Иностранные войска, созданные Советским Союзом для борьбы с нацизмом. Политика. Дипломатия. Военное строительство. 1941—1945

Кроме того, в работе использованы материалы документальной коллекции, хранящейся в несекретной библиотеке Научно-исследовательского института (военной истории) Военной академии Генерального штаба ВС РФ, представляющие собой тематические подборки документов ЦАМО РФ.

Источниковую базу исследования характеризует широкая представленность опубликованных документов. Активная публикация материалов советских и европейских правительств, военных, внешнеполитических и других ведомств, характеризующих двусторонние и многосторонние международные отношения, так или иначе освещающие тему иностранных воинских формирований в СССР, началась еще в советский период[109 - Внешняя политика Советского Союза в период Отечественной войны. Документы и материалы. Т. 1. 22 июня 1941 г. – 31 декабря 1943 г. М., 1944; Советско-французские отношения во время Великой Отечественной войны 1941–1945 гг.: Док-ты и мат-лы. М., 1959; Документы и материалы по истории советско-чехословацких отношений. Т. 4. Кн. 1, 2. М., 1981, 1983; Советско-французские отношения во время Великой Отечественной войны, 1941–1945: Док-ты и мат-лы: В 2 т. Т. 1. 1941–1943; Т. 2. 1944–1945. М., 1983; Освободительная миссия Советских Вооруженных Сил в Европе во Второй мировой войне: Док-ты и мат-лы. М., 1985.].

Документальные публикации актуализируют политизированность темы иностранных формирований, созданных в СССР, как и вообще советской политики в Восточной Европе. Чем острее межгосударственные отношения, тем ожидаемо больше публикаций, отражающих стремление российской стороны донести и документально доказать свою позицию в крайне непростой истории взаимоотношений наших народов. Очевидно, поэтому наибольшее число публикаций относится к сфере советско-польских отношений, в тематику которых в 1990-х – начале 2000-х гг. определяли покаянные интенции и акценты, связанные с признанием на высшем государственном уровне соучастия Советского Союза в ликвидации Польского государства в 1939 г., интернировании и последующем уничтожении части польских граждан[110 - Русский архив. Великая Отечественная. Т. 14 (3–1). СССР и Польша: 1941–1945. К истории военного союза: документы и материалы. М., 1994; НКВД и польское подполье (по «Особым папкам» И.В. Сталина). М., 1994; СССР – Польша: механизмы подчинения, 1944–1949 гг.: Сб. док-тов. М., 1995; Катынь. Пленники необъявленной войны: Док-ты и мат-лы. М., 1997; Материалы «Особой папки» Политбюро ЦК РКП(б) – ВКП(б) по вопросу советско-польских отношений 1923–1944 гг. М., 1997; Катынь. Март 1940 г. – сентябрь 2000 г.: Расстрел. Судьбы живых. Эхо Катыни. Документы. М., 2001; «Из Варшавы. Москва, товарищу Берия…»: Документы НКВД СССР о польском подполье. 1944–1945. М.; Новосибирск, 2001; Варшавское восстание 1944 г. в документах из архивов спецслужб = Powstanie Warszawskie 1944 w dokumentach z archiwуw sluzb specjalnych / Сост. и ред. В. Виноградов, З. Гайовничек и др. М.; Варшава, 2007; Советско-польские отношения в 1918–1945 гг.: Сб. доктов: В 4 т. М., 2017; Советский Союз и польское военно-политическое подполье. Апрель 1943 г. – декабрь 1945 г.: В 3 т. Т. 1. Апрель 1943 г. – август 1944 г. М., 2018.].

Был издан также ряд академических сборников документов из российских, чешских, румынских, венгерских, норвежских, французских архивов[111 - Восточная Европа в документах российских архивов. 1944–1953 гг. Т. I. 1944–1948 гг. М.; Новосибирск, 1997; Советско-норвежские отношения. 1917–1955: Сб. док. М., 1997; Три визита А.Я. Вышинского в Бухарест (1944–1946 гг.): Док. рос. архивов. М., 1998; Советский фактор в Восточной Европе. 1944–1953 гг. Т. 1. 1944–1948 гг. М., 1999; Советско-румынские отношения. 1917–1941: Док-ты и мат-лы: В 2 т. Т. II. 1935–1941. М., 2000; Русский архив: Великая Отечественная. Т. 14 (3–2). Красная армия в странах Центральной, Северной Европы и на Балканах, 1944–1945: Док-ты и мат-лы. М., 2000.]. Многие сборники этого периода создавались российскими историками в кооперации с европейскими коллегами, что придавало их содержанию взвешенность и объективность. Для публикации рассекречивались большие массивы документов военных, внешнеполитических ведомств и спецслужб Советского Союза и восточноевропейских стран. Эти издания, как правило, снабжены качественным научно-справочным аппаратом, а вводные статьи к ним представляют собой самостоятельные глубокие исследования. Все они так или иначе содержат данные о воинских формированиях, создававшихся при содействии Советского Союза, поскольку последние являлись важным фактором двусторонних отношений в период войны.

