Дочь леса

Если бы не плодородный участок у порога дома, которому мог позавидовать любой колонист, Фил Крайнов давно поменял бы место для жилья. Дело в том, что, несмотря на его протесты, поселковый сход постановил разместить местное кладбище не далее двух сотен метров от крайновской изгороди. Теперь небольшой погост на холме уже насчитывал с полдюжины могил. Два несчастных случая на лесоповале, смерть при родах, не распознанная своевременно инфекция – вот причины, по которым тут соединили разобщенные при жизни тела. Все они принадлежали к первой волне переселенцев.

Маленькое кладбище и бар неподалеку оставались единственными достопримечательностями поселка. Серебристые и белые надгробия с антикоррозийным покрытием за низкими оградами сверкали в солнечных лучах. Дань традициям, сторонники кремации оказались в меньшинстве. Захоронение по образу и подобию земных придавало в глазах колонистов полноты и завершенности укладу здешней жизни, сулило иллюзию покоя после смерти.

Фил Крайнов оставался недоволен таким соседством и твердо вознамерился при первой же возможности перебраться куда подальше, а до тех пор строго-настрого запретил детям бегать на возвышенный участок с могилами.

Если дочь Фила, неторопливая белокурая Надя, боясь тяжелой отцовской руки, редко ослушивалась приказа, то озорник Фил-младший при каждом удобном случае тайком пробирался туда, до сих пор счастливо избегая обещанной кары. Особенно ему нравилось прятаться в маленькой каменной часовне, в которой, по древнему обычаю Земли, отпевали усопших. Старые религии Земли не пустили корней на этой планете, и заимствованный ритуал носил чисто формальный характер. Однако в этот раз нарушительницей табу явилась именно двенадцатилетняя Надя.

Вид красивых цветов на любовно ухоженных могилах, манивших тишиной и покоем, недостижимым в суматохе поселка внизу, победили ее страх перед возможным наказанием.

Но, попав сегодня на запретный холм, она не нашла ожидаемого спокойствия. Необъяснимая тревога заставила девочку поминутно озираться по сторонам в поисках незримой опасности. Но нет, напрасно – никто и ничто, кроме нее самой, не нарушало тишины и безлюдья погоста.

Она уже подходила к башенке часовни, когда впереди, прямо на ее глазах, бугорок земли над захоронением беззвучно развалился на две стороны.

В открывшейся пустоте черной воронки ворочалось нечто мохнатое и мерзкое, упорно пытавшееся выбраться наверх. Девочка так испугалась, что не смогла даже закричать, и только смотрела широко раскрытыми глазами, не в силах ни убежать прочь, ни отвести взгляд в сторону.

Запах тления из разверстой могилы обдал ее удушливой волной, и на свет из подземного мира выбралось корявое человекоподобное. Покрытое сплошной порослью извивавшихся тонких бледных корешков существо выползло на четвереньках наружу и выпрямилось, поворачивая к девочке пустые глазницы в гуще шевелящихся отростков. Одновременно краем глаза Надя заметила подозрительное копошение на соседней могиле и, коротко взвизгнув, потеряла сознание.

Стоит ли удивляться реакции Фила Крайнова, заглянувшего домой вместе со старшим сыном Романом, чтобы перекусить. Тревогу поднял Фил-младший, следивший исподтишка за нарушительницей запрета в надежде использовать такой факт с выгодой для себя. Он стремглав прибежал к отцу, но только показывал в сторону погоста и не мог ничего внятно объяснить.

Увидев жуткие существа, вылезавшие из вскрытых могил средь бела дня, и недвижно распростертое тело дочери, Крайнов без раздумий пустил в ход старенький лучемет. Грозное оружие покоилось без применения в кладовке, и теперь владелец с удовлетворением отметил, что верно поступил, не сдав его, как требовал местный закон. Давно не восполняемого заряда батареи хватило, чтобы испепелить непрошеных гостей, угрожавших, на взгляд отца, жизни его любимой девочки. При этом он нечаянно задел лучом и пару ближайших надгробий, расплавив аккуратные оградки.

