– Может быть, парень. Ядро велико…
Они пришли из центра Галактики! Ну конечно же! Небо, пылающее от звезд!
– Как мне тебя звать?
– Петр.
– Пер? – Наставник растерялся.
– Петр, – как можно тщательнее выговаривая звуки, произнес я. В их языке «т» было совсем мягкое, почти неуловимое. Переводить с русского языка на язык Родины оказалось трудно.
– Петер… – произнес Пер, напомнив мне Эльзу из «Люфтганзы». Господи! Это ведь было меньше двух недель назад! Космопорт Хикси, кружка пива в баре… – Петер, скажи, Ник Ример жив?
– Мертв.
– Его убил ты?
– Нет. Мне кажется, он был хороший человек, Пер. Я бы не смог его убить.
– А плохого – можешь?
– Могу, – честно признался я. – Теперь могу.
Наставник отвел взгляд. Посмотрел на пол, где стояли две нераспакованные сумки. Наверное, где-то в них были фотографии, украшавшие раньше стену.
– Ты действительно на него похож… – прошептал Пер. – Но даже Ник не сумел бы справиться с Гибкими… и дойти голым до интерната.
Мной овладела какая-то тоска. Все было безнадежно. Можно геройствовать, сражаться с Чужими и бить морды подонкам человеческого рода. Но невозможно обмануть целый мир.
– Что меня ждет, Пер?
– Не санаторий, конечно. Санаторий – для людей, пусть даже плохих.
– И все-таки?
– Мы должны понять, кто ты, – сухо проинформировал Пер. – Как сумел догнать нас. Как подменил Ника.
Я засмеялся:
– Понять цивилизацию куда проще, чем одного человека. А я и этого не сумел. Вы как кривое зеркало. Все на месте – а отражается сплошное уродство.
– На твой взгляд, Петер. – Наставник небрежно опустил руку на активатор терминала. – Ты собираешься сопротивляться аресту, Петер?
– Не знаю.
– Лучше не пробуй.
Он продолжал держать меня цепким, почти ощутимым взглядом.
– Знаешь, что я сейчас сделаю?
– Вызовешь сюда отряд регрессоров.
Наставник засмеялся. Посерьезнел и сказал нарочито вслух:
– Контроль среды. Двухчасовой снегопад над территорией интерната. Распоряжение отдал Наставник Пер. Цель – урок плохой погоды.
Я молчал.
– Знаешь, зачем я собираюсь замести твои следы?
– Чтобы не тревожить детей.
– Правильно, Петер. Ты порой ведешь себя почти как человек… Конечно, отпечатки босых ног на снегу – это здорово. Это будит воображение старших детей, дает пищу для страшилок младшим. Но только не в том случае, когда рядом – санаторий для тяжелобольных. Я как-нибудь пробегусь сам по снежку. Когда санаторий перекочует далеко-далеко… и дурных мыслей следы не вызовут. Пусть дети вспомнят легенды о ледовых людях, зароются в книжки по истории, начнут закаляться сами…
– Наставник Пер, – сказал я. – Ты меня тоже поражаешь. Ведешь себя как человек. Но когда из-под следствия высовываются причины – они смердят, как падаль.
– Кто ты, чтобы судить нас?
– Человек.
– Ты чужой человек. Ты регрессор Тени.
Только теперь безысходность отпустила меня. И геометры ошибаются.
– Нет, Наставник Пер. Вы так боитесь врагов, оставшихся за спиной, что не смотрите вперед. Здесь, на краю Галактики, есть планета под названием Земля. На ней живут люди – такие же, как вы. Только на мир они смотрят чуть по-другому.
Он молчал, обдумывая мои слова.
– Если ты говоришь правду, то тем лучше для Родины, – сказал он наконец. – Мир Тени оказался сильнее нас. Но он уникален. Возможны идентичные линии эволюции, но итоги развития различны. Скажи, Петер, ваша раса сильнее нас?
– Нет, – честно признал я.
– А ваши Друзья? Алари и кто там еще?
– Они даже не друзья, – сказал я. – Товарищи по несчастью, быть может. Мы не идеальны.
– Тогда…
– В отличие от вас мы понимаем, что полны недостатков.
Пер поднял руки:
– Стоп! Стоп, Петер! Ты проявляешь готовность к сотрудничеству, я ценю это. Но оставим признания для Мирового Совета.
– Признаний не будет, – устало сказал я. – Наставник, я не собираюсь отчитываться перед вашим миром.
– Это агрессия? – очень спокойно спросил Пер. Поднялся с кресла, устало, опираясь на подлокотник.