Игры беса

– Дама. Черт возьми! Когда не надо, так сразу – бонжур, месье! Где все тройки-двойки? Я должен был быть первым! – Мальцев с неподдельным разочарованием опустился на стул.

Жребий распорядился так: первый – Лемешев. Второй – Астафьев. Третий – Краузе, один из двух офицеров, которые присоединились к компании уже за столом. Четвертый – Мальцев. Крылов вытащил тоже даму, но Мальцев грубовато сказал:

– Пятый, я первый даму взял.

– Ставки сделаны, господа, – подытожил Краузе. – Лемешев, где вы намерены сделать свой ход?

– В своем полку, в Дегунино.

– Астафьев, мы просим вас тоже быть там, – добавил Мальцев.

– Предложение, господа, – Краузе обвел всех открытым взглядом. – Мы, гусары, люди серьезные. Давайте начнем первого сентября. Дела приведем в порядок. Чем игра закончится – одному Богу ведомо. А у кого с фортуной нелады, тот навстречу с Господом налегке. Годится?

– Уговор, – ответил за всех Мальцев. – Да и Астафьев пусть сначала женится, это похлеще гусарской рулетки будет.

За дня три до первого сентября Лемешев, сидя у себя в комнате, чистил пять пистолетов и размышлял вслух:

– Мальчишка, ну зачем я это сделал? Не стреляться – исключено, а если фортуна отвернется? Решено, идем на меньшее зло.

На следующий день ранним утром Лемешев дежурил на вахте у входа на территорию полка, который имел выход на городскую улицу, и спокойно ждал подходящего момента для осуществления своего плана. План он придумал ночью. Теперь дело за малым. На улице появился прохожий мужик, вразвалку идущий куда-то по своим делам. Лемешев дождался, когда мужик поравняется с вахтой и окликнул:

– Эй, православный! Подойди-ка!

Мужик повернулся на обращение, вблизи больше никого не было. Подошел. Лемешев молча выстрелил ему в бедро, целясь в край, чтоб сильно не покалечить мужика.

– Тревога! – заорал поручик во все горло. – Тревога!

На выстрел и крик вахтенного офицера сбежались гусары.

– Что?! Что случилось? – наперебой все спрашивали Лемешева. – Кто это?

Палаши и пистолеты были направлены в сторону стонущего на земле мужика.

– Да кто его знает! С ума, видать, сошел или перепился. Подошел к вахте, начал матом костерить русскую армию и господ проклятых, потом схватил камень и в меня кинул. Вон булыжник валяется. Я выстрелил.

Лемешев заранее сам подбросил камень к внешней стенке сторожевой будки.

– В полковой лазарет его, – распорядился старший офицер. – Лемешева сменить и на гауптвахту до разбирательства. Выполнять!

Первого сентября в полк Лемешева приехал Астафьев, второй по жребию игрок, чтобы проверить пистолеты и засвидетельствовать чистоту игры. Но раунд не состоялся из-за ареста Лемешева. Ничего страшного, сыграет, когда выпустят. Не век же его под арестом держать будут. Астафьев уехал готовиться к свадьбе и своему раунду.

Утром мужик в лазарете умер. Оказалась перебита бедренная артерия, и полковой лекарь ничего не смог поделать. Но Лемешева из-под ареста освободили. Мужик сам виноват, сам себе беду накликал. Служба в полку пошла своим чередом. Ненадолго. Через два дня, все с той же вахты, к командиру полка привели какого-то мальчишку, который непременно хотел видеть «главного гусара» по важному делу и ни за что не хотел уходить, пока его не отведут к полковнику.

– Я все видел! – сходу заявил паренек. – Я молоко по утрам разношу.

– Что ты видел? – мягко спросил полковник, видя, что мальчишка сильно возбужден.

– Видел! И тетка Меланья, зеленщица с нашей улицы, тоже видела, да говорить не хочет, боится. А я не боюся!

– Да что ты видел? Говори толком. И успокойся. Видишь, я тебя слушаю.

– Я токмо с Кривого повернул на нашу улицу, молоко все разнес ужо, гляжу – дядь Николу гусар с вахты окликает. Вот интересно. Война, что ли, и всех в солдаты забирают?

– Да говори ты по делу! А то домой отправлю, – нахмурился полковник.

– Я и говорю, – обиделся мальчик. – Дядя Никола к нему подходит, а гусар ему из пистоля как – бах! Потом каменюку взял, добить, ясно дело, хотел, но тут гусар понабежало. А я домой бегом.

– Ты это точно видел? – лицо полковника посерело. – Ты понимаешь, что ты говоришь?!

– Истинный крест! – мальчонка быстро перекрестился. – А дядю Николу вчерась схоронили. Петька и Пашка, друзья мои главные, теперича сироты. А ты говоришь, я вру.

– А где Меланья живет? – полковник взял себя в руки, а лицо его из серого сделалось каменным.

– Да рядом с нами. Могу показать. Чего ж она молчит? Души в ней нет, вот чего!

Тетку Меланью привели в полк и допросили. Она в точности подтвердила слова мальчика. К ее совести никто не взывал, не до ее совести. Лемешева арестовали. С нарочным отправили депешу в Департамент полиции. А вечером Лемешева увезли в городскую тюрьму.

– Матрена! Едрить ее в канитель собачью! Ты где таскаешься?

– Сам ты таскаешься, старый хрыч! Я три дня не спамши с ентой свадьбой! Когда ж они разойдутся ужо?

– Завтрева. С утра опохмельнутся, и по домам. Пора и честь знать.

– Чего искал-то? – напомнила Матрена.

– Тьфу, окаянная, из-за тебя чуть не забыл. Гость из офицеров вечор прибывает. Комнату ему подготовь.

Подпоручик Краузе приехал поздно, часам к девяти. Астафьев встретил его лично у ворот дома.

– Рад, рад видеть, чертяка. Ну, проходи скорее, и за стол, за стол.

– Поздравляю от души. Ты извини, но устал сегодня донельзя, целый день нам выволочку на плацу делали. Завтра сыграем, да и отпразднуем все вместе, – Краузе и впрямь выглядел неважнецки. – Где у тебя передохнуть можно?

– Комната готова, – разочарованно сказал Астафьев. – Пистолеты – там же. Только не поленись, проверь. Я в семь утра зайду, там и сыграем. Никифор! Проводи господина подпоручика в его комнату. Да подай, что попросит.

Астафьев вернулся к гостям. Краузе уже в комнате снял сапоги и мундир, проверил пистолеты, от ужина отказался и лег спать.

– Завтра, все завтра, и сыграем, и молодых поздравим, – сам себе вслух сказал гусар перед сном.

Но завтра для Краузе не наступило. Ночью Астафьев осторожно вошел в незапертую комнату друга с пистолетом в руке, молча приставил его к виску Краузе и выстрелил. Положил пистолет на стол, спокойно вышел в коридор и закричал:

– Никифор! Эй, кто там! Сюда все! Бегом!

Из всех комнат начали появляться заспанные гости, с улицы прибежали дворовые люди. Из-за общего галдежа ничего понять было невозможно.

– Тихо все! – заорал Астафьев. – У нас беда. Мой друг и гость, подпоручик Краузе, застрелился. Позовите полицию. Они знают, что делать. И, прошу вас, давайте разойдемся по комнатам. Мы только мешать будем. Никифор, в комнату не входить, все должно остаться как есть. Понял?

– Понял, Ваше благородие. Гости дорогие, прошу вас, к себе, к себе. Завтрева все. Завтрева.