Возмущенные соседи не сразу разобрались в причине вандализма Крайнова, и только после его терпеливых объяснений, дополненных сбивчивыми рассказами Нади и Фила-младшего, их понятный гнев сменился тревогой и вопросами к недавно избранной местной власти. Не связано ли случившееся с появлением зеленого существа в баре? А не пора ли что-то предпринять для защиты от подобного, наконец? После этого случая прибыли сотрудники Ксенослужбы, но ни образцы почвы с места происшествия, ни подробные расспросы очевидцев так ничего и не прояснили.

Еще одна попытка

Терпения у Леса оказалось предостаточно. Первые неудачи не обескуражили, напротив, каждая осечка добавляла опыта. Тем более, он никогда не повторялся в своих действиях. Последняя попытка подсказала наиболее правильный путь, данных для того набралось с избытком.

Разум Леса перестал подражать радиосигналам в используемых чужаками диапазонах, убедившись в тщетности подобной траты энергии и времени. Люди не то что не желали диалога, они просто не замечали недвусмысленных предложений хозяина планеты начать его. Лес не отказался от плана внедрить свое детище в их малопонятное сообщество, только решил сделать это таким образом, чтобы они без сомнений приняли его и сами научили общению с себе подобными.

Разум Леса задумал сотворить точную копию детеныша пришельцев. Как образец он использовал дочь фермера, встреченную последними неудачными порождениями на человеческом кладбище. До того, как их уничтожили, существа успели отсканировать упавшую в обморок девочку и передать данные своему создателю. Резкая реакция человека на появление ему же подобных не поддавалась разумному объяснению. Позднее Лес решил, что недооценил ритуальную значимость для людей зарытых останков, что и привело к последней неудаче.

Его приспособленные к такой работе отростки смогли воспроизвести на этот раз жизнеспособное существо. Но в самый последний момент что-то нарушилось в слаженной работе мельчайших исполнителей – нанофлоботов, как могли бы назвать их ученые-пришельцы, и копия оказалась вовсе не точным повторением оригинала.

Решение столь сложной задачи требовало времени, но Лес предпочел на этот раз не торопиться и действовать наверняка, хотя почти ежедневно содрогался под ударами управляемых колонистами бездушных механизмов. Для восполнения урона приходилось тратить все больше сил. Назрела пора показать безмозглым козявкам, кто подлинный хозяин планеты.

Он отвечал пока только там, где жадные людишки пытались отхватить большие куски окраин Леса. Посланные им на поля колонистов молодые побеги душили посевы завезенных культур, неодолимыми зелеными волнами накатывались на захваченные пришельцами пространства. Рыжие лесные муравьи по воле хозяина довершали разгром и возвращались затем на места постоянного обитания.

Человеческие машины не справлялись с внезапным натиском буйной растительности. Техника отступала, захлебывалась, надолго выходила из строя. К тому же Разум Леса научился поглощать питавшую машины энергию. То тут, то там ему доставались останки умерших устройств, пластик и металлы которых пришлись ему по вкусу даже больше, чем содержимое аккумуляторов. Он усваивал трофеи с незнакомым для себя удовольствием, расщеплял молекулы и распределял добычу по всем своим составляющим, перемещал излишки в создаваемые под землей хранилища. Эти новые вещества и жизненная сила могли пригодиться в будущем, хотя он пока не знал, каким именно образом.

Колонисты забили тревогу – стремительно прораставшие корни местных растений нередко обнаруживались уже под жилыми домами. Сомнений не оставалось: в ответ на продолжавшееся вторжение Лес двинулся навстречу людям. Противодействие флоры походило на войну за выживание, чем, в сущности, и являлось. Чтобы не потерять уже достигнутое, людям нужно было приспосабливаться. Однако они по-прежнему не понимали, что столкнулись с разумным отпором.

Тем временем о странном зеленом существе, о жутком воскрешении покойников и прочих необъяснимых фактах узнали в соответствующих инстанциях, а именно в Департаменте Сектора, за сотни световых лет от планеты. На этот раз обошлось без проволочек. Сама возможность обнаружения разумной или почти разумной, да еще и враждебной к колонистам жизни на давно разведанной и заселенной территории выглядела вопиюще. Реакция последовала незамедлительно. Рейсовый корабль доставил новых исследователей вдобавок к уже имевшимся на планете.

