Кольцо времени. Сборник фантастических произведений

– Дружище! Золотые слова! Ты знаешь, как меня уговорить на что угодно, даже если это противоречит здравому смыслу. На этот раз с этим самым смыслом все в порядке. Сейчас гляну на нашего знатного гостя. Надеюсь, пока мы будем стоять в этих диких местах и по пути на Кубу, Алваро обучит его изящным словам и манерам. Лично я готов потренировать нашего благородного дикаря искусству фехтования и стрельбы из аркебуз. Ведь даже обезьяну можно отдрессировать, а дикаря – и подавно. Пусть приготовят мой дробовик. Завтра же отправлюсь на охоту.

Эрнандо лишь учтиво уточнил у капитана:

– Мой капитан! Если вам будет угодно, я свезу больных и дикарей на берег. Под крепкой охраной туземцы не смогут разбежаться. Да и страху мы на них нагнали знатно. Пусть работают на нас: лазят за плодами как обезьяны, копают картофель, ломают початки кукурузы и занимаются другой тяжелой работой. Женщин заставим стирать в реке наши камзолы и исподнее. Да поможет нам святая Мария!

Капитан обернулся и еще раз одарил дона Эрнандо щедрой улыбкой:

– Действуйте кабальеро! А я займусь священным писанием, приведу в порядок компас и астролябию. Надо бы начертить на карте этот незнакомый берег, сделать записи в судовом журнале и еще раз взглянуть на графа.

При появлении дона Салазара в каюте, Алваро вскочил со стула и поклонился. Поднялся и Катул, но не склонил головы. От своего учителя он уже узнал, что графу не пристало кланяться перед низшим сословием, к которому относился капитан.

– Мой капитан! Его превосходительство проявляет удивительные успехи в обучении грамотной речи и письму. Будьте уверены, что к концу нашего путешествия изящными манерами и прекрасным произношением он не будет отличаться от многих высокопоставленных господ. А к обучению искусству буквознания и чтения мы уже приступили. Даже не верится, что всю свою сознательную жизнь граф провел среди грязных дикарей. Хочу подчеркнуть…– вкрадчиво докладывал Алваро капитану, но тот прервал его речь:

– Алваро! Пока у графа я не вижу заметных успехов. Стоит как статуя и слова не молвит. Разве это учтиво по отношению к капитану корабля его величества? Мне кажется…

Катул вопросом на чистом испанском прервал речь дона Салазара:

– Скажите капитан, сколько нужно заплатить, чтобы вы выпустили на волю людей, проявивших заботу о моей особе все прошедшие годы? Поймите, я им благодарен, что остался жив и здоров, за пищу и кров, хоть и рос в диких условиях.

Лицо дона Салазара вытянулось от удивления, и он задумчиво почесал свою бороду:

– Высокочтимый граф! Видно ваши успехи в обучении целиком и полностью зависят от прекрасной детской памяти. Я полагаю, корабль благородного брата нашего высокочтимого губернатора поглотила пучина моря, когда вам было от роду от пяти до семи лет. Ваш истинный возраст нетрудно подсчитать с момента пропажи. Я с радостью готов выполнить любое ваше желание, но в стычке с дикарями я потерял двух солдат его величества, а они стоят денег. Кроме этого, я намеревался продать пленников за хорошую цену на Ямайке. Поверить в то, что вы за них заплатите, я не могу. На радостях встречи с отцом вы забудете о своем небольшом долге и моей скромной персоне. Парочку дикарей я готов подарить вам в счет будущей милости, но всех, простите, не могу. Скоро наш корабль…

Катул резко прервал речь хитрого капитана:

– Капитан! Конкретно, сколько надо заплатить за всех пленных?

Дон Салазар вытер со лба шейным платком выступивший пот и заявил:

– Ваше высочество! Только ради вас! За каждого погибшего солдата два дублона, за каждого дикаря, простите, пленного – по одному дублону.

Алваро, внимательно наблюдавший за этим торгом, в изумлении подскочил. Такого богатства он никогда не видел в глаза. За названную цену можно было построить и спустить на воду два больших галеона.