Большой объем документального материала, полезного для разработки темы исследования, содержится в опубликованных материалах, отражающих деятельность высших органов военного управления во время войны – Ставки Верховного главнокомандования и Генерального штаба Красной армии[112 - Русский архив. Великая Отечественная. Т. 23 (12—3): Генеральный штаб в годы Великой Отечественной войны: Док-ты и мат-лы. 1943 г. М., 1999; Русский архив. Великая Отечественная. Т. 23 (12—4): Генеральный штаб в годы Великой Отечественной войны: Док-ты и мат-лы. 1944–1945 гг. М., 2001; Русский архив. Великая Отечественная. Т. 16 (5–4): Ставка ВГК: Документы и материалы. 1944–1945 гг. М., 1999; Великая Отечественная война. 1941–1945. Док-ты и мат-лы. Т. II. Информационное противоборство в годы войны. М., 2014.], а также в сборнике материалов Главного военного совета РККА по предвоенному периоду[113 - Главный военный совет РККА: 13 марта 1938 г. – 20 июня 1941 г.: Док-ты и мат-лы. М., 2004.].

Поскольку «истоки» большинства иностранных формирований вели в лагеря военнопленных системы НКВД, подспорьем для исследования стали фундаментальные сборники документов, выходившие под редакцией волгоградского ученого М.М. Загорулько[114 - Военнопленные в СССР. 1939–1956. Документы и материалы. М., 2000; Главное управление по делам военнопленных и интернированных НКВД – МВД СССР. 1941–1952: Отчетно-информационные документы и материалы. Т. 4. Волгоград, 2004.]. Кроме того, издан отдельный большой сборник документов о содержании венгерских военнопленных, их трудовом использовании, политических настроениях, моральном состоянии, агитационной работе среди них, переводе добровольцев из числа пленных в распоряжение Временного национального правительства[115 - Венгерские военнопленные в СССР: Документы 1941–1953 годов. М., 2005.].

Важный источник представляют воспоминания непосредственных участников событий. В разные годы на русском языке были опубликованы мемуары государственных деятелей[116 - Микоян А.И. Так было. Размышления о минувшем. М., 1999.], командующих иностранными войсками (Л. Свобода[117 - Свобода Л. От Бузулука до Праги. М., 1963.], В. Андерс[118 - Андерс В. Без последней главы… // Звезда. 2013. № 1. С. 156–200; № 2. С. 110–137.] и др.), представителей военных миссий, тесно вовлеченных в организационный процесс (М. Джилас[119 - Джилас М. Беседы со Сталиным. М., 2002.], Н.В. Корнеев[120 - Советские вооруженные силы в борьбе за освобождение народов Югославии. М., 1960.] и др.), а также офицеров и рядовых солдат – иностранных[121 - См., например: Радзиванович В.А. Под польским орлом. М., 1959; Жоффр де, Ф. Нормандия-Неман. М., 1960; Климковский Е. Я был адъютантом генерала Андерса. М., 1964; Dan,ko B. Nie zdazyli do Andersa (Berlingowcy). Londyn, 1992; Szkodzinski S. Znad Irtysza i Oki nad Wisly i Odry brzeg. Warszawa, 1995; Litwa A. Od martwej Warszawy po pieklo Walu Pomorskiego. Rzeszуw, 1997; Piotrowski C. Spod Lubartowa do Riazania i Krakowa. Warszawa, 2000; Dabrowski Т. Zуlte kaczenTce czerwone jak maki. Warszawa, 2003; Bakuniak «Jez» Ed.H. «Osnowa» – Zgrupowanie Pulkowe 27. WolynTskiej Dywizji Piechoty AK – Od Lasуw WolynTskich do Puszczy Solskiej, S›wiatowy Zwiazek Zolnierzy AK – Okreg WolynTski. Warszawa, 2004; 100 de ani de via?a, 100 de ani de istorie. Bucuresti, 2018; Paduchowski W. Op. cit. S. 145–169.] и советских[122 - Захаров Г.Н. Я – истребитель. М., 1985; Слуцкий Б. О других и о себе. М., 2005; Толконюк И.А. Раны заживают медленно: Записки штабного офицера. М., 2017; Артемьев А.П. Воспоминания о войне: Военная литература (militera.lib.ru), 2016. Режим доступа: http://militera.lib.ru/ memo/russian/artyomyev_ap01/. (дата обращения: 4.04.2023).], – так или иначе связанных с иностранными формированиями.