Найденыш

Старики Гарнисы не могли нарадоваться на свою маленькую дочурку. Столько лет не удавалось зачать ребенка, редкое генетическое заболевание жены, не поддающееся современным методам лечения, служило тому причиной. Вероятно, в метрополии смогли бы помочь, но у них недоставало ни средств, ни сил на дальнюю дорогу. Тави Гарнис из-за этого дефекта не могла стать даже суррогатной матерью, но ей так всегда хотелось иметь собственных детей! Закоренелая фаталистка, она и сама считала, что слишком поздно в ее возрасте оспаривать предначертания судьбы. И вот в их-то годы высшие силы, как хотелось бы верить обоим, сжалились, и у пожилой четы внезапно появилась столь желанная дочка.

Впрочем, внешне их вряд ли можно было посчитать стариками. Йон и Тавия прекрасно помнили, что представляли собой их бабки и деды в таком возрасте на планете, с которой они сами прибыли на Форестану, даже с учетом достижений тамошней медицины. Но вот незадача – хотя им на двоих приходилось уже за тринадцать десятков стандартных земных лет, или за полтораста годков по-здешнему, они не выглядели соответственно. На вид им можно было дать намного меньше, морщины едва коснулись их лиц, мышцы оставались упругими и сильными, тела только начинали утрачивать прежнюю бодрость и ловкость. Они нередко обсуждали подобную странность между собой, пока не решили, что причина в здешних природных условиях и здоровом образе жизни.

С появлением ненаглядного чада Гарнисы и вовсе прекратили считать количество прожитых лет. Они никому не рассказывали, при каких обстоятельствах заполучили свою кроху, да и не находилось пока охотников докапываться до ее происхождения. Люди в здешних краях селились большей частью обособленно и не имели привычки совать нос в дела соседей. Одно не могло не тревожить самих Гарнисов – девочка росла без преувеличения не по дням, а по часам.

Всего несколько месяцев прошло с тех пор, как совершенно неожиданно Гарнис наткнулся на малютку в кустах на опушке, а теперь она уже выглядела как четырехгодовалый ребенок. Тогда после короткого раздумья Йон решил – дитя брошено явно не здешними, ни у кого из местных не хватило бы жестокости бросить в лесу совершенно голую кроху без присмотра. И если они оставят найденыша у себя, скорее всего, никто ее не хватится. Жена с радостью приняла посланную свыше, как им казалось, дочь. Ничего в ней не обнаруживалось необычного, пока она не начала расти как на дрожжах.

Маленькая Леся – так они ее назвали после недолгих препирательств – оказалась на редкость смышленым, послушным, ласковым ребенком, быстро всему училась, схватывала на лету и уже пыталась помогать по хозяйству. Только Гарнисы боялись, что однажды их внезапному счастью придет конец. Либо объявится настоящая мать, либо внезапная болезнь, либо еще какая напасть нагрянет и отберет у них ненаглядную малышку, да и неизвестно, сколько еще самим осталось пожить здешней суровой и до сих пор неласковой к ним жизнью.

Из окон дома виднелось предлесье, только одно поле отделяло от него. Леся могла часами смотреть в ту сторону и несколько раз убегала туда. Гарнисы пытались наказывать ее за это, впрочем, не слишком строго, пряча от нее на время сладости, запирали на несколько часов в детской комнате. Как они боялись навсегда потерять ее при таких исчезновениях! Вдруг заблудится и пропадет без пищи и воды или наткнется на ядовитое растение? Но она безошибочно находила дорогу назад, словно обладала внутренним компасом или чутьем. И они смирились с ее редкими отлучками, перестали беспокоиться по этому поводу, хотя и не могли не испытывать тревоги: а не уйдет ли она однажды насовсем?

Внешне ничем дочка Гарнисов не отличалась от прочих детей, вот только слишком быстро взрослела на глазах… Не думать об этом у Йона и Тавии не получалось. И еще одно беспокоило стариков: очень долго Леся не могла говорить, хотя с самого начала они прекрасно общались с нею без слов. С одной стороны, их это даже устраивало – не придется отправлять ребенка в далекую поселковую школу. Как сможет учиться с другими детьми немая девочка? Да и обижать ее там наверняка станут все кому не лень.