Между тем, юный граф настаивал:

– Сколько не дублонов, а золота надо для выкупа пленных?

Капитан замялся и взял из ящика в руки пушечное ядро. Этот чугунный шар помогал ему во время длительного путешествия тренировать силу рук.

– Примерно этот вес, ваше высочество!

Алваро без сил присел на стул. Его губы тряслись. Было ясно, что капитан хватил лишку. Понятно, что у найденыша такого большого количества золота не могло быть, даже если он бывший вождь дикарей.

Дон Салазар поклонился графу и манерно попросил позволения оставить его с Алваро за полезным занятием. Катул не стал раскрывать свои планы перед недавними врагами. Освобождение за выкуп своих соплеменников и особенно Кими он считал первейшей задачей.

Выйдя на палубу и вдохнув свежего воздуха, молодой граф бросил свой взгляд на следующие к берегу реки шлюпки с пленными, но ни один мускул не дрогнул на его лице. Капитан и его команда не должны знать о сокровищнице племени в подводной пещере. Оставалось дождаться ночи, и тогда он мог бы вплавь добраться до места ныряния у грозных скал. Аллигаторы ночью не так активны, и бояться их нападения не стоило. Но для поднятия корзины с сокровищами из глубины требовалась длинная веревка. Граф обратился к Алваро:

– Учитель! Меня держат в каюте как пленника. А ведь мое детство прошло в племени краснокожих, и мне требуется простор, плавание в морской и речной воде. Сегодня я решил искупаться у нашего корабля. Дайте команду вахтенному, чтобы ночью не поднимал тревогу, если я полезу в воду освежиться.

Алваро нахмурился:

– Ваше высочество! Капитан отдал мне строгий приказ, чтобы вы оставались на корабле. Он считает, что вас надо доставить к отцу в целости и сохранности. Мне непонятны ваши потрясающие успехи в изучении испанского языка, чтения и письма. Наблюдая за вами, я был поражен, с какой скоростью вы прочитали все религиозные и светские книги. Ведь прошло всего около суток с момента чудесного избавления вашего высочества от общества грязных дикарей, а скорость перелистывания вами страниц книг произвела на меня неизгладимое впечатление. Понимаю, что в результате полученной вами контузии могли вернуться четкие воспоминания детства. Но чтобы настолько, я этого не припомню. Полагаю, это происходит благодаря родовой крови. И еще меня поразило то, что оказавшись прямо у центра разрыва ядра, вашу светлость лишь контузило. При этом, ни один чугунный осколок не коснулся вашего благородного тела, хотя дикари, стоящие подле вас, были буквально иссечены. Видите этот прекрасный закат? Он пылает и бросает грозди света на землю, подаренную нам Всевышним. Уверен, что святая дева Мария убережет нас от бурь и штормов в этих диких морях на краю света, ибо ваше чудесное спасение посылает нам добрый знак свыше. Теперь крест и медальон, найденные при вас, не имеют той доказательной ценности, которую представляли ранее. Самыми вескими доказательствами являюся ваше лицо, столь схожее с отцовским и ваши немыслимые успехи в познании окружающего мира, чудесным образом дарованного нам всемогущим богом. И последнее: ваш пронзительный взгляд. Он приковывает меня и делает беспомощным. Уверен, что он так же действует и на других людей. Если бы не серебряный крест на вашей груди, святая инквизиция сочла бы вас пособником дьявола. Но клянусь всеми святыми, я уверовал в чистый свет вашей души.

Граф усмехнулся, наблюдая за копошащимися матросами, занимающимися починкой такелажа и ища глазами место с лежащей на палубе бухтой добротной веревки :

– Полноте, учитель! Просто контузия расширила горизонт моих скромных возможностей, и считать меня человеком, которому покровительствуют святые угодники, было бы преувеличением. Теорию нашего оружия я уже познал, но требуется практика. Кажется, наш отважный капитан обещал обучить меня стрельбе из огнестрельного оружия, пушек и хитростям владения мечом. С нетерпением жду этого момента. А пока я должен вас оставить и приготовиться ко сну. Ужин не несите. От такой пищи меня пока воротит. Но уверен, что привыкну. Спокойной ночи!

