Рожденный Светом

Земная же твердь отводилась только для пешеходов. Загроможденная небоскребами, салонами, дворцами и памятниками, она расчерчивалась пешеходными тротуарами и бегущими дорожками, а большей своей площадью утопала в зелени лиственных деревьев, ухоженных цветников и лужаек для прогулок и отдыха…

Очутившись в порту, десантники сели в первый попавшийся общественный транспорт и сошли с него в произвольный момент времени – когда панорама под трубой тоннеля показалась им наиболее привлекательной.

Лифт спустил мужчин на оживленный проспект деловой части большого города.

– Прогуляемся? – то ли спросил, то ли предложил 888.

947 пожал плечами:

– У нас трое суток.

Подавив в себе первые растерянность и скованность, они взялись бродить по паркам, наслаждаясь царящим там умиротворением и спокойствием; по салонам, восхищаясь выставленными для обозрения и продажи новинками технического прогресса, бытовыми приборами и домашней утварью; по галереям дворца естествознания, поражаясь разнообразием демонстрируемых там животных, растительных и гибридных форм жизни, собранных из разных точек галактики.

Сначала их очень нервировала разношерстая толпа – люди сновали во все стороны с отрешенными глазами и целеустремленными физиономиями. Одежда разных покроев, разных цветов, дорогая и дешевая мелькала перед глазами привыкших к однообразной строгой армейской форме десантников, вызывая у ребят чувство головокружения и потери ориентации. Руки солдат то и дело тянулись отдать честь – отработанный до автоматизма рефлекс срабатывал на знакомые цвета и строгие линии в костюмах служащих или полицейских. Постепенно они все же учились вести себя, как окружающие – ни на кого не обращать внимания, думать о своем, смотреть сквозь толпу. Тем более, что группа из семи одинаково одетых мужчин сама вызывала уважение пешеходов – большинство из них предпочитало посторониться и уступить дорогу – механически и не выходя из погружения в собственные мысли.

Повсюду ребят преследовала яркая, красочная и очень убедительная реклама. Ее навязчивость поражала – стоило лишь задуматься о приобретении того или иного увиденного или даже извлеченного из памяти предмета, как перед глазами оживала голографическая панорама, в которой описывались все возможные плюсы и минусы совершения «запланированной» покупки.

На самом деле, ни 947, ни его товарищи не могли ничего запланировать.

Может быть, большим, чем прочие, стал для них соблазн покупки комфортабельного летательного аппарата – этой тематике посвящался самый огромный из попавшихся на пути солдат выставочных центров. Машины очаровали мужчин и блеском полированных боков, и плавностью линий, и «стремительным» «спортивным» дизайном, и уютом и роскошью напичканных всем, чем только возможно, салонов, и свободой, которой, как утверждали люди из рекламы, обещали щедро одарить своих будущих владельцев. Тем более, что оживление и буйство красок мира «прозрачных труб» и в самом деле будило у молодых людей чувство легкой зависти и нереализованного мальчишеского азарта, а 947, с учетом последних семидесяти Ер, скопил сумму, вполне позволяющую ему выбрать и приобрести что-то среднее между «дешевым» и «достойным» личным транспортом.

Только в покупках не было никакого смысла. В армии не поощрялось обрастание имуществом, тем более – таким крупным и специфическим, как воздушные катера Рангула. Для человека, жизнь которого могла оборваться уже завтра или через день-другой, имущество и семья считались ненужной и глупой обузой, только мешающей трезво посмотреть в глаза судьбе и безоглядно повиноваться решению командования и старших по званию. 947 мог купить летательный аппарат, но через три дня машину пришлось бы бросить – едва ли стоило ради этого обнулять с таким трудом пополняемый расчетный счет…

Время пролетело незаметно. Светило Рангула пересекло небесный свод и сменило палитру со светло-желтой на красно-оранжевую. Город преображался – к багряным заревам на стенах небоскребов присоединился калейдоскоп наружного освещения тротуаров.

Внимание мужчин привлекло отдельно стоящее здание – клуб или стриптиз-бар. Судя по рекламе, поход в этот центр развлечений обещал прекрасное завершение эмоционально насыщенному дню – сытный ужин, хорошую музыку, отдых и наслаждение для души и тела на любой вкус и для любой фантазии.

