Запретная магия

Покосившись через плечо, дочь барона увидела, что Тиамет мрачнеет. Наверно, опять вспомнила о своих предчувствиях. Эван мысленно взмолилась Девятерым, чтобы избавили подругу от тягостных рассуждений про то, что скоро произойдет нечто нехорошее.

– Илвет! – пепельноволосая девушка шумно выдохнула. Будто задержала дыхание, пока вновь не увидит принцессу.

Дочь барона недовольно поморщилась. Чуть-чуть, чтобы не обидеть Тиа своим недовольством. Просто подумалось, что высокородной не подобает сопеть и пыхтеть, как кастрюле на плите. Но ведь Тиамет не из высокородных… С другой стороны, она теперь студентка и когда-нибудь станет магом. В лагере под Локонтелором, что ныне был за академию, частенько повторяли, дескать, нынешним и будущим магом предстоит вместе возрождать Академию высокой магии.

– Идем! – Тиамет схватила задумавшуюся Эван под локоть. – Илвет зовет!

Принцесса высунулась из кареты и помахала Эван и Тиамет рукой. Они подошли к экипажу, в котором снова скрылась принцесса, и после приглашавшего жеста ликтора тоже залезли внутрь.

Илвет сидела в углу широкого сиденья, на противоположном – раскинув юбки дорожного платья, устроилась Калиссандра ди Каллис. Если потесниться, то на сиденье напротив волшебницы можно уместиться втроем. Эван и Тиамет постарались. Прижали Илвет к внутренней стенке экипажа и уселись на одном сиденье.

– Я снимаю блок, – без предисловий начала декан темной школы, – вы снова почувствовали связь со мной, и двое из вас теперь в полной мере мои ученицы.

Волшебница пронзила взглядом Илвет и Тиамет, и неожиданно улыбнулась.

– Я вас не съем, – произнесла она, – по меньшей мере не сразу. Вы поняли меня?

– Да, фрау Калиссандра, – молвила принцесса.

– Поняли, фрау Калиссандра, – вторила ей Тиамет.

– Поняли, а что-то не видно этого, – посетовала волшебника. – Покамест вы замерли, как мышки перед кошкой. Тебя, Эван, это тоже касается.

Дочь барона кивнула. Надо бы что-то сказать, согласившись с наставницей, но сильно пересохло в горле. Лучше промолчать, но отчего она и остальные так робеют перед волшебницей?

– Ученицы! – голос мага сменил тон на более холодный. Красивое безвозвратное лицо тоже стало строгим.

Девушки враз подобрались, хотя, признаться, и так сидели, как на жердочке.

– Времена кардинально изменились, – продолжила фрау Калиссандра, – и вы сие знаете, как мало кто в нашем мире. Вы тоже были в Локонтелоре, когда он погиб. Но сейчас не о том. Времена другие, и более нет возможности плавно входить в магическую науку. Каждый вечер будет посвящен познанию силы, а прямо сейчас первый теоретический урок. Вы знаете, как в темной школе сотворятся узы.

Волшебница вскинула бровь и покачала головой.

– Не стоит краснеть, когда заходит речь о чувственной близости, в коей исток темной магии. Повторюсь, не нужно краснеть, особенно тем, кто выбрал стезю нашей школы.

Эван подумала, что она и подруги темную школу не выбирали, но не решилась озвучить эту мысль. Впрочем, Тиамет и Илвет, наверно, помыслили о том же самом.

– Сегодня узы сотворены иным способом, – говорила маг, – который практикуют все иные школы. Сей способ отнимает многократно больше силы, чем сотворение уз меж темными. Создание связи с двумя учениками обычным способом даже опасно для мага, но ныне меня переполняет сила.

Волшебница вдруг закрыла глаза и откинулась на спинку сидения. Маг молчала несколько ударов сердца, и, когда заговорила, к удивлению девушек ее голос звучал надломлено.

– Смерть ликтора отнимает очень близкого человека. Вы, верно, знаете, что для любого мага это очень болезная утрата. На третий день маг начинает терять силу и исходу первой недели может быть полностью опустошен. Словно выжжен! Но…

Фрау Калиссандра по-прежнему не открывала глаз. Волшебница горестно вздохнула прежде, чем продолжить.

