Русская Америка. Слава и боль русской истории

У высоких берегов Амура всё ещё стоят часовые Родины… А за высокими этими берегами всё так же простирается огромный Китай. И всё так же узкой полоской выходит к границам России древняя земля народа Корё.

За проливом Лаперуза лежит Япония. А за Беринговым проливом начинаются земли бывшей «Русской Америки», безволием и преступным равнодушием царей превращённые с 1867 года в американскую федеральную территорию Аляска.

Да, это – прошлое. Но ведь будущее начинается в прошлом. Думая о будущем, я и предлагаю тебе, уважаемый читатель, отправиться в давнее и не очень давнее прошлое Восточной Сибири, Русской Америки и русского Тихого океана. В то прошлое предков, которое – как и настоящее их потомков, то есть нас, не раз пытались и пытаются замутить враждебные России силы.

Глава 1

Капитан-лейтенант Головин, Курбат Иванов, «горький пьяница» штурман Петров и капитан Кук

24 СЕНТЯБРЯ 1864 года в Нью-Йорке восторженно встречали русскую крейсерскую эскадру, пришедшую в Америку из Кронштадта через Атлантический океан. Ударные силы Балтийского флота под флагом младшего флагмана контр-адмирала Степана Степановича Лесовского включали в себя фрегаты «Александр Невский», «Пересвет», «Ослябя», корветы «Варяг» и «Витязь», а также клипер «Алмаз».

Спустя три дня – 27 сентября уже к тихоокеанскому Сан-Франциско подошла эскадра контр-адмирала Андрея Александровича Попова (позднее знаменитого своим проектом абсолютно круглого броненосца береговой обороны – «поповки»). Отряд судов Тихого океана, пришедший из Владивостока, состоял из корветов «Богатырь», «Калевала», «Рында» и клиперов «Абрек» и «Гайдамак».

В Соединённых Штатах Америки тогда шла война, временно сделавшая эти Штаты скорее Разъединёнными, то есть Гражданская война Севера и Юга 1861–1865 годов. По разным причинам, но и Англия, и Франция противодействовали центральному правительству США (северянам), и англичане начинали готовить блокаду тех американских городов, которые стояли за объединение страны и отмену рабства в южных штатах. Блестящий, скрытный, совместный маневр кораблей русского флота напрочь сорвал планы англо-французов относительно Америки. А сама операция во всём мире была признана классическим примером мирной военной демонстрации.

Честно говоря, Россия тут не совсем таскала каштаны из огня только лишь для янки. Наши отношения с Англией и Францией тоже были далеки от идеальных из-за обострения «польского» вопроса ввиду Польского восстания 1863–1864 годов, вспыхнувшего не без подзуживания из Лондона и Парижа. Поэтому считается, что «американские» экспедиции Лесовского и Попова имели одной из целей возможное развёртывание крейсерской войны против английского и французского торгового судоходства.

Однако, в чём-то, возможно, и помогая себе, Россия помогла Америке намного больше… Демонстративный визит русских эскадр, затянувшийся до конца 1864 года, был Америке более чем кстати. И лондонская «Таймс» кисло констатировала: «Муниципалитет и высшая буржуазия Нью-Йорка осыпают всевозможными почестями русских офицеров. Процессии, обеды, балы, серенады – все средства пущены в ход, чтобы показать, до чего рады американцы…»

До чего американцы были рады (а рады они были, как мы сейчас увидим, до слёз), рассказал уже в 1913 году великому князю Александру Михайловичу (двоюродному дяде Николая II – «дяде Сандро») его американский друг Мирон Геррик. Геррик во время Гражданской войны был мал, но помнил, что «это был самый трагический момент в истории нашего Союза, и мать ходила с глазами, полными слёз».

Однажды Геррик играл на заднем дворе их фермы и вдруг услышал крик матери:

– Мирон, Мирон, поди сюда сейчас же!

Сын подумал, что с матерью случилось что-то ужасное, но, ворвавшись в комнату, увидел её с газетой в руках и с уже привычными слезами на щеках.

Мать беспрестанно повторяла:

– Мирон, мы спасены! Русские прибыли! Мирон, мы спасены!

Мирон знал о коварных англичанах, которых надо остерегаться, знал о французах, написавших плохие книжки… Но русские – это что ещё за новость?

И мальчик осторожно спросил:

– Мама, они похожи на индейцев? Скальпируют ли они людей?

А у мамы вс?катились из глаз слёзы, но уже – счастья…

«Американские» экспедиции русский флот предпринял ещё два раза – в 1870–1871 годах и в канун Русско-турецкой войны 1876–1877 годов. Каждый раз политическая выгода от этих акций дипломатического использования Россией своих морских сил хотя и была в определённой мере обоюдной, но янки выигрывали и тогда больше, чем мы. Однако уже к концу 70-х годов XIX века подобные акции отошли в область истории дипломатии – США односторонне свернули военно-морское сотрудничество с Россией. И удивительного в том ничего не было – янки получили от русских то, что хотели, и теперь можно было обходиться без обедов, балов, серенад и совместных морских демонстраций.

