Человек пишущий

Лихо опрокинув и соседний бокальчик, Дроздецкий неторопливо расстегнул пуговицу на рубашке, обнажив волосатую грудь, снял очки и замигал на Глеба блистающими от счастья близорукими очами.

– А что, ведь хороший человек наш мэр! Замечательный просто! Самолично все проверил! Не поленился встать даже на коленки, а ведь глава района уже был!

– Вообще удивительный случай, – согласился Заваркин, – практически из ряда вон, чтобы глава района сам по кухне… коммунальной… пополз.

– Да… а вот я… – хотел было вклиниться в беседу доктор, но Дроздецкий ему не дозволил, прикрыв рот ладошкой:

– Стало быть книгу его знаменитую я ему лично, как хорошему человеку скомпоновал, отредактировал, неплохой текст получился, можно даже сказать местами занимательный, без ложной скромности будет сказано. А какая ювелирная острота! Это вам не какая-нибудь там «Малая земля», тут замах как у косаря: вжик – и полетели головы, все в раз расхватали. Мы альманах на те мэрские деньги выпустили, хранили у Алебардова в офисе, он там почти весь тираж себе захватил. Вот гад, а еще бессребреником прикидывался! Прищучил тираж, скотина бессовестная! Давайте выпьем за то, чтобы с Алебардовым больше не здороваться! Вот еще один номер альманаха выпустим и здороваться перестанем! Чтобы и вы, друзья, ни-ни. Кто Алебардову руку протянет, мамой клянусь, погоню вон из Союза. Не посмотрю, что… не посмотрю…

Тут вдруг от лучистого счастья Феликса Дроздецкого разлившегося было по кабинету в начале беседы не осталось и следа, он ругал своего одно-союзника Алебардова за подлый эгоизм, предательство, двурушничество, а также связь с неким уже совершенным подлецом – начальником департамента культуры области Кусочкиным.

Ни два полных, до краев бокала краснодарского вина подряд не помогли, ни богатые витаминами цитрусовые, ничто, ничто…

А концовка приятной встречи оказалась и вовсе смазанной: Михалыч неожиданно для всех клюнул носом и… заснул за столом. Сконфуженные гости перенесли корифея в соседнюю комнату на кровать, после чего крепко пожав руки друг другу и наследнику Грише, оставив его за старшего, разошлись по домам.

Однако же несмотря на скомканную концовку, домашний свой вечер Заваркин провел в приподнятом настроении, переживая раз за разом по новой моменты столь удачно возобновленного знакомства.

Как удачно получилось, что они встретились, и Глеб снова очутился среди своих. А как хорошо говорил Дроздецкий! Какой умница доктор наук и вообще все-все просто замечательно, несмотря на происки Алебардова с его компанией чиновных бонз, да не будет он здороваться с этим Алебардовым при встрече, пусть себе тот живет как хочет… Заваркин возжелал немедленно вступить в Новый союз, в котором объединились такие чудесные люди, как Олежка, Феликс, стало быть ему надо издать какую-нибудь книжонку и дело в шляпе. Но где взять денег? Тем более, потеряв сегодня с утра последнюю работу? Первую и последнюю? Так нет ничего проще: продать гараж! Как же он раньше не сообразил? А еще говорят: «Утро вечера мудреней», да ни черта подобного, надо продать отцов гараж, который двадцать лет стоит пустой, со всяческим хламом, хотя нет, там последние пять лет держит машину Аркашка. К черту машину Аркашки, книга важнее!

Глава 6

Встреча с Дроздецким оказала не меньшее влияние на Глеба Заваркина, чем недавняя поездка в Москву, а после двух этих знаменательных событий он почувствовал себя словно бы обновленным, и уж во всяком случае воодушевленным для нового осмысленного существования в тесном, братском литературном кругу. Писать, творить, совместно создавать журнал новых общественно-литературных веяний, сотрудничать, дружить и верить в лучшее!

«Боже, как хорошо стало жить! – возликовал Заваркин, вскочив с утра пораньше, – и даже голова после вчерашнего не болит, просто удивительно светло в ней и просторно, не то что после московского фуршета, но пить больше все-таки не стоит, и без того вполне удобно в новой компании, с приличными людьми. Писать хочется, и конечно печататься, особенно теперь, когда у него буквально требуют для нового альманаха рассказы. Пусть без гонорара, что делать, если ныне это повсеместное веяние, даже толстые столичные журналы не платят авторам, что же говорить о нищей провинции? Срочно тащить рассказы Дроздецкому, промедление смерти подобно!».

Не успел он так подумать, как, лёгок на помине, звонит сам Феликс Михайлович, главный редактор альманаха:

– Не забыл? Срочно нужна твоя проза, сегодня крайний срок. Можешь прямо ко мне домой, без стеснений: сейчас и немедленно. Я сегодня на Герцена не буду, не творческое там место, совсем не пишется, да и срок аренды, честно говоря, уже три дня как окончился, ты меня случайно вчера застал, но это судьба! Сижу, Глебушка, дома, прямо сюда и топай, милости просим, адрес знаешь. Голова пухнет от дум по выпуску альманаха, не голова – барабан, ей богу, покумекаем с тобой про то, про это. Алебардов крутит непонятную политику: протаскивает каких-то своих дам из Одессы в номер, протежирует совершенно посторонних гражданок, а зачем, спрашивается? У нас свои ребята уровнем не хуже: ты финалист национального конкурса, Олежка – вообще голова, каких мало, зачем нам посторонние фантастки? Ладно, одну бы просунул, пусть две, но куда в один номер сразу четыре девушки? Постыдился бы на старости лет, у нас в альманахе серьезная проза европейского уровня и не ниже! Я об этом всем говорю без обиняков – планка альманаха высочайшая, могу и завернуть по дружески, так что, чур не обижаться, если откажу когда… Да, к слову, ты слышал весть нынче по центральному телевидению передали: нашего мэра Мурзаева арестовали вчера прямо на рабочем месте на взятке в триста тысяч. Представь, а мы-то про него чего только не несли в то же самое время по пьяному делу… ты никому постороннему ничего не говорил?

– Нет, конечно, вам только рассказ тетушки передал…

– Помню-помню… а все же, согласись, хороший человек был наш Мурзаев… ну кто бы нам денег дал заработать пером? Только шибко про книгу мэра теперь не распространяйся, особенно про то, кто ее писал, все – тема закрыта. Спросят – не знаю и весь сказ. Как же он так неаккуратно – триста тысяч в одни руки? Я вот думаю: вдруг отомстили за книжку, уж больно он многих там пропесочил, народ у нас противный, обозлился народишко, взял и подставил… кто знает… Ну, ладно, неси, неси Глебушка свои опусы ко мне по-быстрому… и это, по дороге закупись, братец, коробочкой винца вчерашнего, ларек на остановке уже работает, ну и пару яблочек, голова гудит весенним шумом просто…