Изученная источниковая база позволяет провести полное и всестороннее исследование строительства иностранных формирований на территории Советского Союза в годы Великой Отечественной войны. Особенностями источниковой базы данной работы являются опора на обширный комплекс впервые выявленных и введенных в научный оборот архивных материалов, в том числе рассекреченных в последнее время;

реконструкция нормативно-правовой базы, положенной в основу строительства иностранных формирований; широкое привлечение воспоминаний, дневников, иных документов личного происхождения, отражающих особенности формирования и боевого применения иностранных воинских частей, союзных Красной армии.

Часть вторая

Исторический опыт и организационно-политические основы формирования иностранных воинских частей в СССР

Глава 3

Иностранные формирования дореволюционной России

Первым иностранным войском, призванным на службу Русскому государству, можно считать варяжские дружины Рюрика. Впоследствии из иноземных наемников образовались военно-торговые дружины, расположившиеся по торговому пути «из варяг в греки». С раздроблением Руси на уделы князья стали призывать себе на помощь отряды кочевников. Московские государи начиная с Иоанна III также пользовались услугами иноземных воинов. К концу XVI в. при московском дворе была создана «иноземная гвардия». При Михаиле Федоровиче иностранные отряды приняли характер постоянных войск, служа в то же время образцом для русских частей. Некоторым иноземцам-рейтарам были даны поместья и вотчины, а других отправляли «на корм» в города. С учреждением регулярной армии в 1700 г. иноземные войска в большей части были переформированы в полки регулярной пехоты и кавалерии[123 - Военная энциклопедия. Т. 11. СПб., 1913. С. 6.].

В начале XVIII в. в России опять появляются иностранные войска, к которым, в частности, относились «мекленбургский корпус»[124 - Там же.], «хоругви», созданные из сербских, венгерских и валашских наемников, которые участвовали в Прутском походе[125 - Бабац Д.М. Србиjа и Русиjа у Великом рату: Једно савезништво са дугом традициjом. Београд, 2014. С. 13.], а также «голштинские войска» Петра III[126 - Военная энциклопедия. Т. 11. С. 7.]. С 1751 г. в России формировались сербские гусарские полки, участвовавшие в Семилетней войне[127 - Бабац Д.М. Указ. соч. С. 14.]. В 1769 г. из Валахии, Молдавии и Болгарии в Россию прибыли от 2 до 3 тыс. волонтеров, из которых был сформирован полк. Во время Русско-турецкой войны 1768–1774 гг. в ряды русской армии принимали валахов, болгар и сербов. В последующие годы они поселились в пределах России и составили костяк Бугского казачьего полка. Это подразделение принимало участие в Русско-турецкой войне 1787–1791 гг., в ходе которой к нему примкнули новые иностранные добровольцы[128 - Белова Е.В. Судьба бугского казачества. Конец XVIII – начало XIX века // Военно-исторический журнал. 2008. № 3. С. 53–54.].

В 1797 г. Павел I предложил французскому принцу Конде прибыть в Россию вместе с его армией для несения военной службы в России и последующего участия в войне с революционной Францией[129 - Митрофанов А.А. Волнения в эмигрантском корпусе Конде на русской службе в 1798 г. (по материалам РГАДА) // Известия УрФУ. Серия 2. Гуманитарные науки. 2016. Т. 18. № 2 (151). С. 44.]. Император выдвинул условия, что войска Конде составят отдельный корпус за пределами общего состава русской армии, но «будут подчиняться на территории моей страны той же дисциплине и служить так же, как мои собственные, без единого исключения», а также должны будут принести «общепринятую присягу»[130 - Бовыкин Д.Ю. Эмигрантский корпус Конде на русской службе // Россия и Франция XVIII–XX веков. М., 2006. Вып. 7. С. 81, 85–86.].

Многие дворяне из корпуса Конде в связи с перспективой перехода в Россию покинули его ряды, и к концу января 1798 г. численность корпуса составляла 4320 человек, в том числе 355 генералов и офицеров. Штаб корпуса Конде вскоре был расквартирован в городе Дубно[131 - Митрофанов А.А. Указ. соч. С. 44.]. В середине апреля 1798 г. корпус насчитывал около 6 тыс. человек и состоял из пяти полков (одного гренадерского, двух мушкетерских и двух драгунских), одного артиллерийского батальона, двух отдельных пехотных рот охраны и полицейской роты[132 - Васильев А.А. Корпус принца Конде в Российской империи (1798–1799 гг.) // Франция и Россия в начале XIX столетия. М., 2004. С. 93.].

В 1799 г. Россия направила корпус Конде на помощь Австрии в войне против Франции. В октябре того же года в боях под Констанцем эмигранты и поддерживающие их русские части проявили большую храбрость. Тем временем Россия вышла из антифранцузской коалиции, и корпус Конде должен был отправиться на место своей прежней дислокации в Волынскую губернию. Однако в марте 1800 г. по договоренности с британским правительством Павел I принял решение о переходе корпуса на содержание Великобритании. Император оставил «кондейцам» в знак благодарности за верную службу все снаряжение, вооружение, обмундирование, а также повозки и лошадей[133 - Васильев А.А. Указ. соч. С. 104, 106–107.]. Впоследствии, после Люневильского мира между Австрией и Францией, в июне 1801 г. армия Конде была распущена[134 - Бовыкин Д.Ю. Указ. соч. С. 84.].