Впрочем, многие колонисты предпочитали для своих детей дистанционное обучение – исчезали неудобства, трата времени на доставку к месту учебы и обратно, лишние волнения и прочее, не говоря о плате. Поэтому из отложенных на черный день сбережений Йон с согласия жены купил в центральном поселке наладонный биокомп с голографической разверткой, заменивший для их ненаглядной доченьки всех школьных учителей разом. Любой колонист имел возможность выхода в планетарную сеть через систему стационарных спутников связи. Полностью автономный биологический компьютер не требовал никакого постороннего питания, кроме солнечной энергии.

Они старались почаще разговаривать с ней. Никогда прежде за долгую совместную жизнь Гарнисы не произносили столько слов. Рассказывали сказки, обсуждали при ней хозяйственные дела, объясняли и показывали, как делать то или это. И хотя Леся ничего не произносила в ответ, но всегда внимательно слушала, будто все понимала, смотрела на губы, рождавшие слова, не по-детски внимательными, все подмечающими глазами.

– Йоне, придется все-таки показать нашу девочку чужакам, они опять настаивают на осмотре. Говорят, всех в округе давно пересмотрели, только наша Леся не на учете, – сообщила с порога Тави, вернувшись как-то из поселка, куда отправлялась за припасами раз в месяц.

– И слышать о том не хочу! – Гарнис крепко сжимал в руках части разобранной для чистки двустволки.

Хотя закон официально не разрешал, ружья и лучеметы имелись почти в каждом доме. Оружие придавало поселенцам чувство собственной безопасности – мало ли какие сюрпризы могли поджидать на новой планете, как бы там ни уверяли первые разведчики. Лес – вот он, совсем рядом, мало ли что могло скрываться в его непролазных чащобах, в которые никто не совался! Только не доставало Йону уверенности – случись что, сможет ли он использовать оружие против себе подобных, даже если придется защищать жену и любимую дочь? Впрочем, он очень надеялся, что до подобной крайности не дойдет и выяснять такое никогда не придется. Пока же все обходилось.

Тавия горестно замолчала. Сегодня истекал срок, назначенный для медицинского обследования Леси. Не иначе, кто-то из соседей-доброхотов позавидовал позднему счастью Гарнисов и настучал, куда не следовало, про невесть откуда взявшуюся и подозрительно быстро растущую девчушку.

– Может, лучше пока тебе пожить с ней в нашей лесной сторожке, авось со временем отстанут? – предложила она с надеждой, и муж поспешно ухватился за эту мысль, увидев в ней спасительное решение.

Рисковать они не могли, мало ли что взбредет в головы настырных ученых: а ну как они надумают навсегда отобрать их ненаглядную девочку для своих живодерских опытов? А то и отыщут настоящих родителей? Тави быстро собрала самое необходимое ребенку – на все про все хватило одного рюкзака, – и когда проводила за порог, долго смотрела вслед, пока муж и повзрослевшая за последнее время девочка пересекали поле.

Когда нагрянули чужаки, она оказалась готова, спокойна и собранна. Нельзя сказать, чтобы пришедшие вели себя невежливо или слишком настырно, но как ни просили разрешить взять анализы и просканировать девочку, хотя бы просто ее осмотреть, Тавия делала вид, что не понимает, о чем речь. Они так ничего и не добились и ушли не солоно хлебавши в больших сомнениях насчет умственных способностей хозяйки.

Тавия же осталась довольна и успокоилась на время, только постоянно скучала без двух самых близких на свете людей, особенно без ставшей родной крошки, но другого выхода не видела. Ясно было, любопытные просто так от них не отстанут. Ради единственной ненаглядной доченьки, придавшей смысл жизни на склоне лет, Гарнисы могли вынести теперь любые лишения. Они даже не предполагали, что это только начало связанных с нею мытарств. Впрочем, если бы даже могли заглянуть в будущее, ни за что не отказались бы от сделанного выбора.

После учебы

Проблема преобладания мужского населения остро стояла перед местными колонистами. Этим планета не выделялась среди прочих форпостов звездного человечества. Издревле природа предопределила большее количество мальчиков на каждую сотню новорожденных, и выход человечества за пределы Солнечной системы не поколебал такую генетическую закономерность. Хотя развитие науки и позволяло с большой вероятностью выбирать пол будущему ребенку люди нередко руководствовались практическими соображениями. Многие поселенцы хотели иметь первенцем наследника, которому можно доверить хозяйство, а уже во вторую и даже в третью очередь – помощницу и будущую хозяйку. К тому же приток новых колонистов шел за счет тех же молодых мужчин. Так что, за редкими исключениями, когда родители сговаривались и обручали детей едва ли не с пеленок, проблема женитьбы стояла очень серьезно для подрастающего поколения.

