Притча века
– В смысле…, – делая вид, что копается в памяти, он ожидал правильную реакцию синтезатора, – может он радиолюбитель?
Михалыч усмехнулся, а Митя поморщился и пожав плечами невнятно произнес:
– Может, а тебе какое дело?
– Так просто интересуюсь, нам же встречаться. Чтоб были темы для разговора.
– Ага. Ты ведь такой разговорчивый. Михалыч! Давай еще по одной и по лункам.
Михалыч без разговоров разлил и вопросительно посмотрел на Алиане. Тот, поняв немой вопрос, отрицательно покачал головой.
После, они выпили еще по две, а может и по три маленьких стакана и пуская густые клубы дыма вновь уселись по своим отверстиям в толще льда.
Алиане вдруг подумалось, что в его любимом Улье такого, как он, уже бы давно вывели на чистую воду. И он уже бы давно сидел в специальном кресле, где его допрашивали специально уполномоченные для этого сотрудники. И при неправильных ответах его мужественное лицо с широкими скулами сжималось бы от боли, а сильные руки, привязанные к ручкам кресла напрягались от тщетных усилий освободиться.
Он подумал об убийстве беззащитных животных, лежащих на холодной, равнодушной, покрытой пушистым снегом корке льда. И о гуманности пыток во имя защиты интересов Улья. Сравнивал на невидимых весах степень необходимости того и другого, складывал факты: за и против, обдумывал последствия и результаты.
После, он не раз вспоминал все эти нелепые опасные размышления и пришел к очевидному выводу, что во всем была виновата отравленная вода.
Порядком подмерзнув от сидения на одном месте Алиане решил прогуляться, попутно размышляя об особенности имен его спутников. Своего то он им не назвал. По легенде его звали Анатолий. Смех, да и только. В Улье вообще редко использовались буквенные имена. Как правило, это были номера с литерами или без. Его номер был 1315 6, что при должном прочтении и составляло его буквенное прозвище. Тут все понятно присутствует логика и смысл. Но Михалыч или Митя, которого можно звать и Митька? Как это работает, учитывая, что при добавлении буквы набор цифр теряется, Алиане понять не мог.
С другой стороны встречал он во время своих путешествий и более странные способы называть субъекты. Сетовал он на то, что близкородственные обитатели могли бы быть более логичны и предсказуемыми.
Ближе к вечеру подъехала огромных размеров самоходная машина, наподобие орбитальных «мусорщиков», только вместо двигателей у которой были большие резиновые колеса. Михалыч о чем-то переговорил с водителем и Алиане, к его нескрываемой радости, запустили внутрь где он, пробравшись в самый дальний конец устроился на груде сложенных вещей и мгновенно уснул.
Проснулся Алиане от того, что Митя его толкал в плечо с кривой усмешкой приговаривая:
– Эх тебя развезло, мне бы так с одной-то!
Алиане укорил себя за то, что заснул, а значит поставил под удар операцию. С другой стороны, он ясно почувствовал, что действие яда прошло и это его сильно обрадовало.
– Тебя как хоть зовут?
– Анатолий, – с готовностью выдал Алиане и тут же добавил, – Анатолий Ванович Мирков.
Митя снова ухмыльнулся:
– Что ж, Анатолий Ванович, на выход с вещами.
Алиане выбрался из машины, не забыв при этом поблагодарить водителя. На улице уже было достаточно темно. У колеса стояло несколько человек, которые поочередно затягиваясь и выпуская клубы дыма, что-то вяло обсуждали.
– Ладно, все, счастливо, – Михалыч подошел к Алиане с Митей и хлопнув первого по плечу произнес, – пошли, проводим тебя к старосте.
Тут Алиане понял, что настает момент истины. Он собрался с мыслями, выпрямил плечи и, закинув за спину контейнер, показал, что готов идти.
До дома старосты они шли не спеша. Разговоров не было. Все порядком устали и, как догадался Алиане, плюсом к усталости переживали последствия отравления.
Возле большого деревянного дома с высокой крышей они остановились.
– Ну давай Анатолий. Удачи тебе!
Алиане пожал руку Мите, потом Михалычу, поблагодарил их, как того требовали обычаи этих мест – от всего сердца. Подождав пока двое скроются за поворотом, он открыл калитку и вошел во двор старосты.
В принципе дело оставалось за малым. Только бы староста не отказался от беседы, а там слово за слово и Алиане не сомневался, что выведает у него все, что было нужно. С минуту он постоял на пороге прокручивая в голове будущий диалог и, наконец, уверенным размашистым движением постучал в массивную деревянную дверь.
Эти строки Алиане запомнил наизусть: «Учитель стоял перед целым классом учеников. В классе царил шум и беспорядок. Учитель не кричал и не успокаивал разбушевавшихся детей. Он спокойно взял со стола чашу с водой, налил ее в руку, а затем сжал кулак. Сквозь зажатые пальцы начала сочится вода и ученики завороженно уставились на эту картину. «Что вы видите? » – закричал во весь голос учитель. В ответ ему было молчание. «Что вы видите? » – снова повторил он, уже более спокойным голосом. И лишь один ученик встал и нарушил молчание: «Смерть» – сказал он. «Только ее? » – словно бы поняв, о чем говорит ученик спросил учитель и разжал ладонь. А на ладони …»
Дальше послание обрывалось. По всей видимости примитивное оборудование автора сообщения дало сбой и часть сообщения не пришла – растаяла где-то на просторах галактики. Вот потому-то и сидел Алиане в нескольких парсеках от родного дома на деревянном неудобном стуле. В жилище самого автора послания, с культурной миссией: узнать, чем заканчивается загадочная притча, что так поразила жителей Улья, в котором вода имела особо сакральное значение.