В июне 1812 г. приглашенный в Россию германский барон К. Штейн представил Александру I проект организации «Немецкого легиона»[135 - Фадеев А.В. К истории создания русско-немецкого легиона в России в 1812–1813 гг. // Бессмертная эпопея: К 175-летию Отечественной войны 1812 г. и Освободительной войны 1813 г. в Германии. М., 1988. С. 201.]. Подобный корпус – Королевский Германский легион в рядах британской армии – успешно сражался с французами на Пиренейском полуострове. Важной предпосылкой стала также готовность многих офицеров прусской, австрийской и иных немецких армий перейти на русскую службу в случае войны[136 - Шереметьев О.В. Создание и участие в кампаниях 1813–1815 гг. Российско-германского легиона // Ученые записки РГСУ. 2008. № 4. С. 202.].

Александр I принял решение о формировании Русско-германского легиона 26 августа (7 сентября) 1812 г. Затем было издано воззвание за подписью М.Б. Барклая де Толли к «офицерам и солдатам германской нации», входившим в состав армии Наполеона, с призывом переходить на сторону русских и вступать в легион. Пунктами его формирования были назначены Ревель и Киев (впоследствии Рига, Тверь и Белый), куда начиная с августа 1812 г. стали перемещать немецкоязычных пленных и перебежчиков (преимущественно пруссаков). Записывавшиеся в легион люди руководствовались различной мотивацией: прежде всего, это желание избавиться от тягот плена и вернуться на родину, но была и категория лиц, завербованных насильно. Изъявившим согласие гарантировали немедленное возвращение домой после окончания войны, а офицерам выдавали по 500 руб. единовременного пособия. Офицерские вакансии пополнялись за счет эмигрантов на русской службе, среди которых были такие известные фигуры, как будущий премьер-министр Пруссии Э. фон Пфуль и военный теоретик К. фон Клаузевиц. Для облегчения взаимодействия с русскими войсками в легион включили офицеров из числа остзейских немцев. Добровольцами поступали и немецкие колонисты – например, 271 человек из Саратовской губернии. Подготовка легионеров проводилась по русскому воинскому уставу[137 - Шереметьев О.В. Указ. соч. С. 203–204.]. Командование русской армии уделяло большое внимание формированию легиона, его вооружению, экипировке и продовольственному снабжению[138 - Фадеев А.В. Указ. соч. С. 204.].

К концу декабря 1812 г. в составе легиона имелись пехотный батальон, рота егерей, гусарский полк и конноартиллерийская рота. С начала 1813 г. их частями начали поэтапно перебрасывать в Восточную Пруссию. К апрелю того же года личный состав легиона включал 6,5 тыс. человек. Затруднения, связанные со снабжением легионеров, русское командование пыталось разрешить всеми возможными способами. Первоначально легион оплачивался русским кабинетом, но финансы страны находились в критическом состоянии. С 24 июня (6 июля) 1813 г. содержание легиона взяла на себя Великобритания, ограничив его личный состав до 10 тыс. человек. Британцы также поставили условие самим производить назначения в офицерском корпусе и применять легион только в североевропейском регионе. Весь 1813 г. легион воевал в Северной армии союзников. Последнее сражение этого похода, в котором участвовали легионеры, произошло 31 марта 1814 г. у Куртре, где французы разбили войска союзников. Вслед за окончанием боевых действий легион перевели на нижний Рейн. Затем, 18 июня 1814 г., он был принят на службу Пруссией[139 - Шереметьев О.В. Указ. соч. С. 205, 207–209.], а в апреле 1815 г. король Фридрих Вильгельм II распустил легион[140 - Фадеев А.В. Указ. соч. С. 204.].

В период Крымской войны в составе русской армии воевало подразделение греков-добровольцев – «легион имени императора Николая I», который формировался осенью 1854 г. из разрозненных рот волонтеров, находившихся при различных пехотных полках. Возглавил подразделение добровольцев подполковник Г. Папаафаносопуло. В феврале 1855 г. греческий легион принял участие в попытке штурма Евпатории в составе русских войск под командованием генерал-лейтенанта С.А. Хрулева. После этого греки отступили в осажденный Севастополь. За участие в штурме Евпатории греческие офицеры и солдаты были отмечены русскими наградами[141 - Пинчук С.А. Греческий легион имени императора Николая I // Военно-исторический журнал. 2013. № 6. С. 43–44, 47.]. По окончании Крымской войны легион был расформирован.

Следующий опыт привлечения иностранцев в русскую армию относится ко времени Первой мировой войны. Формирование Чехословацкого корпуса стало в целом наиболее масштабной акцией по созданию в дореволюционной России иностранных формирований.