– Армия Ростера? – охранник окинул их недоверчивым взглядом. – Рядовые? У вас деньги-то есть?

– Еры, – ответил 947.

Вооруженный шокером двухметровый богатырь как-то нехотя отступил:

– Пойдет, проходите.

Дальше гостями занялась женщина – молодая, в обтягивающем, подчеркивающим изящность фигуры платье. Парализованные блеском в ее глазах, десантники едва уловили смысл заданного вопроса:

– Вас разместить вместе?

– Конечно, – очнулся 888.

– Есть маленькая проблема, – вежливо улыбнулась официантка. – Сегодня в порт вошло сразу пять космических кораблей – ресторан переполнен. Есть два столика на четверых на втором и четвертом ярусе, столик на двоих на первом и ложа на десять персон на девятом.

– Ну вот! Почему нам не расположиться в ложе? – спросил 888.

Девушка снисходительно исследовала глазами форму сержанта:

– Это будет дорого. Семьсот ливринов за сам стол, плюс стоимость заказа, увеличенная на двадцать процентов…

– А в Ерах? – перебил 947.

– Тридцать Ер.

Ребята посмотрели на сержанта. «Один раз живем» – подумал 947. – «Возможно, это первый и последний раз в моей жизни – почему бы и не попробовать?»

– Нас устраивает.

Официантка присела в реверансе, сразу став как-то приветливее и потеплев взглядом:

– Пройдите в лифт.

Уставленная огромными кожаными диванами со стеклянными стенами комната лифта устремилась вверх, позволяя в движении осмотреть все ярусы ресторана. Резные столики, диваны и кресла, барные стойки, цветы и зелень, красные от еды и напитков лица, музыка и шум разговоров – ничего такого, что могло бы поразить воображение. Единственная необычная деталь – стеклянные трубы, пронизывающие ярусы ресторана подобно лифтовой шахте, в которой поднимались наверх десантники – в этих трубах вверх-вниз медленно перемещались площадки, а на площадках танцевали под музыку полуобнаженные молодые девчонки…

Верхний девятый ярус был самым зеленым, уставленным самой лучшей мебелью, украшался несколькими фонтанами и размещал всего три больших стола, полукругом опоясанных огромными мягкими ложами. В двух из трех лож уже возлежали какие-то богато одетые люди, а на третьей официантки как раз поправляли шитые золотом подушки из зеленого бархата.

Десантников, проходящих мимо уже занятых лож, провожали удивленными и насмешливыми взглядами.

– Что прикажете? – поинтересовалась официантка, когда семеро солдат кое-как разместились на непривычно мягких для них лежаках.

– Пока только меню, – за всех ответил 947.

Над столом возникло голографическое панно с изображением блюд и напитков, а женщина исчезла.

– Ну, что скажете? – 888 оглядел попритихших товарищей.

– Мне здесь не нравится! – честно признался 947. – Как-то не по себе…

– Хочешь уйти? – усмехнулся 888. – Наш бесстрашный сержант струсил на поле битвы с едой?

– Вы видели этих людей? – присоединился совсем молодой рядовой 116. – Как минимум именитые.

– Что значит: «как минимум»? – уточнил 888.

– Мне показалось, – 116 неуверенно понизил голос и огляделся, словно хотел сообщить нечто крамольное или сногсшибательное. – Я видел нимб!

– У страха глаза велики! – «перевел» всем 888.

– Нет, – с мрачным видом подтвердил 947. – Я тоже видел. За соседним столиком. Компания из двенадцати человек. Четыре женщины, восемь мужчин. Из мужчин шестеро – здоровенные лбы – телохранители или что-то в этом роде. Не уверен, но под пиджаками у них что-то топорщилось.

– Оружие? – понял 888. – Невозможно. Здесь это запрещено.

– Для нас – запрещено, – пробормотал 947. – Для них – кто его знает?.. Так вот: шесть бугаев и два именитых. Один – толстый, все время подобострастно улыбается. Другой – молодой, худой и бледный, но над головой – нимб.

– Ну откуда здесь взяться Эльтару? – рассмеялся 888. – Тебе тоже привиделось.

– Не привиделось. Перед ним заискивали, как перед императором…

– А я заметил другое, – вмешался 104. – Здесь все пьют горячительные напитки!