Kill систему. Футуристический детектив
– А этот советник? – повела плечами Мари.
– Советник? – переспросил Вик, – его звали Серж С Ков и он легенда нашего братства фрилансеров. За свою идею он получил столько денег, что стал самым богатым человеком тогдашней Европы.
– Ты случайно не путаешь эту историю с изобретением шахмат, – осторожно спросила Мари, – древняя легенда говорит, что мудрец изобретший шахматы вел себя так же.
– Нет, – твердо ответил Вик, – во все времена были настоящие вольные люди. Они и создавали информационную среду. Серж С Ков на свои деньги построил четыре моста, через четыре крупнейшие реки Евразии. Это изменило транспортную систему Европы и сделало его еще богаче. После всего этого он сделал все возможное, чтобы сохранить свою анонимность и частное пространство. Говорят, что он до сих пор в сети. Он существует как сознание!
– Ох уж эти ваши фрилансеровские байки, – хмыкнула Мари.
– Эти байки, – резко ответил ей Вик, – более ценны, чем дурь электронного голосования.
Она покачала головой:
– Очевидно Вик, что в этих голосованиях и есть проявление подлинной демократии.
– А она была? Как может быть демократия при отсутствии свободы!
– А ты считаешь, что свободы нет?
– А она есть?! Это значит свобода, когда чтобы выпить лишнюю стопку необходимо нерекодировать сенсоры внутри жилища, чтобы не приехала полиция нравов. Или для поездки за пределы черты городской оседлости необходимы глушители в ботинках? Это и есть свобода?! Жить в усредненном положении между домашним арестом и инкубатором?! Ты это называешь свободой? Как это объяснить с точки зрения учителя морали?
Мари промолчала.
– Так она была? Ваша самая свободная свобода? – переспросил ее Вик.
– Я хочу верить в то, что она была, – вызывающе посмотрела на него Мари, – иначе не имеет смыла преподавать моральные ценности. Без веры этого делать невозможно.
– Преподавать моральные ценности? – засмеялся Вик, – кому и зачем? Ты вдумайся во фразу: преподавать моральные ценность! От нее уже разит тухлятиной!
– Тем, кто их оценит, – ответила Мари, – можно преподавать истинный свет истины.
Вик тяжело вздохнул и отвернулся:
– Я не могу сейчас с тобой говорить. Да я знаю, что робот отвечает. Он так настроен. И что с этой работой? Это так срочно? Невообразимо просто! Ты можешь понять, что я не дома. Нет не дома. Нет, я не прячусь от тебя в ванной! Тогда это когда? Это было один раз и все! Нет, сейчас нет очередной шлюхи! И двух тоже нет! Я могу отлучиться? Нет, не могу? А могу! Ну, хоть это хорошо! Просто изумительно, а то я думал, что так и должен сидеть и ждать твоих распоряжений! Не распоряжений, а предложений? Хорошо, давай называть это так. Так ты договорился с ними? Они прекратят дело? И это окончательно? В прош9лый раз ты говорил тоже самое! Ладно, я согласен. Но ситуацию это не меняет. Я за городом. При всем желании я не могу ничего сделать. Сейчас не могу. Как только я вернусь я сделаю эту радость. Сколько времени мене потребуется? Сам прикинь – пару дней на работу и проверка валидности. Три дня, максимум четыре. Да, это так. Быстрее нет возможности. Откуда я знаю, когда вернусь?! Ты сам понимаешь, что всегда есть фактор неопределенности. Мне это надо не меньше чем тебе. Да я все понял. Как найти? Кого? Меня? Знаешь, что просто – звони домой. Я тебе уже сказал, что я не дома. Все кончиться тем, что ты посадишь мне генератор. Там где я сейчас нельзя ничего зарядить. Почему так получилось? Ну это разговор долгий. Хорошо. Да. Да. Да. До свидания, а не плошай. Хорошо.
Мари удивленно смотрела на Вика.
– Не обращай внимание, – отмахнулся фрилансер, – это закладка.
– Какая закладка?
– Когда не можешь достать человека напрямую, то вешаешь на его адрес информационную закладку с вопросами. Я забыл сразу выйти из сети, и пришлось отвечать на все эти вопросы.
– Понятно, – ответила Мари.
– Звонок имеет отношение и к тебе, – улыбнулся Вик, – хотя и отдаленное.
– Да?
– Конечно. Это мой контрагент. Мы с ним влетели немного. Не так чтобы сильно. Попали на распространении неформального контента.