– Но опустошение магических сил случается не со всеми и не всегда. Этой ночью я легко уничтожила дьявольскую голову, которая непонятным мне образом снова проникла в наш мир. Но сейчас не о том. На шестой или седьмой день после смерти телохранителя маг получает обратный ток силы. Магии прибавляется много больше, чем было отнято смертью ликтора.

Волшебница открыла глаза.

– Ночью я была даже рада необходимости обратиться к магии. У меня до сих пор избыток силы. Поэтому связь с двумя новыми ученицами была сотворена необычным для темного мага способом. Вам ясно?

Девушки закивали головами.

– Хорошо. Смерть ликтора сначала отнимает силы, опустошает магию, но затем силы возвращаются в избытке, – резюмировала маг. – Это первый теоретический урок.

Волшебница удовлетворенно оглядела учениц. Они запомнили, да и урок был простым и коротким.

– Тиамет!

Взор Калиссандры ди Каллис буравил пепельноволосую девушку.

– Тебя что-то гложет! Узы подсказывают мне! Предчувствие? Говори!

Тиамет поведала все, сразу и без утайки. Сперва Эван полагала, что волшебница отмахнется от девичьих страхов, но волшебница слушала ученицу с предельной внимательностью.

– Но я не знаю, фрау Калиссандра, – закончила свой рассказ Тиамет, – насколько все серьезно и что же должно произойти.

– Твое предчувствие не пустое, – задумчиво произнесла волшебница, изучающе разглядывая Тиамет, – я тоже чувствую напряжение.

Глава 5. Белый храм

Склонив голову на бок, Калиссандра ди Каллис внимательно разглядывала пепельноволосую девушку. Тиамет смутилась и опустила взор, а волшебница все буравила и буравила ученицу взглядом. Даже Эван стало неуютно от столь пристального, пронзающего насквозь внимания, которым волшебница удостоила подругу.

– А ты… – произнесла маг и вновь задумчиво оглядела Тиамет. – Возможно в тебе есть дар провидца.

Тиамет раскрыла рот, чтобы сказать непременное «Да, фрау Калиссандра», но так ничего не выдавила из себя. Она была удивлена, и это еще мягко сказано. Эван тоже была потрясена предположением наставницы. Провидцы появляются средь магов очень редко. Один или два на тысячу лет, не чаще суккубов… Вспомним о собственной судьбе, о чудовище, что спит в ней, Эван невольно покачала головой. Одно утешает – суккуб внутри предвещает магический талант редкой силы. По словам фрау Калиссандры, такой, как Эван, в темной школе может не появиться еще тысячу лет.

– Возможно, в моей новой ученице дар провидца, – сказала маг, – это единственная радующая душу новость за последнее время. Интересный улов у темных в этом году, и быть может у нашей израненной академии появятся сразу два провидца.

Калиссандра ди Каллис посмотрела на Эван ди Рокк. Волшебница знала, что в Хорте тоже может проявится этот редкий дар, но он некромант, а она архант иной школы. Во взоре мага явственно читалось, что она довольна. Темная школа пополнилась суккубом и, вероятно, провидцем.

Эван мысленно взвыла. Не хочет она, чтобы в ней просыпалось чудовище. Суккуб спас ее в том аду, в который превратился Локонтелор в час прорыва из другого измерения. Вторая сущность оттесняла Эван в глубины сознания в самые жуткие и опасные мгновения. Чудовище обращалось к магии, и без суккуба не было бы сейчас самой Эван. Только она не хочет… не хочет.

– Эван! – требовательно произнесла волшебница.

– Да, фрау Калиссандра, – встрепенулась девушка.

– Не спи, – снисходительно сказала маг. – Первый урок окончен, но наша беседа продолжается. Будь внимательной.

Волшебница взмахнула рукой, давая понять, что ученица может не отвечать.

– Я сказала про дар провидца, – произнесла декан темной школы, – но не будем спешить с выводами. Нужно время и особые магический формулы, приложенные к твоей персоне.

Волшебница указала на Тиамет.

– Ты понимаешь? – спросила маг.

– Да, фрау Калиссандра, я понимаю, – закивала головой Тиамет, – я не думала…