С началом Первой мировой войны среди чехов и словаков оживились никогда не прекращавшиеся попытки добиться национальной независимости. Значительная часть представителей этих народов, проживавших в пределах Российской империи, была готова с оружием в руках сражаться за свободу своей родины. Почин в создании воинских частей из представителей славянских народов Австро-Венгрии принадлежал Чешскому национальному комитету – организации чехов-колонистов в Российской империи. Уже 25 июля 1914 г., в день официального объявления войны, комитет принял обращение к императору Николаю II. Через пять дней, поддерживая инициативу чехов, Совет министров Российской империи принял решение о формировании «Чешской дружины»[142 - Салдугеев Д.В. Чехословацкий легион в России // Вестник Челябинского государственного университета. 2005. № 2. С. 89.]. 8 августа 1914 г. военный министр Российской империи В.А. Сухомлинов издал соответствующий приказ[143 - Васильченко М.А. Чехословацкий корпус на территории Поволжья в 1918 г.: от нейтралитета к участию в Гражданской войне: Дис. … канд. ист. наук. Саратов, 2014. С. 43.].

Цели правительства России при создании чехословацких частей были политическими (создание дружественного России Чехословацкого государства на обломках Австро-Венгерской империи), идеологическими (факт проявления лояльности и верности идее «славянства»)[144 - Валиахметов А.Н. К вопросу о причинах образования Чехословацкого легиона в России (1914–1918) в отечественной и чехословацкой историографии // Исторические, философские, политические и юридические науки, культурология и искусствоведение. Вопросы теории и практики. 2013. № 1 (27): В 2 ч. Ч. II. С. 56.] и пропагандистскими (подрыв обороноспособности австро-венгерской армии и разжигание сепаратистских тенденций в Австро-Венгрии[145 - Карабин А.Ю. Деятельность добровольческих подразделений военнопленных на просторах Российской империи в 1914–1919 гг. // Журнал Белорусского государственного университета. История. 2018. № 3. С. 38–39.], включая поднятие мятежа в чешских регионах[146 - Васильченко М.А. Указ. соч. С. 46.]).

Чехословацкие политические деятели, в свою очередь, стремились помочь императорской армии людскими ресурсами[147 - Недбайло Б.Н. Чехословацкий корпус в России (1914–1920 гг.): историческое исследование: Автореф. дис. … канд. ист. наук. М., 2004. С. 12.], подчеркнуть свою лояльность по отношению к могущественному восточному соседу, бороться за независимость своего народа, а также заложить ядро будущей национальной армии[148 - Недбайло Б.Н. Указ. соч. С. 12.]. Вопрос участия чехов в войне имел важное значение, так как позволял представить их воюющей стороной и затем обеспечить создание независимой Чехословакии[149 - Дуров В.И. Российская империя в тактике чешского национализма в годы Первой мировой войны // Вестник Рязанского государственного университета им. С.А. Есенина. 2018. № 1. С. 57.].

Центром формирования Чешской дружины был определен Киев, который находился близко и к территории Волыни, где проживало наибольшее число чехов, и к Юго-Западному фронту, где предстояло действовать частям дружины. Ее формирование было завершено в сентябре 1914 г.[150 - Васильченко М.А. Указ. соч. С. 43–44, 46.]

Сначала власти взяли курс на вовлечение в дружину чехов и словаков – подданных Российской империи (на территории России проживало около 60–70 тыс. чехов и 2 тыс. словаков[151 - Капуциан Р. Идеологическая основа формирования и деятельности Чехословацкого корпуса во время Первой мировой войны в 1914–1918 гг. // К 100-летию Первой мировой войны: война, социум, международные отношения. Екатеринбург, 2015. С. 64.], или – по другим данным – до 120 тыс. и даже 200 тыс. чехов и словаков[152 - McNamara K.J. Russia’s «International» Civil War // Известия Лаборатории древних технологий. 2020. Т. 16. № 3. С. 231.]). Ввиду того что добровольцы не имели военной подготовки, перед отправкой на фронт предполагалось провести их военное обучение.

Однако сразу рассматривалась и возможность вовлечения военнопленных (в России к 1917 г. находилось от 200 до 250 тыс. военнопленных чехов и словаков[153 - Vojenskй dejiny Ceskoslovenska. II-dнl (1526–1918). Praha, 1986. S. 512.]). В.А. Сухомлинов в августе 1914 г. приказал «по окончании формирования всех офицеров и низших чинов заменить чехами из числа военнопленных добровольцев»[154 - Васильченко М.А. Указ. соч. С. 43.]. Юридическая сложность заключалась в том, что правительством Российской империи была подписана Гаагская конвенция, запрещающая использовать военнопленных в войне против их стран[155 - Карабин А.Ю. Указ. соч. С. 33.]. Выходом стало участие добровольцев в составе русской армии с присягой на верность России и переходом в российское подданство[156 - Дуров В.И. Указ. соч. С. 57.]. После того как дружина была укомплектована, на младшие командные должности стали назначать военнопленных чехов[157 - Карабин А.Ю. Указ. соч. С. 34.].