– Неформального контента? – лицо Мари исказилось.
– Угу. Того, что называют информационными наркотиками.
– Ты продавал наркотики? – испуганно переспросила Мари.
– Не наркотики, – спокойно поправил ее Вик, – а информационные, виртуальные наркотики. Разницу понимаешь?
Девушка кивнула.
– вот и отлично. А распространение виртуальных наркотиков началось давно. Наверное, со времени старинного интернета.
Интернета? – не поняла Мари.
– Да, это первый этап нашего нейронета, – охотно пояснил Вик, – от нашей сети он отличается как наши электромобили от паровозов.
– Паровозов? – удивилась Мари.
– Это было такое транспортное средство, – объяснил Вик, – когда вернемся в город – погугли.
– Лень. Да я и забуду это к тому времени. Так в чем его смысл? Смысл этого паровоза?
– Нет. Нет. Нет, – жестко ответил Вик, – потом. Потом поговорим. Все потом. Сейчас это не имеет смысла.
– Опять закладка? – улыбнулась Мари.
– Да, забыл выйти из сети, – Вик посмотрел на стелющее небо, – сейчас вышел. Так о чем я говорил?
– О паровозе.
– Ах, да. Представь себе большой цилиндр, который грелся открытым огнем, стоял на больших железных колесах и ездил по металлическим полоскам. Эти полоски были проложены по всем материкам Земли. Это считалось наиболее эффективным средством.
– Да, уж. – Мари покачала головой.
– Это еще не все. Сначала его топили дворами, а потом каменным углем, – засмеялся Вик.
– Ужас! Куда смотрела экологическая полиция! Неужели они были такими варварами?
– Ну, экологической полиции тогда еще не было!
– Какие дикари, – хмыкнула Мари, – не удивлюсь, что это была древность. И не удивительно, что в ней и появились виртуальные наркотики.
– Разуметься, – Вик скривился, – на самом деле они без вредны. Это удовлетворении неких нишевых потребностей человека. Тех, которые не покрывает мораль, нравственность, клипы нейронета и прочая дребедень. О них никто не помер, с ума не сошел. И социопатом не стал. И вот недавно их распространение захотели повесить на меня.
– Ничего не поняла, – Мари пожала плечами, – как можно на тебя повесить виртуальные наркотики? Они же виртуальные. И что значит повесить?
– Я имел ввиду, – терпеливо пояснил Вик, – что полиция нравов, заметь не обычная полиция, а полиция нравов, захотела начать расследование распространения виртуальных наркотиков. И включить меня в круг подозреваемых.
– А теперь я все поняла, – засмеялась Мари, – повесить, значит включить тебя в дело.
= Да. Ты очень понятливая. Молодец.
– И что из этого следует?
– Думаю это очевидно, – Вик посмотрел девушке в глаза, – не надо мне светиться. Но только для того, чтобы быстрее все замазать.
– Извини. Я опять не поняла.
– Хорошо, я поясню, это значит, что мне надо какое-то время вести себя согласно всем нормам нашего трасгуманистического общества. Меньше шастать по разным не совсем легальным сайтам и даже тем, которые имеют просто сомнительную репутацию. Это называется не светиться. Потом, когда все немного утрясаться, я вернусь в прежний ритм жизни. А чтобы это произошло быстрее необходимо замазать. Это значит немного поделиться с теми, кто ведет это дело. Незначительное перераспределение денег. И все. Понятно?
– Теперь мне все понятно, – помрачнела Мари, – ты хочешь мне сказать, что не будешь помогать мне? Мы. Ты вернешься сейчас в город?
– Нет, наоборот я помогу, – улыбнулся Вик, – и тебе. И себе. Сейчас мне нужна работа вне нейронета. Только поэтому ты и вытащила меня из моей берлоги. Иначе, я не взялся за такое дело ни за какие деньги.
– А это не опасно для тебя? – поинтересовалась Мари.
– А что может быть опасным? – переспросил ее Вик, – свести тебя с парой легальных программеров? Нет, это нормально. В чем-то даже обычно. Серый рынок апгрейда существует. Все это знают. И в этом нет ничего странного. Тем более мы сейчас под зонтиком глушителей сети. Да и проветриться мне не мешает.
Солнце уже взошло. Оно осветило прерию.
– Ты мог бы сказать мне раньше, – тихо сказала Мари.
– Мог. А зачем, – пожал плечами Вик, – вот там этот Харовск. Если бы не твоя, как бы это сказать… нерасторопность, то мы были бы уже там.
