До встречи в раю

Вспомнив о подарке, вытащил из кармана бархатную коробочку, присел на широкую кровать… В глазах Люси вспыхнул заинтересованный огонек.

– Папочка что-то принес?..

Люся, забыв о щедром любовнике, с неподдельным восхищением любовалась жемчужным колье… «Какие же мы разные! – подумал с внезапно нахлынувшей грустью Кара-Огай. – Ей достаточно блестящей безделушки, мне же подавай всего лишь президентское кресло…»

Она распахнула халат, обнажив плечи и грудь, медленно надела колье, передернулась, кожей ощутив его холод и тяжесть. Встала, подошла к овальному зеркалу, осторожно поправила украшение. Глаза ее засверкали с не меньшим блеском, чем жемчужины. Люся так и не смогла скрыть восхищения, бросилась на шею Кара-Огаю. Он, снисходительно улыбаясь, по-отечески обнял ее.

– Спасибо, папочка… – Она чмокнула его в щеку. – Это прекрасный подарок… А кто его раньше носил?

– Английская королева, – усмехнулся он.

– Ты всегда разговариваешь со мной в шутливом тоне. – Люся притворно обиделась.

– Не хватало, чтобы я с тобой решал какие-то серьезные дела. Поверь, у меня их и так предостаточно. Пройдет время – и ты станешь королевой Республики, – пообещал Кара-Огай.

Люся фыркнула:

– В республиках королев не бывает! Это каждый школьник знает.

– У нас все может быть.

– И ты будешь королем? А корона у тебя есть, Кара-Огай Первый?

* * *

Город вымер. Люди прятались по щелям, продукты не подвозились, и бывшие сокамерники очень скоро отощали, оторвавшись от питающего соска матушки-тюрьмы. Но взамен они получили свободу, ни с чем не сравнимую, пьянящую и бестолковую. Если бы их спросили, какое чувство испытывает шатающийся на свободе зек, то они скорей всего ответили бы, что это вечное ощущение голода, урчание желудка и чисто волчье желание кого-то сожрать.

Бродяги не преминули зайти в распахнутую докторскую квартиру.

– А он не приведет ментов? – спросил Консенсус, оглядываясь. – Хорошая квартирка, ухоженная…

– Где ты сейчас ментов сыщешь? Половина разбежалась, другая половина воюет, – проворчал Вулдырь.

– Ну, кого-нибудь еще приведет…

– Не понтуйся. Кому нужен этот чмушник, от него даже телка слиняла… – резонно заметил Вулдырь и уселся на диван, брезгливо сбросив на пол смятую простыню. – Плясали они здесь, что ли?

Консенсус воспринял это, как приглашение, с визгом прыгнул на диван и начал подпрыгивать на нем, как на батуте. Вулдырь тоже вскочил и начал скакать вместе с товарищем. Так они прыгали вразнобой, крича: «И-хо-хо, и-хо-хо, и трусы от тети», пока диван не стал хрустеть всеми суставами, трещать и разваливаться на части. Лишь когда из него поперла во все стороны пружинная начинка, которая так и норовила изорвать заимствованные у доктора наряды, ловцы удачи угомонились и спустились на землю.

– Ху-у, давно я так не дурачился! – выдохнул Вулдырь. – Мы с тобой раздолбали семейное ложе. Очкарик не переживет.

– Кстати, где он шляется? – гневно вопросил Консенсус. – Мы бы его отправили за водярой.

– Придет, никуда не денется.

…А он и вправду пришел. Доктор Шрамм собственной персоной. А куда ему было идти, как не в собственную квартиру? Сначала зеки услышали тихое шуршание. «Крысы!» – сказал Консенсус. К этим животным они привыкли: во время ночных вылазок они попадались на каждом шагу – жирные, отъевшиеся, похожие на котов-мутантов… Нервно задергалась ручка. Квартиранты тихо подошли к двери, Вулдырь прихватил кухонный нож. Консенсус резко распахнул дверь, отпрянув в сторону. Доктор застыл, сжался, как лопнувший шар, а зеки в один голос выпалили:

– А вот и хозяин пришел!

Консенсус тут же посуровел:

– Да какой он хозяин! Бомж!

– Бомж, пошел вон! – скомандовал Вулдырь.

– Господа, – начал канючить сломленный человек в грязном халате с драконами, – вы не можете меня прогнать, я здесь прописан. Вот и табличка на двери – «Доктор И.Г. Шрамм»…

– А-а, ты, значит, еврей? – обрадовался Консенсус. – Вот и катись в свой Израиль.

– Я не еврей, у меня чисто немецкая фамилия! – застонал Иосиф Георгиевич.

– Значит, катись в Германию! – отрезал Консенсус.

Но тут Вулдырь схватил доктора за воротник и втянул в квартиру.

– Заходи, гостем будешь!

Консенсус, похохатывая, тащился сзади и похлопывал Иосифа Георгиевича по плечу.

– Так как звать тебя? Шрам? Это что, кликуха такая? – спросил Вулдырь, плюхнувшись на диван.

– Блатной… Паханом будешь у нас? Как раз вакансия свободная…

– Так как величать, папа?

– Иосиф… Георгиевич, – чуть не поперхнулся доктор, услышав как бы со стороны свое имя. Оно показалось ему ужасно нелепым и чужим.

– Сильно, – похвалил Вулдырь. – А попроще можно?

Доктор замялся. Осей его звали самые близкие люди – покойная мама и Люся; ему не хотелось, чтобы бандиты пачкали это имя.

– Ио… – глубокомысленно произнес Консенсус и повторил: – И-о, И-о… Как будто ишак кричит.

– Ио? Фартовая кликуха! – оживился Вулдырь. – Ты будешь Ио! Мы тебя коронуем, ты будешь Ио в законе.

– Прямо сейчас! Прямо сейчас! – захохотал Консенсус. – И-о! И-о!

– Неси трон, – развалившись на диване, командовал Вулдырь.

Консенсус, возбужденный и раскрасневшийся, метался по комнате. Он притащил из кухни стул, насильно усадил на него Иосифа Георгиевича. Вулдырь стал вещать утробным голосом:

– Тебе оказана великая честь: ты будешь королем. Да, сейчас мы тебя коронуем.

– Всячески и с пристрастием!

– Готов ли ты к испытаниям?

Но ошалевший доктор не мог вымолвить ни слова.