Вкрадцыи. Весёлые истории
– Неправда, – вмешалась Суконская. – Наше будущее определяется нашими представлениями о нём. Доказано лучшими учёными Галактики.
– И машины у нас нет, – вздохнул Лысов.
– Зато есть «Ямаха», – раздался голос из коридора. Оттуда показалась Ангелина в полном боевом облачении, включая шлем. – Старик, ты знаешь, что нужно покупать?
– Соображу, – ответил Валера.
– Тогда поехали. У меня в бардачке второй шлем как раз для таких случаев.
– Значит, неисповедимы-таки… – пробормотал Валера и последовал за Ангелиной на улицу.
Лысов с Суконской остались вдвоём. Она прошлась вдоль стойки, потом уселась в одно из кресел. Лысов некоторое время просто разглядывал её издалека, потом заговорил:
– И всё-таки, Мария Аркадьевна, никак не могу поверить. Вот я дожил уже до почтенного возраста и был совершенно уверен, что все эти байки про инопланетян, которыми меня потчует Валера, полный бред. Что мы одни во Вселенной, что никто никогда к нам не прилетит и не спасёт, да и вообще, чудес не бывает. И тут появляетесь вы, а у вас глаз из черепа выскакивает. Поразительно!
– Одиночество, – ответила Мария Аркадьевна, – не зависит от того, сколько во Вселенной цивилизаций и насколько забиты населением планеты. Можно одиноким быть и в толпе. А что касается чудес, то мы так привыкли к тому, что видим, что не считаем это чудом. Вот увидели вы меня, и всё, теперь для вас инопланетяне не так удивительны, стали обыденностью. Разве нет?
Лысов пожал плечами и сел в соседнее кресло.
– Ну, пока ещё всё-таки нет. Конечно, я не так молод, чтобы это разожгло во мне дикое любопытство, но всё же интересно. Какие есть планеты, кто на них живёт? Вы – человек или чем-то отличаетесь? И как получилось, что вы выглядите как обычная земная женщина, хотя и удивительно красивая…
– Ну а вот я и не знаю даже, о чём вам рассказать, – склонила голову Мария Аркадьевна. – Я живу своей жизнью, и она для меня такая же обыкновенная, как ваша. Планет есть много, они очень разные. И рас во Вселенной различных тоже много, но я обычный человек. Насколько мне известно, земные люди ничем не отличаются, но точно я не знаю, почему… Слишком спешно готовилась к этой миссии.
– Как странно, – ответил Лысов. – А как и почему вы стали разведчицей?
Мария Аркадьевна опустила глаза.
– Ну, это долгая история. А у нас с вами, возможно, совсем мало времени. Если пщеш создадут во влажных условиях, то сразу пойдёт реакция, и мы не успеем даже опомниться, как Вселенная погибнет. У вас есть какие-то мысли по поводу того, где могут создать такое вещество?
Рядом кто-то кашлянул.
– Доброй ночи, – сказал Скворцов, стоящий посреди холла в длинном шёлковом халате. – Не хотел вам мешать. Там в кулере вода кончилась, а мне нужно приготовить одно зелье, если можно так выразиться.
– А, – сказал Лысов. – Да. Прошу прощения. Сейчас новую бутыль поставлю. Валера пьёт по тридцать литров в день.
Он встал, снял пустую бутыль и направился к одной из каморок. Мария Аркадьевна же в напряжении, настороженно, встала с кресла и всмотрелась в Скворцова.
– Зелье? – переспросила она.
– Ну да, – ответил Скворцов, уставив взгляд в пол. – Мне нужно.
Лысов, который тащил из каморки огромную бутыль, вдруг замер с ней в руках:
– Зелье? Что за зелье?
– Послушайте… – Скворцов как-то засуетился, засунул руки в карманы халата, развернулся, передёрнулся. – Ну, это моё личное дело. В конце концов, имею же я право взять немного чистой воды?
