Кинодетективы. Девятый выпуск

Максим поворачивается к пьяному Игонькину.

– Что с тобой, Серафим?

Игонькин виновато смотрит на Максима.

– Ой, Максим, сам не знаю, что творю.

– Хмель пока тебе язык развязал, а что после будет? – Говорит дед Сирко, – Побежишь всем секретное письмо показывать? Так его вмиг черный человек заберет…

Пьяный Игонькин достает письмо и крутит его перед носом деда.

– Пусть только попробует его у меня забрать!

Дед Сирко спокойно забирает письмо. Игонькин тут же отключается, уронив голову на стол. Дед Сирко передает письмо Максиму.

– Пусть оно пока у тебя побудет. От греха подальше. Утром вернёшь, когда он проспится.

Максим прячет письмо в карман сюртука. Это замечают все находящиеся в шинке, но делают вид, что ничего не видят. Исаак возвращается в шинок и подзывает свою племянницу Хаю.

– Хая, бросай всё, иди к моему брату Давиду и скажи ему, что у меня заканчиваются спички.

– Так мне ж с утра на ярмарку! – Возмущается она.

– Не спорь! – Обрывает её хозяин постоялого двора, – Иначе завтра нечем будет разводить огонь. И передай ему записку.

Хая, нехотя, отставляет в сторону корзины с провиантом. Исаак дает ей записку, заносит корзины с провиантом в кладовую и закрывает её на ключ. Хая выходит во двор.

Максим переворачивает свою кружку.

– Всё, дед? Пошли?

– Подожди, Максим, – просит дед Сирко, – я ещё не все деньги просадил.

– Завтра продолжишь, – предлагает Максим.

– Завтрева может и не быть, Максим, – говорит дед, – Вот будем мы сейчас с тобой идти, я упаду и помру, а деньги – непропитыми останутся.

Максим машет рукой.

– Ладно, дед, пей, только скорее. Я тебя во дворе подожду.

Максим выходит из шинка.

26

Максим выходит на порог и видит Хаю.

– Куда это вас Исаак послал, на ночь глядя?

Хая останавливается и с любопытством смотрит на Максима.

– За серныками, паныч. Говорит, что завтра закончатся.

– А не боитесь?

– Не-е! Кому такая красавица, как я, нужна?

– И часто вам приходится бегать по ночам? – Спрашивает он.

– Не только по ночам, паныч, но и днем по нескольку раз, – рассказывает Хая, – Я даже в Очакове недавно была.

Максим заинтересовывается.

– В Очакове?

– У турок под боком, – сообщает она.

– А не встречали ли вы там молодого француза? – Интересуется он.

– Может, и встречала, – пожимает плечами племянница Исаака, – Они мне все на одно лицо.

– Он немного на меня похож, – говорит Максим.

Хая внимательно смотрит на него и глубоко вздыхает.

– Нет, паныч. Если б такого, как вы, встретила, сразу запомнила.

Хая быстро поворачивается и уходит со двора. Максим идет следом за ней, выглядывает в открытую калитку. Хаи нигде нет.

Перед ним расстилается широкое поле подсолнухов. Вдалеке виднеются крепость, русский военный лагерь.

Максим опускается на корточки, опираясь спиной на косяк, и принимается рассматривать звездное небо, вспоминая свое детство.

27

Скорик, Исаак и Милка разносят бутылки с сивухой. Сивуху пьют все, кто находиться в шинке, кроме дьяка Омелька. Она начинает действовать на гостей. Кузнец Иван вскакивает из-за стола.

– Ой, горю! Ей, Богу, горю! Ой, спасите!

Он мотается по шинку, сбивая с себя невидимое пламя. Игонькин пытается усадить Ивана на место, но тот не поддается. Тогда Игонькин берёт таз с водой и выливает его на Ивана. Иван бросается на него с кулаками.

– Я знаю! Это ты меня поджог!

Иван трясет Игонькина.

– Отпустите меня немедленно! – Кричит тот.

– Признавайся, это ты меня поджог? – Требует кузнец.