Сапиенс как вирус

В комнату медленно вошел Бейрут. Смахнул снег с длинных, неухоженных волос.

– Жорка, ты не прав! – с порога заявил он. – Она действительно моя мать! Только вот с чего она обо мне вспомнила? Жила бы себе спокойно – без меня, как и раньше. Так нет же – приехала!

– Ты где был? – Жорка участливо посмотрел на грустную физиономию друга.

– На вокзале, – Бейрут отвернулся. – Её провожал… Перед вагоном она словно в себя пришла. Глаза выпучила, губы трясутся. Я уж грешным делом подумал, что она готова расплакаться – не хочет расставаться, но не тут-то было. Присмотрелся – вижу: не поймёт бедная женщина, как здесь оказалась. Не выдержал я и заглянул в ее мысли, – хакер сморщился, брезгливо скривил губы. – Она действительно не знала, как сюда попала, – прошипел он злобно.

– И меня бы она еще сто лет не вспомнила. Вот только…

– Что? – замер Дмитрий.

– Было у нее в голове что-то чужое – не… – хакер на мгновенье задумался, перешел на шепот. – Нечеловеческое. Но, главное, абсолютно чужое. Димыч, я испугался! – вскричал Бейрут, сжав кулаки.

Потёмкин поглядел на окрепшего хакера – парень заметно прибавил в весе. Он уже не казался долгоногой цаплей, меряющей пространство комнаты длинными шагами. Крепкие плечи напряглись, сквозь одежду проступил рельефный мышечный профиль. Исчезла угловатость и резкость в движениях, сменившись неторопливой уверенностью, свойственной людям сильным.

– И оно почувствовало мой страх! – воскликнул возмущенный хакер. – Я уверен, что оно расхохоталось бы, будь более человечным.

– Может быть, тебе показалось? – смущенно спросил Дмитрий.

– Думаешь, у меня от нахлынувших к родной мамочке чувств мозги закипели? Да я через два дня понял, что ей здесь делать нечего! Её словно мучило что-то. Все это время. Что-то, что вынудило ее приехать ко мне, что руководило ее действиями, – Бейрут остановился посреди комнаты и надолго задумался. – Подобные ощущения испытываешь, когда долго смотришь на звездное небо, – как всегда перепрыгивая с мысли на мысль, неожиданно продолжил он.

– Заглядываешь в бесконечность и ощущаешь, что она, в свою очередь, разглядывает тебя. В детстве я любливал пялиться на ночное небо. И что странно, тогда взгляд Вселенной казался мне добрым. Я был уверен, что мироздание только и ждет, когда я открою все его тайны.

Дмитрий слушал и кивал головой, вспоминая, что и сам не раз испытывал похожие ощущения.

– Это впоследствии я понял, что мироздание не должно быть добрым. Вселенная не обязана подстраиваться под человека. Она может быть безразличной к нему. И это в лучшем случае. А в худшем… – Бейрут на секунду замолчал. – Может быть злой и агрессивной. Брр! – хакер втянул голову, задрожал плечами. – Гвоздем по стеклу!

– Как дела с программаторами? – поспешил спросить Потёмкин, заранее напрягаясь. Он был уверен, что время при малейшем упоминании событий недавнего прошлого в очередной раз взбрыкнёт и помчится вспять.

– Как ты сказал – программаторы? – заинтересовался хакер, мгновенно забывая о своих страхах.

Дмитрий понял, что он один сумел хоть что-то воссоздать в своей памяти. «Остальные вообще ничего не помнят!» – подумал он и тут же решил поделиться своими воспоминаниями с друзьями.

Коротко, однако не пропуская важных деталей, Потёмкин поведал Бейруту о лаборатории, спрятанной им в расширенном измерении. Рассказал о взрывах миниатюрных галактик-программаторов, о борьбе гуорков с непонятным существом, о вынужденном перемещении во времени.

– Всякий раз, когда мы оказывались в этой комнате и сталкивались с твоими программаторами, что-то происходило со временем – нас выбрасывало в прошлое, – продолжал он. – С каждым разом временные сдвиги увеличивались. Последний был наиболее глубоким. Если так пойдет и дальше, то скоро нам придется снова учиться шнурки завязывать, – пошутил Дмитрий.

– Чёрт, а я-то думал, что только у меня глюки? – облегченно произнес Бейрут. – Я ведь тоже поначалу кое-что помнил, но решил, что это бред, и постарался выбросить лишние воспоминания из головы. Теперь понимаю, что был не прав.

– Друзья мои! – воскликнул Анатолий, не желая оставаться в стороне. – А я ведь тоже кое-что помню!

– И я! – поддакнул Илья. – Помню взрывающуюся пакость, помню… – Ванькин сморщился, посмотрел на свои кулаки. – Инверсию координатной оси! – выдохнул он радостно, удивляясь выскользнувшей из непослушных уст фразе, улыбнулся.

Возмущенно заверещал телефон, задергался в кармане, пытаясь выбраться из вынужденного плена.

