Но довелось уже хлебнуть.
И были мы не сразу метки,
Хотелось часто нам вздремнуть.
Ночами немцы не жалели
Ни пуль с трассе'ром, ни ракет,
А мы, укутавшись в шинели,
Сопели сладко им в ответ.
Подтаял снег с землёю мёрзлой.
Бодрило утро в феврале.
Нас старшина толкает грозно -
–Вин, Жора помер на руле!
А як жеж так?! Шальная пуля!
Вин молодый ещё зосим!
Що наспевала та зозуля (кукушка)?!
Не буде довго вин мертви'м…
Его Мамане всё едино -
Прицельно пуля иль шальная.
Кровинки нет – родного сына,
Ей будет весточка дурная…
…Скрипят и лязгают машины,
Рыгают смертью прямо в нас.
Но мы вросли – несокрушимы!
Лишь старшины охрипший бас.
– "Пантеры" справа! Що, не бачишь?!
Прицелу пять! Огонь! Ещё!
Ну ты вражина ще заплачешь!
За Жору даст тебе расчёт!
"Пантеру" в лоб не взять малютке,
–Ур-ра! Гусянка поползла!
И боком к нам – держись, ублюдки!
Огонь! Привет вам от хохла!
Ещё одну мы просмотрели,
В запале, чья уж тут вина.
Сосредоточен на прицеле,
А в нём "Пантера" лишь одна.
… На горячем чёрном снегу
Раскидало тела полукругом,
Мы не дали ни шанса врагу -
Получил фашист по заслугам.
Я не сгинул
Посвящается всем осквернённым
Советским обелискам и памятникам
за рубежом
Я с товарищами сгинул
На чужой земле
Уж седьмой десяток минул
Страшной той войне.
Хоронили, поминали,
Обелиск, салют,
Но фашисты вновь восстали -