– А ты действительно не имел никакого отношения к этим виртуальным наркотикам? – поинтересовалась Мари.
– А это не имеет никого значения к нашему с тобой делу, – резко ответил Вик, – и чем ты меньше интересуешься тем, что тебя не касаешься тем лучше для всех.
– Хорошо. Я поняла.
– Вообще, задавай поменьше вопросов. Особенно тем прекрасным людям, кого мы встретим.
– Я поняла.
– А если ты поняла, то включи, наконец, глушитель в ботинках! Ты это обещала сделать двадцать семь минут назад.
Пророк
– Здесь так прекрасно, – сказала Мари, – даже не подумаешь, что здесь шли бои.
– Шли бои? – переспросил Вик.
Они шли весь день и Вик порядком устал.
– Да, – девушка показала рукой на восток, – оттуда наступали армии древних государств. А здесь была одна из самых тяжелых битв Великой Информационной Войны.
– Великой Информационной, – откликнулся Вик, – откуда ты это знаешь?
– Как откуда, – Мари хмыкнула, – это же есть в каждом школьном курсе. Даже в базовом.
– А значит это правда?
– А почему нет? – напряглась Мари.
– А потому дорогая, – ехидно ответил Вик, – что знания базового школьного курса не означают истину.
– А что они означают?
– Они означают только взгляд правительства на то, что было когда-то. И не более того.
– Ты радикален как все фрилансеры, – ответила Мари, – вы верите только в свои сказки.
– Свои сказки, твои сказки, наши сказки, – отмахнулся Вик, – ты видишь сама. Здесь, где должны были идти бои нет ничего.
– А что должно быть?
– Как что? – фрилансер удивленно посмотрел на женщину, – воронки от взрывов, колеи от гусениц древней техники, какие остатки боевых машин. И прочее барахло. А здесь нет ничего. Здесь ровная прерия на десятки километров.
– И на основе этого ты опровергаешь нашу историю?
– Но ты, же видишь все сама. Сколько мы шли всюду только ровная прерия. Где следы боев?
– Это ничего не доказывает, – осторожно возразила Мари.
– Конечно, но я знаю, как велась Великая Информационная! Я немного представляю, как и что происходило в годы ВИВ! И знаю, сколько там вранья!
– Добавь еще, что я ничего не знаю о жизни, – хмыкнула Мари.
– Даже говорить не буду, – засмеялся Вик, – это подразумевается само собой. Но ты только вдумайся в название – Великая Информационная! Информационная! Мари! Управляющее слово – Информационная! Тебе это ни о чем не говорит?
– Не говорит, – холодно ответила Мари.
– Подумай, – Вик провел рукой по горизонту, – ты видела что осталось после войны в моем богатом Гуанчжоу. Даже в городе не все залатали. Так и зияют дыры в стенах. А здесь или все рекультивировали после ВИВ. Правда не понятно, зачем и для кого. А самый простой вариант – что здесь ничего не было. Не было никакой великой битвы. В реальности не было. А в твоих методичках она оказалась. И стала великой правдой.
– У меня такое чувство, что любое упоминание об официальном тебя приводит в раздражение.
– А мне кажется, что ты хочешь сменить тему. Тебе нечем ответить?
– Мне надо подумать.
– Принимается, – хохотнул Вик, – как аргумент нормальный для учительницы морали. Хорошо. Думай. Но меня сейчас волнует то, что смеркается и до Харовска мы дойти не успеем.
– Это плохо?
– Это не хорошо, – очень серьезно ответил Вик, – нам видеться или идти ночью с включенными приборами ночного видения или ждать в прерии рассвета. И то и другое плохо. Это значительные траты энергии генераторов. Если включим инфразрение то посадим генераторы, будем сидеть в прерии, энергия пойдет на выравнивание перепада температуры холодного воздуха и поверхности прерии. Все плохо. А смеркается здесь быстро. К тому же если включим инфразрение то нас могут засечь патрульные дроны. Они летают, но в радиодиапазоне нас не видят. А просматривать все в оптике долго. А если включим инфразрение то могут и засечь. И это тоже плохо. Нет хорошего решения.
– Нам далеко? – насторожено спросила Мари.
– Нет, – отозвался Вик, – километров двенадцать – тринадцать. Плюс по городу немного. Поэтому и печально споткнуться на пороге.
В сумраке обозначился синий огонек.
– Может это электромобиль, – повернулась к Вику Мари.
– Здесь? Зачем?
