отвага, безумная нега —
вещей прославлять нерожденье.
И кажется чуточку странным —
развив до конца всю идею —
что изобретатель ниббаны
ни разу не встретил ту Фею.
Сквозь знойное марево юга
ушел он от прелестей мира:
уходит так страстная фуга
от точек касанья клавира.
Как он, она минула бога,
как он, она стала ничьею, —
и оба похожи немного,
конечно, на Снежную Фею.
2.
Только когда сверху падает снег,
снизу вещей замедляется бег.
Опустевает проезжая часть,
люди не движутся – чтоб не упасть.
Гаснут тревожные окрики птиц
в суетной праздности стершихся лиц.
Тени деревьев: на этом снегу,
но и на Стикса другом берегу
и, точно запах восходит к ноздрям,
талая дымка ползет к фонарям.
Свет их как мыслей нездешних итог
вдоль почерневших от грязи дорог.
Город – когда он в заснеженной мгле,
вряд ли относится к этой земле,
но еще меньший, конечно, резон
думать, что к небу относится он.
Снегом одет, он не спит и не бдит:
Снежная Фея им руководит.
Жизнь от дыханья ее замерла,
но, разумеется, не умерла.
Изгнан на время царь смерти Кощей
холодом тонким незримых вещей:
тех, в коих нет первородной вины,
ибо не будут они рождены.
Помыслов тьма в эту снежную ночь
души людские покинула прочь,
так как те люди смотрели на снег:
он и занес волевой их забег.
Правда, на время – и завтра опять
вещи и люди продолжат бежать.
Глядя на тот их безустальный бег,
долго им Фея не высыплет снег.
Думу начнет она думать свою:
думу отнюдь не мою и твою —
думу о том, что же делать должна
в мире смертей и рождений она.
Шлет непорочный она нам свой снег:
мы ж продолжаем наш смертный забег.
Не остановимся мы никогда,
благо! не к нам обращался Будда:
Снежной той Феи небесный жених.
Впрочем, баллада моя не о них,
но, как и водится, только о нас:
тех, кто на снег смотрит – здесь и сейчас.
Что, как в нас выживет то лишь одно,
что нашим умыслом пощажено?
что, как во всем, что задумали мы,
запах тлетворный таится чумы?
3.
Когда в зимний ранний вечер
падает влажный снег,
становится даже холод
кладезем тонких нег.
Схож запах талого снега