалку слушая краем уха.

– Ты чего, Валентин? – спросила Лена.

– А он красивый, – сказал я, глядя на корабль. – Ведь правда?

– Мало того, что он журналист, он еще и романтик. – Очкарик покачал головой.

Глава четвертая,

в которой Валентин берется за журналистское расследование

Витя Матросов, бывший однокурсник Валентина, к тридцати годам имел должность заведующего отделом в крупной газете, свой собственный, пусть и маленький, кабинет, солидный животик и вполне благодушный вид. От студенческих лет у него сохранилось только общее благодушие, которое сам Виктор называл «позитивным мировосприятием», и нетривиальное прозвище Малибу, происхождение которого уже все прочно забыли.

– Растешь, – сказал Валентин, усаживаясь напротив Виктора. – Так скоро в главреды выбьешься.

Витя улыбнулся так благожелательно, что стало ясно: где-нибудь в органайзере у него уже стоит пометка «стать главным редактором». Спросил:

– Ну а ты как? Сколько мы не виделись-то… два года? Три? Все с места на место прыгаешь?

– Ты же знаешь. – Валентин закурил, поискал глазами пепельницу. – Я по натуре фрилансер… Слушай, Малибу, где у тебя пепельница?

Виктор поморщился, но полез в ящик стола и выдал пепельницу оранжевого стекла с логотипом «Комсомольской правды».

– А я-то думаю, что ты так расплылся? Курить бросил, что ли? – спросил Валентин. – Так это ненадолго, поверь… О, пользуешься рекламной продукцией конкурентов!

Виктор слегка смутился.

– Да это так… от прежнего осталось. Он раньше в «комсе» работал. Ну так как ты? Не женился?

– Бог миловал, – с чувством сказал Валентин.

– А я – да. – Виктор сделал паузу, явно ожидая расспросов.

– На ком? – лениво спросил Валентин.

– На Ольге.

– На Паненковой, что ли? – оживился Валентин. – Ну да, помню… а она же… Ну да. Поздравляю.

– У всех бывают ошибки. – Виктор пожал плечами. – И у меня второй брак, пробный не удался. Гляди!

К Валентину были повернуты две фоторамочки, стоящие на столе. На одной наблюдался сам Виктор в черном костюме и при галстуке, рядом с сияющей невестой в бледно-розовом платье. На фотографии Виктор был заметно стройнее.

– А, так это она тебя раскормила, – хмыкнул Валентин. – В фитнес тебе надо ходить. Или в бассейн…

На второй фотографии обнаружился лысый голопузый младенец, лежа на спине задирающий вверх ножки, с невинно-бездумной улыбкой на сморщенном личике. Улыбка явно вышла случайно – просто младенец готовился долго и пронзительно заорать и при этом удачно раскрыл рот.

– О, уже и сыном обзавелся?

– Дочкой, – обиделся Виктор. – Разве не видишь?

– Оно же в подгузнике.

– Да ну тебя, – фыркнул Виктор. – По лицу же сразу видно – девочка! Красавица будет.

– И впрямь, – милосердно согласился Валентин. – Ну, поздравляю. Это большое дело. Говорит уже?

– Слушай, Валя, у тебя что, младших братьев-сестер не было?

– Не было, я сам младшенький.

– Понятно… Какой «говорит»? Ей полгода… через три недели будет.

– Ходит?

Виктор вздохнул и повернул фотографии к себе. Пробормотал:

– Бегает.

– Ну не злись, Малибу, – примирительно сказал Валентин. – Как назвали?

– Настенька.