– Безусловно, – Лысов опустил бутылку на пол и отодвинул её себе за спину. – Но, если бы вы могли нам объяснить, что вы называете зельем, было бы намного безопаснее.
– Вам? – переспросил Скворцов. Он вынул руки из карманов, взмахнул ими, потом ткнул пальцем в Суконскую. – И вот ей тоже? Извините, но она совершенно меня не интересует.
– Что? – не поняла Суконская. – В каком это смысле?
– Да ни в каком, – ответил Скворцов уже сердито. – Дайте мне бутыль, в конце концов, я сам её поставлю!
Мария Аркадьевна решительно подошла к Скворцову и протянула руку ладонью вверх:
– Сдайте то, что у вас есть. Компоненты. Где вы их взяли? Кто вы такой вообще?
Скворцов вздрогнул, отступил, потом завопил неожиданно высоким голосом:
– Да что же это такое! В отеле нельзя просто воды попить! Я уезжаю! Серафима!
Он метнулся в коридор, в сторону номера.
– Стойте, стойте! – крикнул ему Лысов, опомнившись и с размаху водружая бутыль на кулер. – Подождите. Вот вода! Извините, пожалуйста!
Скворцов, уже было начавший открывать дверь, вдруг развернулся и двинулся назад.
– Это нечестно! – сказал он плаксиво. – Я не виноват, что оно так работает…
Он, весь сжавшись, подобрался к кулеру, налил в пластиковый стаканчик воды и, подойдя к стойке, стал вынимать из карманов пакетики, а затем отсыпать понемногу в воду.
Лысов потихоньку подобрался поближе и втянул носом воздух.
– Мария Аркадьевна, – сказал он тревожным громким шёпотом. – Пахнет!
Суконская подскочила к Скворцову и вцепилась ему в руку.
– Стойте! Не делайте этого! – твёрдо сказала она.
– Да что же это такое! – закричал Скворцов и побежал со стаканом в угол, где внезапно опрокинул его содержимое в рот.
– Он его выпил! – крикнул Лысов. – Вы видели?
– Да вы с ума сошли! – воскликнула Суконская, вглядываясь в лицо Скворцова. – Вы же сейчас умрёте! И не только вы.
– Я не умру, – ответил Скворцов. – Я уже много раз пробовал. Однако мне надо торопиться… Это не так долго действует…
И он странной походкой поспешил к себе в номер, уронив на пол стакан.
Суконская подобрала стаканчик с пола, понюхала.
– Нет, – сказала она. – Это не пщеш. Какие-то травы…
Снаружи, за стенами, пронёсся тяжёлый грузовик, и вновь задрожали стёкла, да и люстра на потолке принялась танцевать.
– М-да, – сказал Лысов. – Не очень красиво получилось. Надо будет чем-то компенсировать это недоразумение Роберту Эдуардовичу. Но где же в таком случае этот ваш пщеш?
– Возможно, он ещё не появился, – ответила Мария Аркадьевна. – Может быть, кто-то из постояльцев только собирается его приготовить. Также не исключено, что ваш отель и вовсе ни при чём. Может быть, пщеш просто возникнет в одном из автомобилей, что проезжают мимо, или упадёт на Землю с метеоритом…
– Такое возможно? – удивился Лысов.
– Возможно всё, – сказала Мария Аркадьевна. – Возможно даже существование такого отеля, как ваш, в том месте, где этого совсем не ожидаешь. Может быть, он и возник тут не случайно, а как раз для того, чтобы послужить началом конца Вселенной.
– Ну, это вряд ли, – ответил Лысов. – Насколько мне известно, тут соединились несколько обстоятельств. Сначала тут нашли грязь.
– Грязь? Как интересно…
– Да, – согласился Лысов. – Знаете, в то время было модно мазать себя грязью. Начало прошлого века… Потом построили пансионат советского образца, выдавали путёвки передовикам производства. Хотя вы вряд ли понимаете, что это такое.
