И она заговорила быстро, как опытная и искушенная актриса, смеясь и играя, – заговорила так, будто сидел перед нею не родной отец, а кто-то чужой, важный и сановный, пред которым нужно было блеснуть и уменьем держать себя, и тоном.
Он просидел с полчаса, отговариваясь делами, и ушел, приглашая дочь в свой губернаторский дом, как-нибудь… отдохнуть и развлечься…
Нырнула в полумрак коридора его спина, мелькнул хлястик шинели, обшитый красным кантом… закрылась дверь номера, и Дунаева-Ростовская осталась одна…
Стояла несколько мгновений в передней, смотря на затворенную дверь странными, смеющимися глазами и медленно пошла к окну…
За ним было все то же однотонное, бурое небо, не обещавшее ничего в грядущем…
И не хотелось жить, – не хотелось думать ни о чем радостном и светлом.
1915
notes
Сноски
1
Буду в полдень. Твой отец. – фр.