Однако число добровольцев было невелико. Во-первых, изначально агитация к вступлению в Чешскую дружину велась весьма слабо. Во-вторых, военнопленные, зачастую сдавшиеся в плен с целью остаться в живых, имели льготы в русском плену и не слишком хотели записываться в дружину, предпочитая идти на различные работы в тылу[158 - Карабин А.Ю. Указ. соч. С. 33.]. Чехи и словаки – вольноопределяющиеся и офицеры – шли в дружину с большей охотой, так как здесь им гарантировались офицерские должности либо поступление в офицерские школы[159 - Клеванский А.Х. Чехословацкие интернационалисты и проданный корпус: Чехословацкие политические организации и воинские формирования в России. 1914–1921 гг. М., 1965. С. 35, 37.].

В начале октября 1914 г. в дружине состояли, по разным данным, от 701 до 774 добровольцев, а также 25 офицеров и 133 русских нестроевых военнослужащих[160 - Васильченко М.А. Указ. соч. С. 46; Недбайло Б.Н. Указ. соч. С. 12.].

В марте 1915 г. император Николай II дал разрешение на вступление в Чешскую дружину и словакам (ввиду намечавшегося создания единого Чехословацкого государства). Во второй половине 1915 г. по просьбе чешских общин в состав дружины включались не только добровольцы, но и уже мобилизованные в русскую армию чехи[161 - Карабин А.Ю. Указ. соч. С. 33.].

Следует отметить, что российские власти изначально имели сомнения в «идейности» личного состава чехословацких частей (особенно бывших военнопленных)[162 - Дуров В.И. Указ. соч. С. 57.]. Правительство волновало то, что чехи и словаки принимали присягу на верность Австро-Венгерской империи, а теперь нарушают ее, а значит, способны нарушить присягу и во второй раз[163 - Карабин А.Ю. Указ. соч. С. 34.]. Присоединению чехов и словаков к дружине противились русские промышленники и крупные землевладельцы, испытывавшие острую нужду в рабочей силе, которую они получили в лице военнопленных[164 - Клеванский А.Х. Указ. соч. С. 27, 37.]. Так, например, на Урале заводская цензура часто не пропускала письма чехов с просьбой об их зачислении в Чешскую дружину[165 - Карабин А.Ю. Указ. соч. С. 34.]. Еще одной причиной торможения создания чехословацких воинских частей была борьба различных направлений и группировок в чехословацких общественно-политических организациях[166 - Клеванский А.Х. Указ. соч. С. 38.].

Практика комплектования также была противоречивой. В начале войны в России был разработан особый комплекс мер по содержанию военнопленных-славян, предусматривавший для них широкие льготы. Весной 1916 г. было принято решение о предоставлении пленным славянам новой льготы – освобождение их под честное слово и под поручительство национальных организаций с правом последующего перехода в российское подданство[167 - Мошечков П.В. Чехи и словаки во Франции в годы Великой войны: от подразделений в составе Иностранного легиона до автономной армии // Славянский альманах. 2018. № 1–2. С. 104.]. Однако, по другим данным, с целью стимулировать вступление пленных в добровольческие подразделения кое-где практиковалось, наоборот, ухудшение условий содержания[168 - Карабин А.Ю. Указ. соч. С. 33, 39.].

В начале октября 1914 г. дружина была направлена в распоряжение командования Юго-Западного фронта, где вошла в состав 3-й армии генерала Р.Д. Радко-Дмитриева. На фронте чехи использовались как фронтовые разведчики[169 - Васильченко М.А. Указ. соч. С. 46.]. Эффективной была и их агитационная работа в неприятельской армии[170 - Клеванский А.Х. Указ. соч. С. 21.]. Кроме того, в ноябре 1914 г. в Прагу был послан отряд из пяти добровольцев на переговоры с чешским подпольем[171 - Капуциан Р. Указ. соч. С. 65.].

В ходе ожесточенных боев в ноябре – декабре 1914 г. Чешская дружина прошла боевое крещение, постепенно превращаясь из ополченской части в подлинную боевую часть. Она участвовала во всех боях, которые вела 3-я армия Юго-Западного фронта до конца 1914 г. Использование чешских разведчиков оказалось весьма успешным. Дружина приняла самое активное участие в подготовке Карпатской операции. Весь март 1915 г. она в составе 3-й армии принимала участие в боях на Бескидском хребте Карпатских гор. В начале мая того же года германские войска прорвали фронт. 3-я армия, в составе которой находилась Чешская дружина, оказалась на острие удара[172 - Васильченко М.А. Указ. соч. С. 47–48.]. Тем не менее ей удалось в апреле и мае 1915 г. взять в плен около 3 тыс. человек из 28-го Пражского полка и 36-го Младоболеславского полка австро-венгерской армии[173 - Капуциан Р. Указ. соч. С. 66.]. Тяжелые бои привели к большим потерям дружины. После того как фронт стабилизировался, она была отправлена на отдых и пополнение[174 - Васильченко М.А. Указ. соч. С. 48.].