– Примерно понимаю, – ответила Суконская. – А вы передовик?
Лысов приободрился, расправил плечи, гордо поднял голову.
– В некотором роде… Так вот, пансионат существовал долго, но потом учёные пришли к выводу, что грязь не имеет лечебных свойств. Самая обычная грязь, в общем. К тому же как раз понадобилось построить эту магистраль. И пансионат закрылся.
– А как же вы? – не поняла Суконская.
– А что я? – Лысов пожал плечами. – Я в то время изобретал в одном из НИИ способы быстрого копирования японских микросхем. Моя жена, правда, была уверена, что я занимаюсь теорией струн.
– У вас есть жена? – удивилась Суконская.
– Есть, – ответил Лысов. – Покойная. Она-то как раз и придумала этот отель. Понимаете, началась перестройка, зарплаты платить перестали, а она работала учительницей, там вообще стало невозможно выживать. И она придумала открыть свой бизнес. Я-то боялся. Вот так возьмёшь кредит, а отдавать чем будешь? Но Жанна умела суетиться. Партии товаров, бартеры… Я помогал как мог, но от меня пользы мало было. И вот как-то так получилось, что накопила она приличную сумму и как раз в это время наткнулась на объявление о продаже пансионата. Сумма практически совпала, мы и купили. Она тут успела при жизни и ремонт по большей части сделать, и наладить всё. Правда, доходов особых у нас от отеля не было, но несколько лет мы так протянули, она параллельно другие дела вела. А потом…
Тут дверь содрогнулась, зазвенела колокольчиком яростно, и в холл влетела Ангелина. За ней тащился, покачиваясь, увешанный сумками и пакетами Валера в мотоциклетном шлеме.
– Ааа! – стонал Валерий. – Заберите это всё! Сил моих нет!
Он бухнул пакеты на пол и принялся носиться по холлу, размахивая руками и причитая:
– Это у неё не мотоцикл! Это бешеная кобыла! Они обе! Я ей говорю – потише! А она ещё сильнее рычит. Если бы я сегодня что-то ел, я бы точно обделался. Но склероз уберёг. А эту умалишённую нельзя никуда пускать! И в магазин нельзя! И то, говорит, бери, и это! Это сколько же мы деньжищ потратили!
– Кстати, – сказала Ангелина, обращаясь к Лысову. – Я платила со своей карты. Так что я с вами в расчёте. И очень надеюсь, что мне дадут хоть немного на бензин.
– Не давайте, Михаил Семёнович! – кричал Валера из шлема. – Если ей дать бензин, она опять свой трактор заведёт. Ой, и страшно! Неслись мы по буеракам, звёзды в ушах свистят, ветер в голове булькает. Тыгдым, тыгдым! Остались ли у меня кости?
Тут он опустился на пол и принялся себя щупать.
– Ваш дед плохо переносит мотоцикл, – объяснила Ангелина и так очевидное. – Всю дорогу нёс бред, так что я прибавляла газу, чтобы он заткнулся. Продукты вам помочь разобрать?
– Был бы вам очень благодарен, – ответил Лысов.
Они взяли пакеты и двинулись было к лестнице, но навстречу им выкатилась румяная мама Васи, на ходу застёгивая гостиничный халат.
– Я услышала шум внизу! – сказала она. – Вы знаете, сколько времени?
– Простите, – ответил Лысов. – Приношу вам свои глубочайшие….
– Три часа ночи! Впрочем, это и к лучшему, – сказала Полуэктова. – Мы же совсем не готовы!
– К чему, простите?
Полуэктова поискала глазами, куда бы сесть, но кресло находилось далеко, и она вздохнула.
– Понимаете, мы же ехали на юг. Но Васенька – он такой впечатлительный! Остановились мы тут перекусить на заправке. Он в магазин пошёл и в туалет. А из туалета выходит такой весь странный, бледный. И говорит: «Мама, я устал. Давай лучше где-нибудь тут в гостинице остановимся». Я уж думала, заболел, но как вашу гостиницу увидел, сразу развеселился. Туда, говорит, хочу.
