Гулы. Книга первая: Чёрный рассвет

Тот на миг посмотрел на сидящего на земле, и вдруг… в его глазах вспыхнул страх.

– Уйдите, милорд! – крикнул он, но теперь в его голосе прозвучал ужас. – Оно набирает силу! Уйдите, пока еще можно!..

Чарльз Балмер вздрогнул. Стоявшие позади него резко попятились, испуганные выкриком старика, а сам он бросился к сидевшему на земле существу и, вытащив из мешка глиняную бутыль, начал обмазывать его тело какой-то маслянистой жидкостью.

– Что вы с ним делаете?! – выкрикнул Чарльз, по-прежнему не в силах оторвать взгляд от лица того, кто так сильно походил на старого лорда Балмера.

И вдруг в его голове прозвучал ласковый голос, похожий на звон колокольчика: «Чарли, ведь ты не позволишь им убить твоего отца?..»

Этот голос!

Сколько раз он слышал его в детстве, когда возвращавшийся с охоты отец подъезжал к крыльцу родового замка на гнедом жеребце, спрыгивал на землю и, подхватывая его на руки, подбрасывал в воздух, приговаривая: «Чарли, а посмотри-ка, что привез тебе твой отец!..», и показывал подстреленного зайца или утку… Сколько раз этот голос наставлял его в юности, давая советы; хвалил, когда Чарли заслуживал похвалы; ругал, когда это было необходимо… И вот теперь этот голос звучал в его голове с новой силой: «Чарли, не позволяй им убить меня… Ведь они хотят это сделать, Чарли! Хотят убить твоего отца!..»

Внезапно в мозгу Чарльза Балмера вспыхнула ярость. Всепоглощающая, заставляющая забыть всё на свете… Выхватив меч, он ринулся к старикам. Двадцатифунтовое лезвие просвистело по воздуху, но в последний момент медвежья лапа кузнеца Фетчера перехватила руку с занесенным мечом, и Чарльз Балмер забился в могучих объятиях.

– Уведите его отсюда и уйдите сами! – яростно кричал старик, торопливо обмазывая тело существа с лицом лорда Балмера дурно пахнущей жидкостью. – Уйдите, иначе свершится Зло!

Держа факелы над головами, люди в ужасе попятились от Балмер-Крипта, спотыкаясь, шепча слова молитвы, но не сводя глаз с дьявольского создания, сидящего у входа в склеп.

Лорд Балмер Шестой издал еще один животный стон, исполненный бешенства, и метнул взгляд на удаляющуюся процессию.

Со стороны склепа снова зазвучали слова «Гимна мертвых».

Внезапно Чарльз Балмер обмяк в руках кузнеца. Глаза его заволокла пленка, и он бы упал, если бы Фетчер его не поддерживал.

– Уходите быстрее! – кричал старик. – Оно становится сильнее!.. Бегите отсюда!!!

Люди, пораженные этим яростным криком, развернулись, словно тотчас хотели броситься к выходу с Честервильского кладбища, но в этот момент что-то случилось с Уокером. Трактирщик, дрожавший с головы до ног и пятившийся в самом конце процессии, неожиданно упал на колени. Простонав, словно от сильной боли, пронзившей его изнутри, он обхватил голову руками, секунду стоял неподвижно, а потом поднял ее и звериным взглядом уставился на Чарльза Балмера.

Мгновенье спустя он вскочил на ноги и, выхватив из руки ближайшего к себе человека меч, с силой описал им большую дугу. Двое слуг лорда Балмера, попавшие под лезвие, рухнули между могил, а Вирджил Уокер, издав яростный рык, бросился к Чарльзу Балмеру, занося над головою оружие. В последний момент Фетчер повернулся спиною к трактирщику, загораживая собой лорда Балмера; Трейси взмахнул своим мечом, пронзая горло Вирджила, и тот рухнул на землю – поднятый им меч тяжело упал на плечо кузнеца, рассекая плоть, но этот удар не был смертельным.

Артур Тэмплботт и отец Спейсер замерли, пораженные случившимся, но уже через миг подхватили лорда Балмера и истекающего кровью кузнеца, и бросились вдоль могил к выходу с Честервильского кладбища.

За какие-то секунды они оказались у его выхода, и вдруг… кладбище содрогнулось от чудовищного крика!

Оглянувшись назад, Артур Тэмплботт, отец Спейсер и Трейси увидели, как старик, смазывавший дьявольское создание смолянистой жидкостью, схватил факел, горевший на фронтоне Балмер-Крипта, и поднес его к существу – в тот же миг оно вспыхнуло ярким пламенем, превратившись в гигантский костер и издав нечеловеческий рев.

Люди застыли, пораженные увиденным, а затем развернулись и, не оборачиваясь более ни на секунду, бросились через Блэквудский лес в Честертон…

Вдогонку им летел крик, в котором смешивались нечеловеческие ярость и боль. Крик этот поднимался над Балмер-Криптом, разносился над тремя мертвецами, лежащими на Честервильском кладбище, над стаей притихших собак, собравшихся на опушке перед Блэквудским лесом, над Даунширскими холмами, и доносился до окраин Честертона.