В полной мере оправдалась трезвая оценка капитан-лейтенанта (позднее – капитана 2-го ранга) Павла Николаевича Головина, знавшего Соединённые Штаты не понаслышке, а в силу своей причастности к проблемам Русской Америки. В докладе брату императора Александра II – великому князю Константину, сыгравшему в деле «освобождения» России от её американских владений ведущую роль, Головин 20 октября 1861 года писал:

«…Что касается до упрочения дружественных отношений России с Соединёнными Штатами, то можно сказать положительно, что сочувствие к нам американцев будет проявляться до тех пор, пока оно их ни к чему не обязывает или пока это для них выгодно…»

Как в воды Тихого, а заодно – и Атлантического, океана смотрел капитан-лейтенант Головин. Всё вышло так, как он и предупреждал. И 30 марта 1867 года государственным секретарём США Уильямом Генри Сьюардом совместно с посланником России Стеклем был подписан Договор о продаже русских владений в Америке. В обмен на 7 миллионов 200 тысяч долларов (сумма ничтожная и для России и, тем более, для США) Россия уступала Соединённым Штатам владения Российско-американской компании и её архивы.

Даже архивы!

Видно, задолго до появления ренегатов типа генерала Волкогонова кое-кто хорошо понимал важность уничтожения или сокрытия таких документов, которые могут стать со временем очень уж неудобными – для кое-кого…

Даже архивы прикупили у нас американцы. И даже архивы побоялись сохранить – как свидетельство славного прошлого – дипломаты «царя-освободителя» Александра II! Бездарного и бездушного царя, бестрепетно «освободившего» Россию и от огромной части пусть и дальней, но российской земли, и от грандиозных перспектив, вытекающих из русского владения ею.

Между прочим, приведённая выше фраза из доклада Головина при печатании его в первом номере «Морского сборника» за 1862 год была опущена, как было опущено и замолчано и многое другое – тогда и потом.

И поэтому начать придётся издалека…

НАЧАЛЬНЫЙ толчок русскому движению в сторону Тихого океана дал Иван IV Грозный. Великий патриот, великий русский и истинно русский человек, именно поэтому он был не раз оклеветан. Оклеветан за рубежом и, как водится на Руси, ещё более – на родине.

Родившись в 1530 году, оставшись сиротой в три года, оказавшись в том же нежном возрасте свидетелем зверских боярских дворцовых расправ, поощряемый подростком теми же боярами к жестокости, Иван Грозный правил далеко не как идеальный «просвещённый» монарх. Однако в семнадцать лет он венчался на царство как «царь и великий князь всея Руси» и очень поспособствовал тому, чтобы этой «всея Руси» к концу его царствования было территориально намного больше, чем к началу. Не всё у него получалось на западе, но вот на восток к 1584 году, в котором Грозный скончался, Русь продвинулась значительно. И направление было задано с перспективой – на века вперёд и в нужную сторону.

На восток простые люди шли веками по разным причинам и поводам, начиная с того, что на просторах Сибири не было бояр и помещиков и наиболее смелых и деятельных привлекала вольная жизнь. К тому же не забудем – с 1773 по 1775 год по России прокатилось казацко-крестьянское восстание Емельяна Пугачёва, и после его подавления бегство в Сибирь для спасшихся участников оказывалось не только наилучшим, но и единственным, по сути, вариантом. А бывшие пугачёвцы были народом неробким, битым, сидеть сиднем и отлёживаться на печи несклонным. Богатство Сибири ценным пушным зверем тоже имело своё значение.

В целом же движение на восток оказалось делом всей складывающейся русской нации. Это было стихийное, то есть неосознанное, но исторически вполне закономерное продвижение России к своим естественным восточным рубежам. Уже в 1555 году хан сибирского ханства Едигер признал себя данником Русского государства. Поход же Ермака Тимофеевича 1581–1584 годов подготовил окончательное присоединение Западной Сибири к России.

Сибирь – понятие ёмкое…

Мы привычно произносим: «Покорение Ермаком Сибири», но Ермак 26 сентября 1581 года занял лишь столицу хана Кучума – Кашлык, именуемую также Сибирью. Сейчас в этом месте, у слияния Тобола и Иртыша, стоит Тобольск. Лишь впереди, в историческом далеке маячили будущие Омск, Томск, Канск, Енисейск, Красноярск, Иркутск, Якутск, Охотск…

Велика Сибирь, а за ней – ещё и Амур, Приморье…

Сибирь – это и Чукотка, и Камчатка…

А дальше – Сахалин, Алеуты, Командоры, Курилы…

И – Аляска…

Впрочем, историческое «далёко» оказалось не таким уж и далёким. Даже во время первой Русской смуты, когда поляки в 1610 году занимали московский Кремль, русский торговый человек с Северной Двины Кондратий Курочкин плавал по Енисею.

