Так говорит Сергей Доренко. Донбасс – дымовая завеса Путина?

Сергей Доренко: Предположим, ты московский человек…

Анастасия Оношко: Да.

Сергей Доренко: Ты московский человек, обладающий серьезным существенным влиянием и наделенный правом говорить. Значит, ты меня приглашаешь… поговорить. А я, например, главнокомандующий и все на свете. Значит, я как тебе говорю? Я говорю, Настенька, я не могу выехать в Москву. Это мгновенно будет замечено, и это мгновенно будет трактоваться самым неприятным образом. Значит, нужно сделать следующее. Я объявляю ранение. И тут сразу все люди в окружении Стрелкова, которые не предупреждены, – я сейчас говорю спекуляцию, – все люди в окружении Стрелкова, которые не предупреждены, моментально говорят: «Чушь! Чушь! Жив, здоров, приседает, отжимается, подтягивается на брусьях, что хочешь». Все, которые не предупреждены.

Анастасия Оношко: Почему?

Сергей Доренко: Потому что они его просто видят здоровеньким.

Анастасия Оношко: Почему их не предупредили?

Сергей Доренко: Потому что всех предупредить невозможно.

Анастасия Оношко: Ну ладно. Ближайшее окружение можно предупредить.

Сергей Доренко: Значит, его видят здоровым и не раненным нисколечко. Он уехал. Смотри, что он сделал. Он уехал из Донецка под Снежное. То есть его меньше людей уже видят. Он там в зоне боевых действий. Садится в вертолет спокойно, который перевозит его в Россию…

Анастасия Оношко: А вертолет спокойно прилетел?

Сергей Доренко: А что не прилететь-то?

Анастасия Оношко: Из России?

Сергей Доренко: А что не прилететь?

Анастасия Оношко: Нет. Я не знаю. Я так просто. Там вроде стреляют.

Сергей Доренко: Да я умоляю, да я умоляю…

Анастасия Оношко: Там даже Боинг сбил кто-то. Не понятно, кто.

Сергей Доренко: Да я умоляю. Ну уж конечно…

Анастасия Оношко: А вертолет уж тем паче можно сбить.

Сергей Доренко: Нам понятно, кто. Или Порошенко или Коломойский. Очевидно, кто. А может, оба вместе.

Анастасия Оношко: А что же вертолет не сбили?

Сергей Доренко: А вертолет может идти… Ты не летала на вертолетах, на военных?

Анастасия Оношко: Нет.

Сергей Доренко: Вертолет летит в пятнадцати метрах от земли.

Анастасия Оношко: Да?

Сергей Доренко: Я тебе говорю. Я летал из Моздока в Ханкалу постоянно 15 метров от земли, взмывая над электропередачами. Потому что иначе бы он порвал электропередачи. Вот на какой высоте идет вертолет. Понимаешь? Прямо над землей.

Анастасия Оношко: Да.

Сергей Доренко: Когда видит электропередачи, он чуть-чуть поднимается – и опять опускается. Вот на таком вертолете…

Анастасия Оношко: А какое расстояние он может так пролететь?

Сергей Доренко: Да много.

Анастасия Оношко: Я просто не знаю, честно. Сколько километров?

Сергей Доренко: 500–600.

Анастасия Оношко: 500–600? То есть через границу пролететь может?

Сергей Доренко: Да. О, господи, что за проблема?

Анастасия Оношко: Хорошо.

Сергей Доренко: …Игорь Иванович удаляется в Снежное…

Анастасия Оношко: Оттуда летит на вертолете…

Сергей Доренко: Оттуда садится в вертолет…

Анастасия Оношко: И летит в Ростовскую область.

Сергей Доренко: Да. Дает своему адъютанту, самым верным и самым близким указ, что он ранен и вывезен срочно, – но никому не объяснять, куда. Тяжело ранен, был вывезен и прочее. Улетает. Тут садится в самолет…

Анастасия Оношко: Но они не дают при этом тогда сообщений в прессу, что он ранен. Нет, этого нет.

Сергей Доренко: Есть утечка, что он ранен. Сразу выпускается утечка, что он ранен. Хотя ближние, которые его видели за час до этого, говорят: «Вы с дуба рухнули? Как это ранен? Мы сегодня с ним завтракали». Понятно, да?

Анастасия Оношко: Так, дальше.

Сергей Доренко: …Садится на самолет и через два часа в Москве. Понятно? Ростов – Москва, – лететь час сорок пять.

Анастасия Оношко: И его никто не узнал? Или самолет был отдельный?

Сергей Доренко: Зачем? Его у трапа встретили и повезли.

Анастасия Оношко: А Молотов чего в отставку ушел?

Сергей Доренко: Молотов ушел в отставку, да. Ну это тоже совпадает. И очень интересно. Это очень интересно. И тут ему говорят. Тут уже Бородай, который уехал оттуда, как ты знаешь. Тут уже Пушилин, который на фиг никому не нужен, но не важно… Значит здесь Бородай и прочие. Понятно?

Анастасия Оношко: Да.

Сергей Доренко: И с ним встречаются и говорят: «Игорь Иванович, значит вы…»

Анастасия Оношко: Это вы предполагаете, давайте слушателям скажем.