Убийца первого кла$$а

Судьба слепа, но разит без единого промаха.

    Влодзимеш Счисловский

Куроедов глубоко вздохнул.

– Так, гражданин Малосольный, «порядочного»... пока не кремировать. До особого распоряжения.

– Ну, дела... – Василий покачал головой. – Теперь хоть самому – в топку.

– Всему свое время...

– Что-то меня знобит... – вздохнул патологоанатом. – Не хотите ли спиртику для согреву? Не беспокойтесь, не «секонд-хенд», для постояльцев у нас – формалин.

Малосольный достал пластиковую бутыль, выжидательно глянул на Куроедова.

– Давай... по махонькой, – махнул рукой следователь.

* * *

А в это время Баздырев и Ребров пытались кардинально скорректировать последний путь, в который отправился покойник Зайцев. Их «жигуленок» несся по улицам, подпрыгивая на ухабах. Баздырев безуспешно набирал номер телефона крематория.

– Чертов крематорий. Все время занято! Не думал, что с утра столько желающих. Сергей, давай пока звони нашему дежурному, пусть в Пеньковский поселковый отдел звонит, чтобы нашего мертвеца перехватили, не сжигали.

Ребров кивнул. В трубке зазвучал служебный голос:

– Дежурный по ОВД «Стригунино» Макаров.

– Коля, привет! Это Ребров, – затараторил Сергей. – Слушай, дело государственной важности! Позвони в Пеньковский отдел, скажи, пусть срочно в крематорий дуют. Там покойника Зайцева...

– Да не Зайцева, – поправил Баздырев. – Гриша он, как на бирке написано...

– Да, это самое, этого Гришу чтоб в печь не совали...

– Вы там чего, с бодуна? – отреагировал Макаров.

– Блин, да не с бодуна, Коля. С морга...

– Звони сам, мне крематорий не подчиняется, – раздраженно ответил дежурный и положил трубку.

– Черт бы побрал этого Макарова! – отреагировал Баздырев. – Недаром его прозвали «человек-ПМ»! Позвоню-ка сам пеньковским операм! – Он открыл блокнот, нашел номер, набрал: – Саня, Кривопустенко, это ты? Баздырев... Послушай меня внимательно. Срочно езжай в крематорий!

– Хорошее пожелание, – ответил Кривопустенко.

– Не перебивай! – с раздражением продолжил Баздырев. – Там одного покойника под именем Гриша должны сейчас кремировать. Уже привезли, наверное. Под любым предлогом останови их. Скажи: прокурорское решение, криминальный труп, надо его на экспертизу. Что хочешь делай...

– Кто ж без документа даст? – резонно отреагировал Саня. – Нарушение прав личности трупа!

– Сам лезь вместо него в печь! Ты опер – или кто? Помоги!

– Хорошо, сейчас поеду, – недовольно отозвался Саня. – Если бензина хватит!

– Задрал ты меня!

Баздырев отключил телефон, глянул на водителя.

– Поднажмем, Петрович?

– «Жигуль» – не птица.

Понимая «особенность» Петровича, считавшего, что ему положено знать, разумеется, в разумных пределах, оперативную задачу, Баздырев понял, что пора вводить шофера в суть дела. Все же Петрович – член команды, не таксист какой-нибудь. И тогда Петрович выложит за баранкой всю душу, выжмет из железа на колесах все, что можно.

– Ладно, ладно расскажу... Стыдоба, говорить не хочется. Обвели нас Петрович, вокруг пальца, как последних лохов. Поменяли у двух мертвецов бирки с именами. Понимаешь? Подложили нам бомжа Гришку, а нашего Зайцева в крематорий увезли. Уже вот два часа назад.

– Значит, обвели вокруг пальца мертвеца? – обобщил ситуацию Петрович. – Случай, надо признать, редкостный.

Удовлетворившись полученной информацией, Петрович тут же выжал педаль газа до упора.

– Только вот какого пальца и какого мертвеца? – усмехнулся Ребров.

– Наверное, наш Зайцев много долгов оставил после себя... – изрек Баздырев. – Что и после смерти в покое не оставляют.

Рискованно обгоняя машину на изгибе трассы, Петрович заметил:

– Суетиться не надо... Что тебе отмеряно судьбой, тем и довольствуйся. И главное – тщательно пережевывай пищу... Так моя покойная соседка всегда говорила.