А ещё раньше – в 1601 году в Западной Сибири возникает легендарная Мангазея. Этот торговый город-порт в 180 километрах от устья реки Таз, впадающей в ответвление Обской губы – губу Тазовскую, был заложен как крепость-«острог» и быстро превратился в оживлённый центр меновой торговли и соболиного промысла с двумя тысячами жителей. По нынешним понятиям – село, но в этом «селе» ни один из его населяющих лаптем щи не хлебал. Это был отборный русский народ, отсортированный тысячекилометровыми походами, ветрами, вьюгами и отмеченный умением, смёткой и удалью. В Мангазее кипели отнюдь не сельские страстишки, решались отнюдь не сельские проблемы и задумывались дела далеко не сельского масштаба.

Конечно, Мангазея – это всего лишь выход вдоль полуострова Ямал в Карское море, в Северный Ледовитый океан. От Ямала до Чукотки – добрых четыре тысячи километров. Но от Мангазеи путь лежал на Таймыр, на Енисей и дальше – на Лену. А Верхняя Лена – это уже, считай, мы у океана Великого, Тихого… Тысяча километров, и вот оно – Охотское море.

В 1940 году советская гидрографическая экспедиция на судне «Норд» на одном из островов группы Фаддея в районе Таймыра нашла старинное походное снаряжение, а ещё русские серебряные монеты чеканки не позднее 1617 года, а на берегу бухты Симса – останки трёх человек, развалины избы, обрывок жалованной грамоты, личные вещи и два именных ножа. На ножах угадывались имена – Акакий и Иван Муромцы… Славные, богатырские земляки и потомки русского богатыря Ильи Муромца из села Карачарова…

Но это был пока ещё «только» Таймыр.

На очереди стояла Лена.

В 20-е годы XVII века русские люди там уже «гуляли»… А в районе Нижней Ангары, которую русские вначале называли Верхней Тунгуской, они бывали с 1618 года, когда был основан Енисейский острог. Однако о тех временах, о походах «гулящего человека» Пянды, сохранились на бумаге лишь изустные легенды, записанные через сто двадцать лет Герардом Фридрихом Миллером – участником академического отряда русской Великой Северной экспедиции. Зато документально известно, что первый поход Мартына Васильева северным путём с Енисея на Лену относится к 1630 году. И в том же году на Лену приходит енисейский сотник Пётр Иванович Бекетов.

В 1632 году на правом берегу Лены Бекетов закладывает Ленский (Якутский) острог. В наше время под «острогом» понимается тюрьма, но тогда «острогами» называли небольшие городки, обнесённые защитным частоколом из заострённых, «остроганных» брёвен.

Итак, в 1632 году русские обосновываются уже на Лене. Причём это – не прихоть казацкой вольницы, не подотчётной Москве и не подкрепляемой высшей властью. Это – процесс, к которому власть проявляет постоянное внимание. В 1634 году были основаны Вилюйск, в 1635 году – Олекминск. В 1638 году учреждается новое Якутское воеводство. Первые воеводы – Пётр Петрович Головин и Матвей Богданович Глебов прибыли на Лену с отрядом в четыреста человек в 1640 году. Однако уже до этого Якутск становится удобной отправной базой для новых поисковых экспедиций – к реке Шилкару, ныне известной нам как Амур, и к Тёплому морю, то есть к Тихому океану.

А в 1644 году новые воеводы Василий Никитич Пушкин и Кирилл Осипович Супонев отправляли казённые бумаги в Москву в сопровождении «Ленских служилых людей»… То есть уже было устоявшееся «канцелярское» понятие – «Ленские служилые люди»!

Дорогой мой читатель! Это ведь всё наши прямые предки, а мы – их прямые потомки. Вот лишь некоторые имена тех, кто – так или иначе, но вошёл хотя бы в малотиражные научные монографии: Поздей Фирсов, есаул Богдан Брязга, служилый человек Василий Бугор, атаман Иван Галкин, десятник Андрей Дубина, Степан Корытов, казачий пятидесятник Илья Перфильев, Иван Иванович Робров, Елисей Юрьевич Буза, Посник Иванович Губарь, Селиван Харитонов, Иван Родионович Ерастов, Андрей Горелый, Фтор Гаврилов, сын боярский Иван Похабов, атаман Дмитрий Епифанович Копылов, казаки Иван Юрьевич Москвитин и Нехорошко Иванович Колобов, Антон Захарьевич Маломолка, Харитон Лаптев, казачий пятидесятник Курбат Афанасьевич Иванов… И, конечно же, был среди них вечный «неизвестный солдат» России – Иван Безымянновеликий.