– Приятно слышать, – отозвался Лысов, взглянув на часы ещё раз. – Но я так и не понял, к чему вы не готовы?
– Не мы, а вы, – ответила Полуэктова, раскрывая глаза шире и повышая громкость. – Ведь мы же должны были завтра быть в Сочи! У нас же там на вечер снят ресторан! Подарки у нас с собой, шарики тоже, но программа-то как же?
– Программа?
– Да ведь у Васеньки же завтра день рождения! – Полуэктова почти кричала. – Нам же нужно как-то праздновать. Как минимум нам нужно украсить зал и найти аниматора!
– Знаете, – сказал Лысов, – у нас в штате нет аниматора… Но, если хотите, мы можем развесить ваши шарики.
– Шарики обязательно, – сказала Полуэктова. – Но и аниматор тоже. Мы же не будем просто сидеть вокруг стола и скучать, правильно? Не обязательно какой-то сложный сценарий, просто поздравление, пара шуток и какая-нибудь игра. Лучше всего квест!
Лысов нахмурился.
– Мне бы хотелось вам помочь, но…
– Мы заплатим сколько скажете! – заверила Полуэктова. – Пятьсот тысяч достаточно?
Лысов открыл рот, чтобы что-то сказать, но тут же закрыл.
– Миллион? – Полуэктова удивилась. – Как скажете! Деньги не проблема.
– Хорошо… – промямлил Лысов, видимо, пытаясь мысленно освоить озвученную сумму.
В этот момент Валерий вдруг поднялся с пола, не снимая шлема, покачнулся и понёсся по холлу странной походкой, припадая на одну ногу.
– Иго-го! – закричал он. – Я самый быстрый в мире мотоцикл! Мне всё можно! Мне наплевать на моих седоков! А где седоки? – Он завертелся на месте, будто собака, потерявшая хвост. – Нет седоков! Но если бы были седоки, их бы от меня уже давно стошнило собственными кишками, а крыша бы уехала далеко и навсегда!
Он взмахнул руками и унёсся, словно самолёт, в коридор.
– Ха-ха-ха! – басом засмеялась Полуэктова. – Вот же отличный клоун! Очень смешно! Пусть будет он!
– Хорошо, – сказал Лысов. – Я с ним поговорю.
– Аха-ха-ха-ха! – Полуэктова раскраснелась и вразвалочку пошла к себе, бросив на ходу:
– Спасибо. Расплатимся, не волнуйтесь. Шарики утром принесу.
– Я тоже пойду досыпать, – сказала Ангелина. – Как же бодрит прокатиться ночью с ветерком… Ох, а мы же хотели ещё разобрать продукты…
– Я сам разберу, – сказал Лысов. – Спасибо большое. Насчёт бензина подойдите утром, попробую помочь.
– Замётано, – сказала Ангелина и удалилась.
– М-да, – сказал Лысов, подходя к сумкам. – Назакупились. Главное, чтобы можно было что-то использовать на завтрак… Ну, вижу тут сыр, ветчину, какие-то крупы и хлеб… Уже хорошо… Хотя покупать в супермаркете – это, конечно, за гранью. Вот, когда была Жанна жива, она всё по деревням ездила, поставщиков искала. Молоко свежее, мясо… Был тут один, Тихон, всё ей помогал с оптовыми поставками. Дремучий такой мужик, бородатый, выше меня. Так я даже не знаю, где его искать теперь.
– А от чего ваша жена умерла? – спросила Суконская, подходя.
Лысов взглянул на неё коротко, отвёл глаза.
– Да глупость какая-то. Вдруг взбрело ей в голову, что она плохо выглядит. Стала бегать сначала на всякие процедуры, потом на операции. Как раз тогда казалось, что отель начал деньги приносить. Сделала пластику носа, а ей и занесли какую-то заразу. Сначала сепсис, потом почки, а потом инфаркт. Всё как-то быстро… Простите…
Он взял несколько пакетов.
