Сброшу бремя фальшивых заслуг,
Воспарю с облегчением в небо.
Разорву синтетический круг,
Заменивший любовь на плацебо.
Впотьмах
Нелепый разрыв, как опасная бритва,
Разрезал на части хромую судьбу.
За счастье проиграна главная битва,
На радужных планах – скупое табу.
В прошедшем бессонные бурные ночи,
Опалы блестящие радостных глаз.
Дни стали тоскливее, сутки – короче,
Двойник в зеркалах неприятен анфас.
В мечтах заблудился угрюмый скиталец.
В душе поселился панический страх.
Лежит на диване никчёмный страдалец
И чешет разбитое сердце впотьмах.
Единственная
Можно на большой ракете
Улететь к другой планете,
А вот детство не вернуть —
Не проложен в юность путь.
Выбирают президента,
Воздвигают монументы,
А родители одни,
Сколько б ни было родни.
Может похотливый мачо
Много дев иметь, чудача,
А любимая – одна
На всю жизнь судьбой дана.
Код доступа
Потерял я код доступа главный
К нетрудной стезе, процветающей
И пощусь, как монах православный,
На хлебе с водой выживающий.
Ключ не найден заветный, секретный
От двери, скрывающей праздники.
Провожу время, малозаметный,
Скульптурой в забытом запаснике.
Моя пылкость с годами поблекла,
Безгрешность теперь в расписании,
Но, предчувствуя адское пекло,
Молюсь, вопреки угасанию.
Обман
Ценнее правды в век прожжённый
Становится крутой обман.
Во вздор не верует смышлёный,
Но можно напустить туман
И оправдать, что низкосортно,
Принизить то, что высоко.
Раз внешность выгодна, комфортна,
Копать не станут глубоко,
Искать проблем первопричину.
Порой подделка – высший класс.
Проглотит истину пучина
Придуманных искусно фраз.
Преобразится чёрный – в белый,
Испортит светлое – клеймо.
Блеф впечатляющий, умелый
Представит золотом дерьмо.
Мифический клад счастья
Сердца героев
Спасайте героев сердца,
Достаточно пылкого Данко.
Хоть нет дерзновенным конца,
Изменчива жизнь-куртизанка.
Сегодняшний яркий кумир —
Назавтра терновый изгнанник.
Лукав переменчивый мир,
В нём каждый – хронический странник.
Лелейте влюблённых сердца,
Стучащие, словно куранты.
Пусть празднуют два храбреца,
Не маются, как арестанты,
В объятьях парят высоко
Над грубою прозою века.