Глаза закрылись. «Мы мертвы…»
В неописуемом блаженстве,
Не познанным за столько лет,
Он поднимался над телами,
Его тянул небесный свет.
***
А в пятисотметровой зоне,
Без башни танк стоял в огне,
Владимира несли по полю,
Поочередно на спине.
Сильный удар пришелся в башню,
В лоб с командирской стороны,
Кумулятив промыл дыру в ней,
Внутрь вплеснув поток брони.
Кровь из ушей, ожоги тела,
Контузия и боли шок,
Но экипаж не растерялся,
Быстро товарища извлек.
Танк запылал, комплект взорвался,
Башня поднялась на огне,
И он, теряющий сознание,
Смотрел на все словно во сне.
Как бы в замедлившихся кадрах,
Упала рядом, пыль подняв,
И все кто мог, перекрестились,
За Божье чудо все приняв.
– Чудом успели, да, Серега?
– Доли секунды, правда, кэп.
Значит, не зря достать рискнули,
Чуть не сгорел, хотя ослеп…
– Нет, не ослеп, глаза я видел,
Он просто сильно обгорел.
Так что, не зря все, потащили,
У каждого здесь свой удел.
Уже он видел не глазами,
Боль отключилась, он взлетел,
Тоннель светился ярким светом,
И он в него войти хотел.
С улыбкой тело провожая,
Что нес по полю его кэп,
Он от блаженства отключился,
От света яркого ослеп…
***
Открыл глаза, белым бело все.
«Толи тоннель, толи просвет»,
Не было стен и все светилось,
Пошел вперед на этот свет.
Шел или плыл, как будто зная,
Куда в итоге он придет,
Видит пространство в виде залы,