В декабре 1915 г. был сформирован 1-й Чехословацкий стрелковый полк двухбатальонного состава, которому было присвоено имя Яна Гуса[175 - Там же.]. В его составе было около 1600 человек[176 - Капуциан Р. Указ. соч. С. 67.]. Командиром полка была назначен полковник В.П. Троянов (впоследствии он также командовал и бригадой).

В июне 1916 г. правление Союза чехословацких обществ в России обратилось к Николаю II с ходатайством о разрешении организовать самостоятельную чехословацкую армию по типу сербской дивизии, созданной в России[177 - См. ниже в этом разделе книги.]. Это ходатайство было одобрено. Положение о формировании чехословацкого соединения из числа военнопленных было утверждено Военным советом Российской империи 28 ноября 1916 г.[178 - Недбайло Б.Н. Указ. соч. С. 13–14.] В конце 1916 г. полк был развернут в стрелковую бригаду в составе трех стрелковых полков. К середине 1917 г. бригада имела в своем составе более 3,5 тыс. человек. Небольшая численность бригады компенсировалась высоким моральным духом личного состава, что было особенно заметно в бою на фоне крайней усталости и моральной подавленности русских солдат и офицеров. Высокий энтузиазм чехов был связан с тем, что они впервые с 8 ноября 1620 г. шли в бой отдельной национальной воинской частью (тогда чехи потерпели сокрушительное поражение от Католической лиги и Священной Римской империи)[179 - Васильченко М.А. Указ. соч. С. 48–49.].

4 июля 1917 г. командующий 8-й армией генерал Л.Г. Корнилов дает разрешение сформировать 1-ю чехословацкую дивизию[180 - Салдугеев Д.В. Указ. соч. С. 90.]. В июле 1917 г. чехословацкие формирования приняли участие в наступлении 8-й армии Юго-Западного фронта под командованием Л.Г. Корнилова. Важной вехой стал бой у украинской деревни Зборов. В результате наступления чехословакам удалось прорвать фронт на протяжении 6 верст и продвинуться вглубь занятой неприятелем территории на 2–4 версты. Их трофеями стали 21 орудие, 45 пулеметов и около 3,2 тыс. пленных (включая 62 офицера). Части понесли серьезные людские потери (до трети списочного состава)[181 - Васильченко М.А. Указ. соч. С. 49–50.]. Успешные действия под Зборовом стали первым серьезным сражением чехословацких частей как отдельных боевых единиц на стороне России. Их боевая деятельность получила высокие оценки[182 - Там же. С. 48.].

Победа у Зборова стала главной причиной того, что Л.Г. Корнилов, назначенный 19 июля 1917 г. Верховным главнокомандующим, разрешил начать формирование 2-й чехословацкой дивизии[183 - Салдугеев Д.В. Указ. соч. С. 90.]. Причиной такого решения было также то, что русская армия находилась в состоянии развала, а война все еще продолжалась и требовались боеспособные части.

Победа у Зборова была широко использована в пропагандистских целях и содействовала успеху более чем 300 эмиссаров-вербовщиков, разосланных по всем губерниям России Чехословацким национальным советом. До осени 1917 г. им удалось завербовать в чехословацкие воинские части 21 760 новых добровольцев. Вследствие этого формирование 2-й дивизии проходило быстрыми темпами. Были организованы четыре пехотных полка, две артиллерийские бригады и две инженерные роты[184 - Там же.].

В ходе 1917 г. кадровый состав чехословацких воинских формирований значительно изменился. Основную массу солдат теперь составляли бывшие военнопленные[185 - Клеванский А.Х. Указ. соч. С. 97.], в том числе взятые в плен под Зборовом солдаты и офицеры противника, которые в подавляющем большинстве оказались этническими чехами[186 - Васильченко М.А. Указ. соч. С. 50.].

9 октября 1917 г. по приказу начальника штаба Верховного главнокомандующего русской армии Н.Н. Духонина был создан 1-й Чехословацкий корпус в составе восьми стрелковых полков, двух запасных полков, артиллерийской батареи, технических и тыловых служб[187 - Серапионова Е.П. К истории формирования чехословацких воинских частей на российской территории в годы Первой мировой войны // Славянский мир в эпоху войн и конфликтов XX в. СПб., 2011. С. 132.]. Временное правительство планировало создать и второй Чехословацкий корпус, но этому помешала Октябрьская революция[188 - Карабин А.Ю. Указ. соч. С. 35.]. Численность личного состава корпуса насчитывала 45 тыс. человек[189 - Салдугеев Д.В. Указ. соч. С. 90.]. Во главе корпуса был поставлен генерал-майор В.Н. Шокоров.