– Может экскурсия? – предположила Мари.
– Зачем? Когда-то здесь был эколого-патриотический парк, посвященный какой-то великой победе, – Вик поежился под своей курткой, – потом парк закрыли. Вернее он закрылся сам. Все реальные поездки сменило 16 – Д компьютерное моделирование. После этого парк одичал, транспортные маршруты обошли его стороной. И сейчас здесь нет ничего хорошего. И встреча здесь не обещает ничего хорошего.
– Почему?
– Нейтропедия утверждает, что это место было занято дикими гопниками бежавшими из городов. И эту местность стали звать Зоной Племен.
– Романтично, – тихо ответила Мари, – ты не говорил мне об этом?
– Романтично, – согласился Вик и поднял воротник куртки, смотря как приближается синий огонек, – в городах даже никто не представляет, что происходит здесь. Поэтому надо быть готовым ко всему. Но ты не говори ничего. И не трать энергию генераторов зря. Больше я тебе никаким советом помочь не могу.
Синий огонек неожиданно пропал, вспыхнул и загорелся ярче, а потом стал светить ровным светом. Вик хмыкнул:
– Кто бы это не был, он спустился в яму. Потом, поднялся на бугор и теперь идет к нам. Интересная фигура. Если это не приманка. Не разведка, то по нему можно будет точно сориентироваться. Не трать ресурсов на его опознание. Я его хорошо вижу. Скоро ты сама все увидишь – обычным зрением.
Сказав это Вик медленно потер затекшую спину и осмотрелся.
Наконец незнакомец стал виден и Мари. Это была безусловно телоформа человека, но человека с одной рукой, в которой он держал факел с синим пламенем. Незнакомец не шел, а как-то плавно катился вперед. Вскоре он и сам заметил Вика с Мари, изменил направление движения и подъехал к ним. Вблизи он представлял совершенно необычное зрелище. Одна его рука была демонтирована, причем демонтирована давно и грубо. Вместо плечевого сустава стояла заслонка, из прозрачного пластика, ставшая от времени мутной. Одна нога незнакомца была так же демонтирована и даже лишена бедренного сустава. Передвигался он только благодаря тому, что к оставшейся ноге был привязан крошечный ровер из тех, что продают для апгрейда антикварных стульев и кресел, если хозяин пожелает сделать их самоходными. Одет незнакомец был тоже причудливо – обрывки кожаной штанины были примотаны скотчем в ноге, кожаная куртка была местами приклеена клеем, а местами скотчем.
Лицо незнакомца было пыльным, даже грязным, волосы длинные, вьющиеся, черные, но сальные, грязные. Под волосами угадывался пластиковый каркас который когда-то должен был держать форму прически. Но при этом горбоносое лицо светилось улыбкой.
– Алаведерче! – радостно выкрикнул незнакомец.
– А на стандартном можно? – негромко ответил Вик, – мне лень включать словарь кроссперевода.
– Можно, – ответил незнакомец и подъехал вплотную. Вика и Марии обдало ароматом вонючего тела, йода, клея и машинного масла.
– Вы как здесь? Какими судьбами? – не прекращая улыбаться, спросил незнакомец.
– Гуляем, – спокойно ответил Вик.
– Гуляете? Здесь? – спросил проезжавший, и ролики его единственной ноги перестали скрипеть.
– А что такого? – Вик ухмыльнулся, – это романтическое путешествие. А ты здесь как?
– Я здесь проповедую! – заявил незнакомец, – зовите меня пророком, ибо отказался я от имени человеческого.
– Хорошо, – ответил фрилансер, – ты отказался, а я нет. Зови меня Лайком!
– Ол райт! – выкрикнул Пророк.
– Здесь проповедуешь?
– Здесь, – убедительно сказал Пророк.
– Проповедующее зная, что здесь никого нет? – переспросил его Вик.
– Отказавшись от имени человеческого, отказался я и от постоянной паствы. И поклонников. И зрителей сети. Всего мирского. Все отринул.
– Это уже и так понятно. А ногу с рукой куда дел? Тоже отказался, – Вик уже стал думать, что теряет время с этим сумасшедшим, скорее всего оставшимся от стада бежавших сюда городских гопарей лет шестьдесят назад.
– А нога? Рука? – Пророк рассмеялся, – скажешь тоже. Кто от них откажется добровольно. Демонтировала «Азбука». Кто же еще. Уже и н помню когда. Помню, что жил еще в городе Хабаровске. Пришли ко мне воспитанные люди, сняли руку и ногу, а больше ничего не забрали. По закону не положено брать вторые парные органы и непарные органы. Если конечно нет специального решения суда. Так я стал одноногим и одноруким. Но свободным в душе. И теле.