Была в этом крике ненависть, испытать которую не способно ни одно существо, порожденное Дьяволом или Богом, – первородная ненависть…

Часть первая: ПРОБУЖДЕНИЕ ЗЛА

Глава первая

Пепе Сборца смахнул со лба прядь густых пепельно-серых волос. Сжав правую руку в кулак, посмотрел на сбитые костяшки пальцев. Кровяная корочка на них приобрела мертвенно-бурый оттенок. «Может, смазать каким-нибудь кремом? – подумал Пепе. – Взять у Лайлы один из ее косметических кремов, смазать паршивую корку, и она отвалится через пару дней. Одни неудобства от этих ссадин!» Он чертыхнулся… Позавчера вечером, например, та белобрысая куколка, которую он так ловко прижал в гримерной ресторанчика Гизи Валенти, облизывая его руку, словно споткнулась, дойдя до сбитых костяшек пальцев, долго их рассматривала, а потом заявила, что они не красят внешний вид Пепе Сборцы. Пепе любил женщин и прислушивался к их мнению. Женщинам не нравились сбитые костяшки на его руках; значит, они не нравились и самому Пепе. Какой отсюда следует вывод? Бить надо аккуратнее. Кастет при случае надевать. А если нет кастета, быть осторожней. Не терять голову, как говорит Доминик Пальоли. А вот Пепе в прошлое воскресенье голову потерял – начал метелить одного из официантов Микеле, когда тот сказал, что не смог наскрести нужную сумму. Если бы не Доминик, парня бы отправили прямиком в больницу. Доминик вовремя оттащил Пепе от съежившегося от страха официанта, но руки Пепе были уже непоправимо испорчены – кровавые ссадины остались на трех средних пальцах.

«Надо будет взять крем у Лайлы,» – снова подумал Пепе.

Он пощелкал кнопками стереоприемника и остановился на «Ностальжи». «…Мы будем вместе с тобой навсегда, любовь – путеводная нить…» – пел Франко Аббъяни.

Пепе снова смахнул со лба прядь волос и с беспокойством взглянул в зеркало машины. Нет, выглядит он неплохо, хотя и спал прошлой ночью лишь три часа. Легкое покраснение век и синие мешки под глазами – небольшая плата за красиво проведенную ночь. Сейчас он заедет в «Луого ди Риджи», выпьет черного кофе, и усталость исчезнет.

Пепе зевнул, обводя быстрым взглядом витрины магазинчиков, расположенных по правую сторону Виа Мугетто: кондитерская, лавка зеленщика, меховой магазин братьев Томазо…

Заметив женскую фигуру, одиноко стоящую у витрины мехового магазина, Пепе резко повернул руль машины, одновременно нажимая на тормоз. Его голубая «баркетта» уткнулась колесом в бордюр тротуара. Пепе выскочил из машины и легкой походкой направился к магазину братьев Томазо.

– Привет, Тина!

Пепе остановился в паре шагов от девушки лет двадцати, разглядывающей выставленные в витрине образцы мехов. Услышав голос Пепе, девушка обернулась.

– Присматриваешь себе подарок? Может, я помогу? Купить тебе что-нибудь ко Дню Всех Святых?

Пепе, ухмыляясь, смотрел на девушку, которая разглядывала его оценивающим взглядом.

– Подарок?.. Да у тебя же денег не хватит мне на подарок! – фыркнула та.

– Откуда ты знаешь? Ты ведь не заглядывала в мой кошелек.

– А мне и заглядывать не надо. Там пусто!

– А может, встретимся вечером и посмотрим вместе? Заодно и обсудим, что тебе купить ко Дню Всех Святых?

Пепе сделал шаг к девушке и положил ладони на ее талию.

В этот момент из магазина мехов вышел невысокий, плотного сложения человек и, окинув улицу взглядом, двинулся в ту сторону, откуда только что прибыл Сборца.

– Привет, Романо! Что же ты не узнаешь старых друзей? Хороший сегодня денек, а?

Человек, вышедший из магазина мехов, обернулся на голос и, увидев стоящего невдалеке Сборцу, натянуто улыбнулся.

– Привет, Пепе!

– Мой старый друг – Романо Томазо, – доверительно сообщил Пепе Тине и добавил чуть громче: – Послушай, Романо… Я тут хочу прикупить своей девушке подарок ко Дню Всех Святых. Что-нибудь из мехов!

Томазо кивнул.

– У вас, я смотрю, неплохой выбор. Поможешь мне подобрать подарок?

– Конечно! Заходи в любое время, Пепе, – Романо Томазо, видимо, спешил, но не решался вот так просто уйти.

– Хорошо. Тогда я заскочу в ближайшие дни?

– Всегда тебя рады видеть, Пепе!

Пепе Сборца кивнул, и Романо Томазо с видимым облегчением развернулся и заспешил вниз по улице.