Оставив на палубе задумчивого дона Алваро, наблюдающего за последними всполохами вечерней зари, Катул спустился в каюту капитана и решил немного отдохнуть перед отчаянным водным путешествием в подводную пещеру племени. Молодой граф понимал, что каждый день промедления выкупа для многих пленных соплеменников принесет неисчислимые страдания. Мысль об унижениях, которым подвергается его любимая женщина, терзала его душу. Он понимал, что только золото и другие драгоценности могли принести его соплеменникам свободу. Неуемную алчность прочитал в глазах капитана, когда интересовался ценой, которую надо заплатить за пленных. Оставаться в плену и следовать морем во владения своего незнакомого отца, Катул не имел желания и уже продумал план своего личного освобождения от навязанных ему белых братьев по крови.

Звездная ночь, подернутая дымкой тумана, была тиха, и духота опустилась на землю и реку. Кровожадные комары так набросились на матросов, расположившихся на палубе, что быстро погнали их в трюмы для полноценного сна. Лишь вахтенный маячил на капитанском мостике, кутаясь в длинную накидку. С берега реки доносились слабые вопли соплеменников Катула, которых приучали к порядку длинные ременные плети белых господ.

Обнаженный Катул шагнул на палубу, подхватил бухту веревки, осторожно по якорной цепи спустился и скользнул в темную воду. Вахтенный ничего не заметил и на всплеск не обратил особого внимания, поскольку вся река была полна всплесками крупных рыбин, лакомившихся комарами. Плыть по течению было легко, и скоро корабль скрылся в пелене тумана. Аллигаторов Катул не боялся. Активность этих кровожадных водных созданий в ночное время стихала. Крупные анаконды водились выше по течению реки и не терпели близости соленой морской воды.

Вскоре течение вынесло молодого пловца на морской простор, и он был вынужден отчаянно бороться, чтобы его не унесло далеко в море. Достигнув скалистого мыса, Катул поплыл к отвесным скалам, словно темные грозные духи стоящим на страже пути в пещеру. Одна мысль билась у него в голове: не промахнуться и не разбиться об острия подводных камней. К счастью, память ему подсказала место, в которое он должен был направить свой прыжок. Прежде чем совершить опасное действо, Катул размотал веревку, крепко привязав ее конец к мощному валуну, и спустил в воду свободный конец. Затем его тело описало дугу и мягко вошло в темную воду.

Не теряя времени, Катул погружался все глубже в пучину и понимал, что запаса воздуха может не хватить. Ведь с Кими все было гораздо проще. Он лишь следовал за любимой женщиной по наиболее короткому пути в пещеру. И это происходило при ярком дневном свете. А в чернильной воде можно было заблудиться и навсегда остаться кормом для рыбы. К величайшему удивлению, он почувствовал необыкновенную легкость в груди и стал различать в темноте очертания входа в пещеру, освещаемые многочисленными светящимися обитателями моря. Даже не почувствовав стеснения в груди, он поднялся через узкую расселину из глубины и несколькими взмахами преодолел расстояние до песчаного берега. В пещере царил мрак, но зрение памяти четко рисовало в мозгу Катула окружающую обстановку. Без труда найдя кремни, сухую паклю кокосовой пальмы в закрытом сосуде, юноша быстро высек искры и поджег паклю. Затем взял один из промасленных факелов, и через мгновение яркое пламя осветило пещеру. В подземелье все выглядело по – прежнему. С тревогой взглянув на каменную стену, возведенную предками племени грифов для защиты от проникновения опасных подземных чудовищ, Катул заметил зияющую дыру в кладке и понял, что надо спешить. В любой момент из дыры выползут безглазые когтистые твари, а у него лишь факел в руках. И вряд ли пламя факела остановит чудовищ, если они захотят полакомиться почти беззащитным человеком. Схватив с каменной полки ближайшую корзину с золотыми слитками, Катул удивился ее весу. Поэтому сразу возникла проблема переправки сокровищ примерно на четыреста футов в условиях глубины до достижения конца спущенной со скал веревки. Времени для размышлений было в обрез. Молодой граф чувствовал приближение темных сил подземного мира. Вытряхнув зерна маиса из большого глиняного сосуда, крышкой закупорив его горло, Катул крепко привязал его к корзине и спустил нехитрое сооружение на воду. Объемистый сосуд не смог удержать столь большую тяжесть, и груз медленно пошел ко дну. К счастью, глубина здесь была небольшой, и довольный своей смекалкой юноша понял, что может без проблем доставить сокровища к намеченной цели.