– Это у меня, – шепнул Потемкин, замечая, что Бейрут полез во внутренний карман куртки.

Но хакер не обратил на его слова никакого внимания и через секунду извлек на свет вибрирующую трубку. Жора и Анатолий также достали свои вопящие аппараты. Телефоны заливались, исполняя персональные песни, вибрируя каждый на свой лад. Что-то жуткое было в этой электронной одновременности, и потому никто не решался первым включить связь.

– Да! – голос Ильи сыграл роль стартового пистолета. Тут же умолкли все звуки, мелодии, шумные вибрации.

– Здравствуйте! – одновременно произнесли все телефонные трубки. – Я не знал, до кого из вас смогу добраться, поэтому позвонил всем, – произнёс Тромб, показываясь на всех экранах сразу.

– Они что, уже и в сотовую сеть залезли? – прошипел Илья.

– А почему бы и нет? Телефонная, компьютерная – все одно – сеть. Какая разница? – произнес Бейрут.

Он лишь наполовину присутствовал в комнате, нехотя поддерживая разговор. Вторая половина его все больше погружалась в мир размышлений. Руки привычно заелозили по воображаемой клавиатуре, взгляд, устремленный вдаль, медленно, но верно исчезал в бесконечности. Напоследок хакер поднял глаза, и Потёмкин вздрогнул. Он уже не раз видел этот отсутствующий нечеловеческий взгляд. Все повторялось. Светящиеся глаза-экраны демонстрировали сложный узор цифр, знаков, образов. За первым слоем математического буйства второй – из тех же цифр и непонятных схем, за ними – еще один. Слои перемешиваются, меняют яркость. Невероятный калейдоскоп символов и знаков мелькает с фантастической скоростью, превращаясь в переливающийся всеми цветами радуги узор.

– Как же их связать? – зашептали губы Бейрута. – Как отобразить большое в малом? Как вложить вечное в краткий миг?

Хакер что-то перетаскивал с места на место. Невидимое «нечто» находилось совсем рядом, и оно упорно не хотело становиться на свое место, но труженик клавиатуры не сдавался: устанавливал, примерял, закреплял и снова тащил.

– Во очкарик дает, – шепнул Ванькин, покручивая пальцем у виска.

Закончив сборку невидимой конструкции, Бейрут ткнул пальцем перед собой. Покачиваясь, словно сомнамбула, подошел к окну. Вытянув руки, совершил несколько осмысленных, но непонятных для окружающих движений. Становясь полупрозрачным, человеческий силуэт заколыхался, словно хозяин тела сдвинулся в пространстве и времени на один миг в сторону.

Бейрут, сквозь которого можно было видеть падающий за окном снег, снова пощелкал невидимыми клавишами; сделал шаг в воздух, как будто поднимался по ступенькам, неспешно взошел на подоконник и, не открывая окна, исчез в подрагивающем стекле.

Илья так и замер с приставленным к голове указательным пальцем и широко открытым ртом. «Как он это делает?» – вопил его восхищенный взгляд.

– Меня кто-нибудь будет слушать? – напоминая о своём присутствии, возмутился Тромб.

– Говори! – бросил Дмитрий, тревожно вглядываясь в лицо виртуального товарища.

– Не знаю, чем вы там озадачены, но у нас, в сети, проблема, – произнес боец.

Он вдруг исчез с миниатюрных экранов, чтобы через секунду вновь появиться, но уже не таким, как раньше: из его изображения словно вынули несколько десятков пикселей. Исчезнувшая часть была столь незначительна, что никому и в голову не пришло выискивать причину дефекта картинки.

– Что-то происходит с информацией. Что-то меняет ее сущность, а главное – ее плотность, – изображение Тромба в очередной раз исчезло, и через секунду на экране появилась изломанная искажениями, безжизненная маска. – Оно проникает в сеть, – продолжил боец, нелепо гримасничая, исчезая и появляясь вновь. – Преобразует информацию в такие формы, которые не могут оставаться на привычных магнитных носителях. Это уже не данные. Это куча нулей и единиц, – прошелестели динамики и смолкли, чтобы затем, всем дружно, затянуть привычное и противное «занято».

– Вирусапиенс! – одновременно произнесенное слово повисло в тишине комнаты.

– Ему-то это зачем? – спросил Дмитрий, поглядывая то на Анатолия, то на Жору.

Первым отозвался телохранитель:

– Затем! – выдохнул. – Он – зло!

– Вся наша жизнь – зло! – возразил хакер.

– Ваша – зло! – съязвил Ванькин, и заулыбался, довольный собой. – У вас то батюшка Михаил был виноват во всех грехах, то Вирус, который сапиенс, – пробормотал он.

Дмитрий вскинул руки:

– Вот кто нам нужен. Вирусапиенс! Нужно срочно найти его и поговорить.

– Как же! Станет он с нами говорить, – отозвался Жора, поглядывая в сторону окна. – В последнюю нашу встречу он, кажется, мнил себя Богом. Интересно, кем он вообразил себе сейчас?