– Я помогу, – сказала Суконская, поднимая ещё два.
– Спасибо, – сказал Лысов. – Надо разобрать. А расскажите мне всё-таки, какая там жизнь, на вашей планете…
– Да я даже не знаю, какая теперь планета моя, – ответила Суконская. – Мотаюсь туда-сюда…
И они удалились на лестницу.
3
Сквозь спадающие неровными волнами французские шторы пробивался свет. Из коридорчика вышел не выспавшийся Лысов и с удивлением увидел Марию Аркадьевну, которая стояла в центре холла и смотрела на свой чёрный приборчик. На нём была приоткрыта крышка, так что обнажился экран, по которому бежали загадочные символы.
– Вы уже на ногах? – спросил он. – Что так рано?
– Беспокоюсь, – сказала Мария Аркадьевна. – Прибор показывает, что пщеш либо уже создан и находится близко, либо вот-вот будет создан.
– Меня сейчас больше беспокоит завтрак, – ответил Лысов. – Скоро все уже встанут, потянутся на кухню, а там ничего не готово.
– Кому будет нужен завтрак, если вся Вселенная превратится в пустоту? – возмутилась Мария Аркадьевна.
– Я предпочитаю об этом не думать, – сказал Лысов. – Позвольте, я отправлю дочку на кухню. Пусть помогает.
Он вышел в коридор, а через несколько минут вернулся с зевающей Тиной, которая сонно кивала и говорила:
– Хорошо, папа. А кашу как варить?
– Да я же не говорил «кашу», – отвечал Лысов. – Я сказал «бутерброды».
– А, – отвечала Тина. – Я не расслышала.
Они скрылись на лестнице, а ещё минут через десять Лысов вернулся с озабоченным лицом.
– Дети, дети… – сказал он. – Но на чём мы остановились?
– Меня немного волнует вчерашний мужчина с этим его зельем, – ответила Суконская. – Конечно, это не пщеш, но вдруг он добавит ещё какие-то компоненты? Вы представляете, для чего ему такое могло понадобится?
– Нет, – ответил Лысов. – Может быть, стоит обыскать отель? Конечно, так, чтобы не потревожить постояльцев.
– Да, я как раз думала об этом, – ответил Суконская. – Пожалуй, я запущу свой глазик.
Как и в прошлый раз, из её глазницы вылетел глаз и, пару раз перекувыркнувшись, полетел в коридор.
– Как вы умудряетесь одним глазом смотреть здесь, а другим там? – удивился Лысов. – Я бы с ума с сошёл от такого.
– Я же разведчица, – сказала Суконская, делая шаг. – Я умею концентрироваться, брать себя в руки, терпеть лишения…
В этот момент она споткнулась и чуть не упала на пол, подхваченная Лысовым.
– Спасибо, – сказала Мария Аркадьевна. – Голова кружится. Там мой глаз как раз висел возле двери этого подозрительного человека… И дверь приоткрылась на секунду, человек выглянул, а глаз сумел незаметно шмыгнуть внутрь. Это было так неожиданно, что я потеряла равновесие. Да-да, всё в порядке. Я стою.
– Простите, – Лысов выпустил талию Суконской, смутившись.
– Ещё какой-то стаканчик… – сказала Суконская, глядя единственным глазом прямо перед собой. – Но он пуст. Вижу мужчину. Он стоит на коленях, будто о чём-то просит. Вижу женщину в длинном халате. Она что-то такое делает с картинкой. Кажется, это называется «молиться». Что же… Ничего подозрительного. Возможно, насчёт зелья я ошибалась, так что надо проверить других постояльцев. Но как покинуть номер, если дверь закрыта? И окна… Ладно, мой глаз и сам найдёт путь, если ему приказать возвращаться.
В этот момент в холле появилась Полуэктова, которая тащила в руках два огромных пакета, набитых разноцветными мягкими упаковками.