Чувство опасности заставило его обернуться. Подле себя он увидел высокую сгорбленную фигуру подземного жителя. Чудище мотало безглазой головой, а вокруг клыкастого рта шевелилось множество червеобразных отростков. Внезапно позади монстра из тьмы явилось множество гигантских извивающихся змей. В мгновение ока змеи оплели уродливую фигуру и стали сжимать туловище ужасного жителя подземелья. Странно, но Катул не ощутил агрессии, исходящей от опасного урода, а лишь волны отчаяния и страдания. Схватив лежащий неподалеку обсидановый нож, юноша остервенело стал кромсать змеевидные щупальца неведомого чудовища. Хватка резко ослабела и уродливый подземный житель, энергично действуя когтями и клыками, освободился от цепких объятий щупалец невидимой в темноте твари. Катул почувствовал безграничное удивление и чувство благодарности, исходящее от темной души пещерного обитателя. Острые когти на лапах порождения тьмы не выдвинулись на полную длину, хвост мелко подрагивал, и было очевидно, что грозное существо не намерено нападать на своего спасителя.

Время для юноши остановилось. Он только попытался войти в воду, как странное чудище замахало передними лапами и молниеносным прыжком стало между юношей и водой. Катул попытался ткнуть факелом в уродливое туловище, но монстр молниеносно выбил его. Пламя погасло, наступила тьма, и юный граф приготовился к смерти. Но страшного удара не последовало и, к удивлению Катула, его зрение стало постепенно различать окружающую обстановку. Подземное существо светилось зеленоватым светом и застыло перед юношей, ожидая от него чего-то.

– Дух пещеры явно не настроен убивать, а пытается донести до меня нечто важное. Но как его понять? Скорее всего, чудища общаются между собой особыми сигналами, которые наши уши не воспринимают, – подумал Катул. Существо развело лапы, описало когтями круг, воспроизвело глухой звук, очень похожий на взрыв порохового заряда и отрицательно замотало головой.

– Кажется оно не хочет, чтобы пальба из пушек тревожила его подземное королевство. А еще ему ведомо чувство благодарности за спасение. Поэтому я до сих пор жив, – удивился своей догадке юный граф и, повторив жест подземного духа, почувствовал, что его поняли.

Монстр закивал безглазой головой, его червеобразные отростки у рта возбужденно зашевелились, и он протянул Катулу когтистую лапу, на которой лежала горсть драгоценных камней: крупные алмазы, искрящиеся красным и малиновым светом рубины и зеленоватые изумруды. Таких крупных экземпляров не было в сокровищнице племени грифов. Граф отрицательно замотал головой, но чудовище положило драгоценности к его ногам и застыло ожидая. Пришлось вновь изображать жестами взрыв, его звук и отрицательно мотать головой. Подземный дух наклонил туловище, развел лапы в стороны и исчез во тьме.

После исчезновения монстра тьма сгустилась и, пользуясь остатками свечения, Катул скользнул в воду. Подхватив драгоценный груз, юный пловец поспешил к выходу из пещеры. Тащить корзину с поплавком из глиняного сосуда было крайне неудобно, и Катул уже забеспокоился, что воздуха в легких может не хватить. До свисающего конца веревки было не менее ста двадцати футов, когда юноша понял, что тонет. К счастью, его осенило, что на один глубокий вдох ему хватит воздуха из глиняного поплавка. Осторожно открыв пробку и сделав выдох, Катул прильнул ртом к горловине сосуда, вдохнул и понял, что непременно достигнет цели. Привязав груз к концу свисающей веревки, юный граф устремился вверх, к звездному небу и, немного отдохнув на спине, поплыл к песчаному пляжу.