– А получить новые сложно было, – поинтересовался Вик.
– Легко! – выкрикнул пророк, – но для этого работать надо. Где-то пахать и просить. Просить и пахать. Десятилетия. Столетия. И без надежды на вечную жизнь после смерти. А мне лень ради железок убиваться и кредиты платить. Продал я все, что было. Купил вечный синий факел и хожу здесь. Так как ходить не могу, то езжу, но так как пророк должен ходить, а не ездить говорю. Что хожу, хотя езжу.
– Понятно, – кивнул Вик.
– Все тебе понятно. Понятливый ты какой, – опять рассмеялся Пророк.
– Зачем?
– Зачем? – рассмеялся высоким голосом Пророк, – ищу человека.
– Банально, – проскрипел Вик опасения, которого начинали сбываться.
– Банально. Но человека я не нашел ни одного. А Диоген вылазил из бочки и видел их тысячи. Но не считал людьми. А я людей не нахожу. Но я до этого не сразу дошел. Не сразу осознал, что нет человека. Нет нигде. Сначала с такими же, как я ничтожными людьми. С братьями – гопарями по прерии гонял. Вначале грабили транспортные суда, а потом когда транспортов здесь не стало, то начали мы мочили друг друга. Бухали. Кололись, молились и сам понимаешь. Весело жили! Весело!
Пророк кивнул на Марии и подмигнул Вику.
– Оно и понятно, – Вик напрягся, – а теперь кореша твои где?
– Везде! – Пророк засмеялся. Он дернулся, ровер под его ногой заскрипел, но гироскопы привели его в устойчивое положение.
Вик подумал, что простая и банальная ловушка захлопнулась, но Пророк опять громко засмеялся:
– Нет уже братанов! Все положили. Кого убили. Прилетели дроны и кого-то постреляли. Кто сам кончился, а кто и в города вернулся. Покаялись и живут, забыв прошлое. И мне предлагали изменить душе своей. Но я здесь один остался и катаюсь только с птахами божьими. А так как Бога нет то с моими птахами.
– А живешь как? Жрешь ты что?
– Вот. Этого и ждал я! – Пророк взмахнул неугасимым синим факелом, – подаянием я живу! А если честно, то иногда заряжаюсь от трансформаторов ветряков, а в основном солнечным светом питаюсь. Генераторам хватает. Хватает, так как в сеть практически не выхожу. Сам понимаешь, что энергии мне не надо. А то, что инфразрение село так мне на это забить. Хер с ним. Жру мало сам понимаешь. Но иногда заказываю синтетику через сеть.
– И привозят? – поинтересовался Вик, – сюда в эту жопу? Кто-то сюда посылки доставляет?
– Да нет конечно, – ответил Пророк, – специально сюда никто не полетит. И груз мал и опасно. Но частные дроны сбрасывают посылки в радиусе двадцати километрах от города. Там я жратву и подбираю. Мало конечно, н мне хватает.
– А деньги где берешь? – спросил Вик.
– Братаны! – крикнул пророк, – что от них осталось. Я и счета их на себя перевел. Да и не надо мне много денег. Отринул я все. Все отринул!
– А в цивилизацию не хочешь?
– Хочу и не хочу. Звали меня. Говорили – вернись и все простим! – Пророк задумался и посмотрел в сторону Гуанчжоу, из которого пришли Вик и Мари, – но сам поднимешь, что мне там пахать и пахать. А все ради того, что бы быть верным членом общества и слугой «Азбуки» и ФРС. Не хочу. Свободы хочу.
– Как знаешь. Все хотят и никто ее не имеет. Нас все свобода имеет. Хотя ты нам вовремя попался. Нам как раз в Хабаровск надо. Ты бы подсказал.
– Подскажу, – быстро ответил Пророк, – сам понимаешь, что все расскажу. А она, что немая?
Вик посмотрел на Марии, потом и на Пророка:
– Нет, конечно, но она не любит говорить с незнакомцами. Ты странный согласись.
– Вы тоже место для соития выбрали неожиданное, – Пророк ухватил один из своих длинных и жирных локонов и накрутил его на палец.
– Это ты придумал. Я тебе правду сказал, – Вик наклонил голову, – мы идем из Гуанчжоу в Хабаровск.