– Александр, понимаете … – И тут Алиане собрав все свои оставшиеся силы поведал о том, как радиосигнал, вероятнее всего отправленный им, отразился от космического тела и попал на спутник-ретранслятор, а тот передал сигнал в одну из исследовательских лабораторий. «Здесь, на Земле, в смысле здесь, у нас, я хотел сказать» – то и дело поправлял себя исследователь. В лаборатории они получили только часть послания и найти остальную послали его. А он собственно – журналист, который занимается поиском и интервьюированием интересных людей. И вот Александр, «да, да именно вы», та самая интересная личность. Закончил Алиане тем, что непременно должен узнать историю создания притчи, а также что наиболее важно – ее окончание.
Староста недоверчиво посмотрел на рассказчика, затем хмыкнул и по его дородному лицу расползлась улыбка, обнажая ряд неровных широких зубов.
– Вспомнил! Было дело! Погоди, чаю налью, ты будешь?
Алиане живо замотал головой, не хватало еще в самый ответственный момент опять хлебнуть какой-нибудь отравы.
– Зря, с лимончиком, – проговорил староста и плеснул себе в чашку мутную коричневатую жижу, затем из другой емкости долил горячей воды и вновь уселся в свое кресло. – Так вот, у меня отец в войну связистом был, от него в наследство досталась радиостанция «Север». Я к ней антенну приделал и усилитель поставил – думал сигнал в космос запущу. А тут жена разворчалась, мол захламил весь дом, сворачивай свою балалайку. Я решил послание отправлю и в сарай все это дело снесу. Но что именно отправить? А тут жена как-то возвращается с работы, а она у меня училкой работает в местной школе, вся расстроенная, мол дети не слушаются, спасу нету. Ну я ей говорю: «я тут притчу слышал», на самом-то деле я сам ее придумал – на ходу. Ну там не совсем как у тебя-то было, но похоже, я точно не помню, все-таки лет пять уже чай прошло. Ну и рассказал ей притчу эту. Я смеялся до слез, а она даже не улыбнулась. Стали спорить так, мол, и так, не смешно или смешно. В итоге плюнул я, говорю: «вот эту притчу в космос и отправлю, если и у инопланетяшек там, или еще кого, чувства юмора нет – нахрен тогда и тебя и всю эту вселенную».
Александр засмеялся и отпил из кружки.
– А тут ты! Видать зацепило. Правда концовка-то не дошла, жаль.
– Расскажете? – с осторожностью спросил Алиане, подозревая, что корабль «притчи века» медленно направляется к скоплению астероидов.
– Да запросто. Про то, что там что-то на ладони было – такого вообще не было. Он подошел к ученику, разжал ладонь и спрашивает: «Так что еще кроме смерти? ». Ученик молча смотрел на учителя. Все остальные в классе тоже поднялись со своих мест. В этот момент учитель со словами «а вот что» со всей дури заехал ученику по репе. Да так, что у того аж искры из глаз посыпались и полетел этот ученик в угол класса. Учитель вернулся к доске и сказал: «А теперь садитесь и заткнитесь, пока я вам всем лещей не надавал! ».
При словах «садитесь и заткнитесь» староста уже еле сдерживался, из глаз текли слезы, и окончив рассказ, он разразился таким громким раскатистым смехом, что казалось все это странное жилище ходило ходуном в такт сотрясающемуся хозяину. Он хохотал и сквозь слезы повторял: «лещей не надавал».
Алиане с грустью смотрел, как сидящий перед ним человек захлёбывается в истерическом смехе. Видимо шутка и впрямь вызывала у него неподдельный восторг. Единственное, о чем подумал в тот момент Алиане, так это о том, что это в принципе ценный дар – придумывать шутки, от которых ты сам можешь впадать в такую эйфорию.
Дальше они о чем-то еще поговорили, но Алиане плохо помнил, о чем, вроде как жена отправилась с детьми в какую-то баню, и он тоже сейчас пойдет и что-то еще в таком же духе. Единственно на что Алиане тратил оставшуюся толику своего внимания, так это на то, чтобы остаться не раскрытым. Хотя он чувствовал, что, если бы сказал Александру правду, тот повел бы себя точно также, а весьма может быть был бы даже более общителен. Такие они, обитатели 3202…
Уже очутившись на улице Алиане пришел в себя и засеменил подальше от жилых построек, напоминавших детский городок для игры в активный шутер. «Он просто ударил его по лицу! Притча века! Как один человек бьёт по лицу другого человека… Мудрость далекой отсталой планеты» – думал он, попутно выплёвывая в руку порядком надоевший электронный валик.
Он шел и вдруг внезапно осознал, что тоска не появляется. Куда-то пропала, то ли от заполнившего его разочарования, то ли от того, что все закончилось и можно возвращаться. Но даже без этой попутчицы, нежданно прицепившейся в этом походе, он понимал, что это был последний заброс. Тут только появились силы признаться себе, что с самого начала он задумывался как последний. И это странное последнее задание, за которое он взялся скорее из честолюбия, как будто хотел что-то оставить после себя. Добавить в культурную память вселенной пару строчек заблудившейся мысли. Поставить своеобразную точку в своих долгих скитаниях по отдаленным уголкам. Но получалась эта точка какой-то неожиданно смазанной.
Покинув пределы видимости, исследователь стал готовиться к прыжку. В какой-то момент он замер и его взгляд задержался на снежных холмах, поблескивающих в неверном свете ночного светила. «А ведь это тоже все вода, в кристаллической форме». Потом Алиане вскинул голову и посмотрел на россыпь звезд. В его голове вдруг ясно нарисовался и образ мудреца, который он представит Совету по культуре и окончание истории. Он улыбнулся, прощаясь с 3202, с ее «мудростью» и приготовился возвращаться к себе в Улей, с готовой «притчей века».