Однако одновременно с усилением чехословацких частей разворачивались процессы, связанные с их «обособлением» от русской армии. Чехословацкой дивизии было позволено принять собственный устав и чешский командный язык[190 - Карабин А.Ю. Указ. соч. С. 35.]. Чехословацкий корпус постепенно приобретал самостоятельность как основа зарождавшейся армии будущей Чехословакии[191 - Капуциан Р. Указ. соч. С. 67.]. Кроме того, «обособлению» способствовало недоверие добровольцев по отношению к правительству России, вызванное отсутствием достаточной материальной базы и надлежащего вооружения, а также многочисленный новый контингент (военнопленные), морально-политически не связанный с Россией[192 - Васильченко М.А. Указ. соч. С. 46–47, 51–52.].

Пожалуй, наиболее значительную роль в процессе «обособления» чехословацкого формирования от Русской армии сыграл лидер Чехословацкого национального совета (ЧСНС) Т.Г. Масарик, который считал своими основными союзниками Францию и Великобританию, а к России относился достаточно скептически[193 - Там же. С. 52–53.]. Затягивание решения вопроса о создании самостоятельного чехословацкого воинского формирования в России и более благосклонное отношение к чешскому вопросу со стороны Франции окончательно изменили взгляды Масарика в пользу западных держав[194 - Дуров В.И. Указ. соч. С. 57.]. Летом 1917 г. он договорился с французским руководством о эвакуации 30 тыс. чехословацких пленных из России во Францию[195 - Vojenskй dejiny Ceskoslovenska. II-dнl (1526–1918). Praha, 1986. S. 517.].

В конце июля 1917 г. Т.Г. Масарик и генерал А.А. Брусилов заключили соглашение, согласно которому чехословацкое формирование получило название «революционной армии в состоянии войны с Центральными державами». Фактически это означало, что в военных делах чехословацкая «революционная армия» продолжала подчиняться русскому Верховному командованию, а во всех политических и дипломатических отношениях перешла под контроль ЧСНС[196 - Серапионова Е.П. Указ. соч. С. 131–132.].

В сентябре 1917 г. Т.Г. Масарик обратился к русским властям с ходатайством об отправке чехословаков из России. В ответ Ставка Верховного главнокомандующего разрешила отправить во Францию только те части, которые изъявят такое желание. Дальнейшим катализатором процесса «обособления» чехословацких воинских частей стала Октябрьская революция. В конце декабря 1917 г. между ЧСНС и правительством Франции был подписан договор, согласно которому Чехословацкий корпус юридически стал составной частью французской армии, а 7 января 1918 г. было достигнуто соглашение об отправке корпуса во Францию морем из Владивостока. Через восемь дней российский филиал ЧСНС объявил чехословацкие вооруженные силы в России составной частью чехословацкого войска, состоящего в ведении Верховного главнокомандования Франции[197 - Васильченко М.А. Указ. соч. С. 55, 61–62.]. Корпус полностью перешел на содержание союзников[198 - Салдугеев Д.В. Указ. соч. С. 90.]. В феврале 1918 г. численность чешских и словацких легионеров в России составляла около 42 тыс. человек[199 - Карабин А.Ю. Указ. соч. С. 35.].

Подписание Брестского мирного договора в марте 1918 г. сделало процесс переброски Чехословацкого корпуса во Францию необратимым. В ходе него растянувшийся по Транссибирской магистрали корпус был вовлечен в разгоравшуюся в России Гражданскую войну.

Еще одной иностранной воинской частью, созданной в России в период Первой мировой войны, был Сербский корпус. Вербовка в добровольческие воинские формирования находившихся в России сербов и представителей других югославянских народов, плененных и дезертировавших из австро-венгерских войск, первоначально преследовала цель пополнить ряды сербской армии, сражавшейся на стороне Антанты[200 - Вишняков Я.В. «Сформирование этого корпуса представляется делом… глубоко государственным»: Сербский добровольческий корпус в России в годы Первой мировой войны // Военно-исторический журнал. 2021. № 11. С. 45–46.]. Летом 1915 г. началась переброска сербов по Дунаю в Сербию, и к сентябрю туда было отправлено около 3,5 тыс. человек[201 - Бабац Д.М. Указ. соч. С. 104.].

Затем началось создание сербских частей уже на территории России. 19 октября 1915 г. Николай II в Бухаресте принял представителей Сербии, которые ознакомили его с желанием добровольцев, находившихся в лагерях в России, сражаться с общим врагом. В ноябре того же года в Одессе был сформирован Сербский добровольческий отряд численностью более 1 тыс. человек. В него было позволено вступать всем южным славянам, которые находились в лагерях военнопленных в России[202 - Там же. С. 104–105, 107.].