И тем невольно вызывает жалость
И выдаёт присутствие себя.
Наутро он уходит виновато
С похмельной и гудящей головой, –
Рыть на народных стройках котлованы
При помощи лопаты штыковой.
И каждый раз, споткнувшись в общих сенках,
Находит силы пару слов связать…
Соседка верит только в воскресенье,
И у неё усталые глаза.
«Глядеть на весёлые цены…»
А я как дурак на гребёнке
Обязан кому-то играть.
О. Мандельштам
Глядеть на весёлые цены,
В весенней теряться в толпе.
И слушать, как нищий у церквы
Грошовую ловит капель.
За все мои лучшие строки
Никто не подаст на винцо.
И всякий холуй перестройки
Мне сыто икает в лицо.
Кто платит, тот сам выбирает
Забавы по вкусу себе.
Шуты на свистульках играют:
«Вы жертвою пали в борьбе…»
Ручьям и воронам раздолье,
И радость народу, когда
Есть дамы с мужицкой ладонью
И возле пивной господа!..
И только во взрослом ребёнке
Нет трезвому места уму –
Зачем как дурак на гребёнке
Я не подыграл никому?..
«Метёт позёмка с поволокой…»
Сергею Гонцову
Метёт позёмка с поволокой.
Темнеют лики на стене.
Наверно, ты теперь далёко
И, может, вспомнил обо мне.
В моих снегах уединённых
Покоя тоже нет душе –
Метёт. Тревожные знамёна
Встают на дальнем рубеже.
Опять на белых и на красных
Готова расколоться быль.
Сергей, мне страшно! Очень страшно –
Куда нас гонит ветр судьбы?!
Пишу, поскольку нету боле
Иной надежды на исход…
Пускай тебя в твоей юдоли
Хранит Господь!..
И коль случится, что навеки
Нам свидеться не суждено –
Твой чудный свет высокой веры
Да осенит моё окно!
«В чаду вороньем, в чёрной пене ли…»
В чаду вороньем, в чёрной пене ли
Шёл некий год. И гулы шли.
И нарастал закат империи
Багровой глыбою вдали.
И в некий час ударил колокол,
Раскалывая небеса.
И всё осыпалось осколками,
В которых август угасал.
И в злато, было уж зачахшее,
Тоской высокою вплелись
И благородство, и отчаянье…
И первый холод от земли.
И в грязи втоптанное чернию,
Вкусив смирения удел,
Звучало гордо отречение
Словами: «Верую в людей!»
Октябрь 89-го
1.