Вероятно, это лишний раз доказывало инерцию и косность человеческих понятий. С исчезновением экономической кабалы от мужчин в древних обществах Земли женщины давно доказали равенство полов, а зачастую и свое полное превосходство. Если на некоторых окраинных планетах при необходимости смогли легко перейти к многомужеству с элементами матриархата, то на Форестане подобный уклад поначалу наталкивался на трудности из-за традиций и предубеждения переселенцев.

И все же именно первые немногочисленные женщины стали цементирующей силой нового общества. Мужчины смирились с предоставлением больших прав «слабому» полу, считавшемуся таковым лишь в силу отдельных физических данных. Юридически форестанки имели более высокий статус в бытовых вопросах и при наследовании имущества. Здешние женщины могли решать сами за себя, и уже нередко на плечи одной хозяйки ложились заботы о двух-трех семьях. И хотя многомужество достаточно широко распространилось, встречались и моногамные браки. Демографический перевес мужчин начал уменьшаться с появлением у переселенцев детей, но для полного выправления ситуации могло потребоваться много десятилетий.

Не сумевшие подобрать себе вторую половину среди немногочисленных местных невест отправлялись с этой целью в метрополию, но далеко не всегда их вояжи заканчивались желанным исходом. Во-первых, для такого путешествия требовались немалые средства, во-вторых, не каждая красавица горела желанием следовать за тридевять земель на окраинные миры и обзаводиться детьми вдали от благ цивилизации. Всезвездная информационная сеть лишь частично помогала решить эти вопросы на расстоянии, но подавляющее большинство потенциальных женихов оказывалось настроено консервативно. Молодые и не очень соискатели семейных уз хотели выбирать спутниц жизни сами, без посредников и только при очном знакомстве. Да и долгосрочные результаты наблюдений браков, заключенных посредством Сети, выглядели противоречиво.

Подошло время задуматься и старшему сыну Фила Крайнова – Роману. Не нашлось подходящей по его меркам невесты, хотя не был он ни уродливым, ни глупым, не имел ни явных, ни скрытых физических изъянов, вполне здоровый нормальный парень, и умом даже выше среднего уровня. Соседские девчонки оказались просватаны с малолетства. Согласно местным порядкам, его младшая сестра Надя могла уже не беспокоиться о своей судьбе. Та же, которую предопределили ему еще до рождения по обоюдному согласию родителей, не вызывала у самого Ромки ни капли энтузиазма.

Это послужило одной из причин уехать на учебу в административный центр Форестаны. Но и там, встречаясь с несколькими подружками по учебным занятиям и молодежным клубам, он не мог положа руку на сердце признаться, что видел хоть в одной свою суженую и будущую хозяйку его дома. Да ему самому казалось, что еще рано строить столь далеко идущие планы, он не чувствовал себя готовым к серьезным обязательствам. За три года приобщения к профессии инженера-технолога деревообработки в его настрое ничего не изменилось.

Когда Роман впервые в детстве увидел центральный поселок, его поразила скученность застройки. После привычной широты предлесья и удаленных друг от друга домов колонистов теснота центра напомнила ему лесной муравейник. Разумеется, он имел представление из Астронета о городах на других планетах, но они казались далекими и совершенно нереальными. Теперь же мальчик воочию смог увидеть такое совсем рядом, и оно принадлежит его миру.

Конечно, поселок никак не тянул даже на звание маленького городка, но в глазах выросшего среди просторов фермерских угодий и почти полного безлюдья мальчишки несколько десятков прохожих, встреченные на улицах за короткое время, выглядели столпотворением. К радости юного провинциала, здесь имелась зона отдыха, манившая видным издалека чертовым колесом. Все это ему еще предстояло открыть для себя.

Много позже отец привез его сюда на учебу. Старший Крайнов рассудил, что основная разработка Леса еще впереди, и хотел, чтобы хоть один из сыновей получил специальные знания, которыми сам он не владел, и отсутствие которых, как он полагал, не давало достичь желаемых результатов труда.