– А что идете, – Пророк наклонился к Вику, – а что не на планере? Или не на каре? Приключений захотелось?
– Ты шизик что-ли? – неожиданно выкрикнула Мари, – просто идем и все.
– А вот моя дорогуша ничего просто так не бывает, – Пророк продолжал смотреть в лицо Вика.
– Считай, что нас тебя провидение послало, – сказал ему Вик.
Пророк засмеялся:
– Не делай из меня придурка! Ты Лайк края не теряй! Плевать мне, что ты хочешь и куда ты хочешь! Иди куда хочешь здесь свободная земля!
– Твоя! – ехидно спросил Вик.
– Ты что идиот! – вскрикнул Пророк, – я же сказал свободная! Может только здесь свобода. Здесь и в Антарктиде! Но пингвинов здесь нет! Иди куда ты хочешь и для чего хочешь и плюй на всех!
– Хорошо, – Вик покрутил головой по сторонам, – говоришь, нет здесь никого!
– Есть! – ответил Пророк, – Есть! Я и мои мысли!
– Ну и то хорошо. Что мысли у тебя есть. Ты мне скажи – ты здесь следы великих битв прошлого наблюдал?
– Каких еще битв? – завопил Пророк, – ты больше меня конченый! Здесь прерия на тысячи квадратных километров. Чистая и ровная. Есть лощинки и бугорки. А битв здесь великих не было.
– А парк патриотический был?
– Парк был, – кивнул пророк, – но прилетели дроны. И все размонтировали. И увезли. И было это давным давно. Я тогда еще с братанами гонял здесь. Жаль парк было. Но нам ничего не досталось.
Вик улыбаясь, посмотрел на Мари.
– Вик, – Пророк приблизил свое грязное лицо к фрилансеру, – я много чего понял в этой жопе.
– А откуда ты мое имя знаешь? – настороженно спросил Вик.
Пророк захохотал:
– Вик, – если это твоя куртка, то имя выбито на твоей роскошной эмблеме с лучником! Я даже знаю, что ты фрилансер. Ты сам все это на куртке выбил. А еще вы сеть глушите. Я потому к вам и поехал. Думаю – вот интересные люди идут. Явно не простые молодые тапочки. Решил с вами поговорить. А ты так тупишь, а Вик?
Мари посмотрела на Вика и впервые за все время разговора с Пророком улыбнулась.
– Ладно, ладно, – смутился Вик, – ступил. Конкретно ступил.
– Ступил! – засмеялся Пророк, – поэтому я тебе все подробно расскажу, иначе ты до Хабаровска никогда не дотопаешь. Извини мой плотно тормозящий друг. Может, ты слишком погружен в себя. А может, твои генераторы уже садятся.
– Это не имеет значение. Что ты можешь сказать?
Пророк поскрипел:
– Знаешь, что человек обречен!
Вик вздохнул:
– Это не новость. На примере твоих братков все понятно.
Пророк скривился, но аргумент принял:
– Только вопрос как обречен как биологический объект, социальный или культурный. И что нам надо уничтожить тело, общество или душу!
– Спасти душу! – четко ответил Вик.
– А ты уверен? – Пророк в упор посмотрел на Вика, – тело это не игрушка. Вот я сократил себя наполовину и чувствую, что этого мне мало. Мало. Надо резать дальше. Вик дай нам шанс выжить.
– Да пожалуйста, – разрешил Вик, – спасайся сколько хочешь. Хоть каждый день и час.
То, что происходит сейчас это хорошо. У нас нет и не может быть примеров вечной жизни биологических видов. И человек как биологический вид обречен. Остается решить, как жить дальше. Очевидно то, что необходимо разбить триединство тела, общества и культуры. Тело живет несколько десятилетий, общество может протянуть несколько столетий, а культура бессмертна. Она будет существовать до тех пор, пока на Земле есть луч сознания.
– И это твое пророчество?
– Мое пророчество, – Пророк выпрямился, – это смерть общества ради жизни разума. Вечной жизни!
– Это очевидно, даже обычно, – рассмеялся Вик.
– Обычно, – охотно согласился Пророк, – но это обычно когда тебе пишет товарищ через нейронет. Но это необычно когда ты встречаешь безумца в прериях, который машет факелом и ищет вчерашний день!
– Ты смешон, – вмешалась в разговор Мари.
– И жалок! – выкрикнул Пророк, – я никчемен и жалок! Моя жизнь убогая и несчастная. Я самочинно оскопил себя ради вечности!
