Сновидец. «Писатель, который живёт во сне…»

– Да не ори ты! Дышать уже нечем. Забрызгал тут слюной все, шагу ступить некуда. Баран однорогий. – Черт, явно ошалевший от такой наглости, медленно ощупал рога. Глаза расширились, когда рука дотронулась до сломанного рога. Обернувшись, монстр увидел обломок. Вопль злости и боли прокатился по чертогам ада.

– Навсегда здесь останешься! Слышишь? Навсегда!

– Стесняюсь спросить, а с каких это пор рядовые черти решают кому, где и сколько быть? Мне кажется, такими делами заведует кое-кто повыше? – Черт задыхался от ненависти, пытался что-то сказать, крепко сжимая в руке обломок рога. Он пыхтел, широко раздувая ноздри. От напряжения на свином рыле выступил мутно-белый пот, а в воздухе запахло едкой кислятиной.

– Мы все равно будем тебя ждать! Слышишь? Ты находишься между жизнью и смертью, но твое время еще не пришло. Мы умеем ждать, и поверь: обязательно дождемся! – хрипел черт, пуская густую желтую пену.

– Ну, это еще далеко не факт! Дальнейшую судьбу моей души будет решать страшный суд. – Писатель вызывающе щелкнул языком, что привело черта в еще большее бешенство. Хвост извивался как у разъяренной кошки, кулаки сжаты до хруста костей.

– Глупец! Ты даже не представляешь, что тебя ждет, окажись ты в аду!

– Глупец – это ты, а я уже в аду! Хватит пустословить, проводи уже свою экскурсию! Ты ведь здесь для этого?

Черт стиснул кривые зубы, отчего пена разлетелась в разные стороны.

– Иди за мной! – прорычал служитель ада.

– Нет, давай ты вернешься в состояние маленького злобного чебурашки, а то от тебя воняет так, что мухи дохнут.

– А это не я! Это ты! Ты создал этот образ в своей голове, а я просто его принял.

– И каков твой настоящий облик?

– Все зависит от фантазии человека, но чаще всего я выгляжу примерно так.

– Понятно. Но ты меняйся, меняйся. Я жду.

Черт стал уменьшаться в размерах. Обратная процедура сопровождалась ужасным звуком, напоминающим хруст или треск. И через пару секунд перед Писателем снова стоял карлик, лысый и безобидный.

– Как же теперь с одним рогом? – усмехнулся Писатель.

– Починят! – обиженно буркнул черт, убирая в карман пиджака сломанную гордость.

Они шли по выжженной земле, при каждом шаге поднимая клубы пепла.

– Куда мы идем?

– В город.

– В аду есть города?

– Здесь все есть. Только, как правило, это вам не нужно.

Писатель шел, глядя себе под ноги. Через какое-то время он заметил, что пепел стал светлее.

– Ноги жжёт.

– Город близко, – сухо отозвался карлик.

Некогда теплый ветер становился все горячее, принося с собой запах серы и горелого мяса. Писатель смотрел себе под ноги, когда возникла грязная стена каменных джунглей. Безжизненные скелеты домов смотрели на четверку пустыми глазницами окон. Серый. Этот цвет был везде. Земля, стены, асфальт. Разные тона одного цвета.

Внимание Писателя привлек возникший на горизонте столб пыли. Черная, маленькая точка, поднявшая этот шлейф, приобретала очертания автомобиля. Огромный, черного цвета внедорожник мчался по пустынной улице адского города. Машина преградила путь компании, остановившись с пронзительным свистом тормозов. Солидного вида человек вышел из внедорожника.

– Мужик! Продай мне че-ньть, а? – обратился он к Писателю.

– Мне нечего продать!

– Ну хоть что-нибудь! – взмолился мужчина, падая на колени. Он кидал к ногам Писателя пачки денег, которые доставал из-за пазухи и карманов. Теперь его вид был далеко не солидным. Строгий костюм оказался мятым и засаленным, белая рубашка грязной, а туфли покрыты толстым слоем грязи. Его внешность менялась настолько стремительно, что Писатель впал в некое оцепенение. Когда он пришел в себя и наклонился, чтобы подобрать деньги, вместо купюр оказались сухие дубовые листья. Они рассыпались при малейшем прикосновении. Позади стоявшего на коленях человека дорогой автомобиль покрывался пятнами ржавчины. Стекла хрустели от появления трещин, колеса спускались. Человек рыдал. Слезы текли по заросшему щетиной лицу. Когда Писатель вновь наклонился, из его куртки выпала тетрадь. Мужчина вцепился в нее костлявыми пальцами.

– Продай! Продай мне ее! Верни мне себя, пожалуйста! Пожалуйста! – хрипел человек.

– Я не могу! Она… она нужна мне!

– Продай! – взревел покупатель.

– Нет! – писатель выдернул тетрадь из цепких рук.

Сплюнув, незнакомец поднялся. Теперь это был тот же лощеный богатей, коим был до превращения. Дубовые листья снова становились деньгами. Мужчина небрежно закидывал их на заднее сиденье дорогого авто.

Открыв водительскую дверь, покупатель обернулся.

– Не продашь? – еще раз спросил он.

Писатель отрицательно покачал головой, после чего разгневанный мужчина прыгнул в машину. Взвизгнув шинами, автомобиль унесся прочь, оставив позади себя облако пыли и удивленного Писателя.

– Кто это был? – спросил он у Черта.

– Один из местных обитателей. Ничего особенного. Таких здесь много. Разница в том, что он попал сюда не так давно. Никак не смирится со своим новым положением. Хотя, по правде говоря, никто не смирился.

– По правде? Что есть правда в устах Черта?

– А у Вас есть выбор?

Писатель огляделся в поисках чего-нибудь тяжелого, но как нарочно не увидел ничего подходящего.

– Субботники вы тут проводите что ли?

– О! Есть такие, кому и уборка кажется адом! – черт ехидно засмеялся.

Писатель еще раз осмотрел пустынную улицу. Было жарко. Идти совсем не хотелось, но и стоять на месте тоже. Вдохнув горячий воздух, он побрел дальше. В городе царила поистине мертвая тишина.

– Где все? Что за ад без грешников?

– Твой ад – твои условия!

Писатель остановился.

– Хорошо! Тогда я тебя задушу! – он протянул руки к Черту, и самодовольная ухмылка мгновенно исчезла. Как-никак в кармане покоился сломанный рог.