Выйдя из воды и взобравшись на скалы, Катул благополучно поднял ценный груз. Драгоценные камни, полученные от подземного страшилища, он решил надежно припрятать. Прочитав внушительную кипу книг в каюте капитана и беседуя с доном Алваро, юный граф понял, что белые завоеватели очень любят золото, драгоценности и готовы за них убивать. Отложив из корзины половину золотых слитков, Катул попробовал поднять драгоценный груз и убедился, что пушечное ядро весит столько же. Надежно припрятав почти половину оставшегося золота и горку драгоценных камней в расселине, белый вождь прикрыл тайник камнем.

Спустившись к реке и благополучно миновав выставленные дозоры белых завоевателей, Катул скользнул в речную воду и поплыл к галеону. На горизонте стало сереть, и юный вождь опасался не успеть к кораблю затемно. Но все обошлось. Навыки в плавании и нырянии, привитые на острове племени черепах, оказались весьма эффективными. Осторожно взобравшись по якорной цепи на палубу, Катул бесшумно скользнул мимо полусонного вахтенного в каюту капитана и без сил упал на роскошную кровать.

Едва солнце стало вставать, в каюту ввалился довольный капитан дон Салазар. На его поясе болталась пара стреляных гусей. Позади тенью прошмыгнул Алваро. Капитан бросил окровавленных гусей на стол и гаркнул:

– Ваша светлось! Кто рано встает, тому бог дает! Сегодня я вас приглашаю на жаркое. Мероприятие будет на берегу и бочонок рома припасен на этот случай. Пленные дикари уже собрали много фруктов и картофеля. Запасы пресной воды пополнены, корабль отремонтирован и с божьей помощью завтра двинемся в путь. До Эспаньолы осталась неделя пути при попутном ветре и хорошей погоде. А потом за неделю мы достигнем Кубы. Так что скоро обрадуем его превосходительство губернатора встречей с давно оплакиваемым сыном. Вставайте же, соня! Срочно отчалим на берег. Мой кок великолепно готовит, и насладимся напоследок вкусной едой.

Обрядившись в крайне неудобные штаны, камзол и высокие сапоги, Катул надел широкополую шляпу с пером, пристегнул к поясу меч и направился вслед за веселой компанией белокожих бородатых людей к шлюпке.

Место для пикника выбрали живописное: на поляне у пологого берега реки. У костра суетился корабельный кок, а капитан, граф, Алваро и Эрнандо расселись на лавках у походного стола. На больших вертелах жарились ощипанные гуси, и их аппетитный запах вызывал обильную деятельность слюнных желез у компании. На другом конце поляны томились связанные пленники. Надсмотрщики бичами вбивали в них чувство беспрекословного повиновения. Связанных женщин держали отдельно от мужчин и над их головами реже щелкали плети. Один из солдат решил удовлетворить свою похоть с одной из связанных пленниц, но получил от объекта своего желания сильнейший удар в пах.

Наблюдая эту забавную сценку, сидящие за столом господа развеселились. Граф вскочил со своего места и ринулся на другой конец поляны, обнажив меч. Капитан весело рассмеялся и заметил:

– Господа! По моему разумению, в обществе дикарей граф имел длительную любовную связь с туземкой и хочет расправиться с ее обидчиком. Ставлю двадцать дублонов на победу графа, несмотря на его слабые навыки в фехтовании. Однако если начнет побеждать солдат, прошу вас Эрнандо застрелить кирасира, ибо награда за живого графа несравненно более весома, чем жалкие два дублона за одного из бездельников, нужных его сиятельству губернатору для завоевания большого царства дикарей.

Нелепая одежда и высокие сапоги мешали Катулу бежать, но успел он вовремя. Оскорбленный девушкой солдат замахнулся своей ужасной алебардой, но разрубить тело дикарки не сумел. Налетевший граф сбил его с ног и приставил к горлу лезвие меча. Увидев высокородного вельможу, кирасир швырнул алебарду в сторону и поднял руки, умоляюще бормоча:

– Ваше превосходительство! Пощады! Я лишь бедный солдат и не ведал, что к этой строптивой дикарке у вас есть свой интерес. Нижайше прошу прощения.