– Вот, – сказала она, поставив пакеты возле Суконской. – Четыре тысячи триста восемьдесят три шарика, по числу дней, прожитых Васенькой.
Мария Аркадьевна прикрыла отсутствующий глаз рукой и отвернула в сторону голову.
– Эм, – сказала она. – Ему исполняется двенадцать лет?
– Да, – ответила Полуэктова.
– Тогда, насколько я понимаю, четыре тысячи восемьдесят третий день он ещё не прожил.
– Не прожил, так проживёт, – сказала Полуэктова. – Можете начинать надувать.
– Я? – удивилась Суконская.
– Все, кто может, пусть надувают. Времени мало. Я на два часа заказала пиццу, а на три торт. И, кстати, всех постояльцев лучше позвать на праздник. Чтобы Васеньке было повеселее.
– Извините, – сказала Суконская, – но вам не кажется…
– Не волнуйтесь, Лариса Николаевна, – вмешался Лысов. – Мы сделаем всё, что возможно.
– А вот она, похоже, с вами не согласна, – заметила Полуэктова. – Она на меня даже не смотрит…
– Не обращайте на неё внимания, – Лысов взял Полуэктову под ручку, отводя в сторону. – Мне нужно с вами посоветоваться. Где лучше развесить шарики?
– Да вы что, – Полуэктова отстранилась от него, как от умалишённого. – Да вы можете себе представить четыре тысячи шариков? Да они должны быть просто везде!
В этот момент к Суконской подлетел её глаз, весь испачканный в коричневой жиже, которая капала с него на пол. Мария Аркадьевна перехватила его в воздухе, поморщившись, а затем, достав из сумочки влажные салфетки, принялась его оттирать.
– Так что я бы на вашем месте, – сказала Полуэктова Лысову, – прямо сейчас начала надувательство. Иначе можете не успеть, и гонорар, соответственно, будет пересмотрен. О квесте тоже подумайте. Он должен быть… – она задумалась, подбирая слово, – впечатляющим!
Полуэктова зыркнула на Суконскую, которая как раз вставила глаз на место, подошла к ней и добавила:
– А на вашем месте я бы не макияжем занималась, – она вырвала использованную салфетку из её руки, – а помогала бы с шариками!
Полуэктова громко высморкалась в салфетку, потом вся скривилась, видимо, унюхав что-то неприятное, и быстрыми шагами удалилась из холла, не меняя выражения лица.
– Ну что же, – сказал Лысов, – надо надувать шарики. Если хотите, вы можете продолжить ваши поиски пщеша, я сам надую.
Он подошёл к пакетам и взял пару упаковок шариков.
– Нет, что вы, – ответила Суконская. – Я вам, конечно, помогу. Дайте одну. Я ведь даже пока не представляю, где искать пщеш. Заодно и подумаю. Однако зачем вы вообще согласились на этот день рождения? Вы же не обязаны.
Лысов протянул ей одну пачку шариков и сел в соседнее кресло.
– Во-первых, – сказал он, – я всегда стараюсь думать, что желание клиента – закон. Мне кажется, это правильный подход. А во-вторых, если они и вправду заплатят этот миллион, отель будет спасён. Мы еле выживаем.
– Может быть, вам и не нужен этот отель? – спросила Мария Аркадьевна. – Может быть, вам стоит поискать себе другое занятие?
Лысов посмотрел на неё внимательно.
– Я не могу, – ответил он после небольшой паузы. – Понимаете, Жанна очень увлеклась этим проектом. Он был для неё будто бы источником силы. Она могла уехать в деревню, например, договариваться насчёт продуктов, исчезнуть на пару дней, а потом вернуться такой счастливой… Спрашиваешь, куда пропадала. Отвечает, что нашла хорошего поставщика яиц и не заметила, что батарейка в телефоне села… – Лысов посмотрел в окно с лёгкой улыбкой на губах. – Если бы она была сейчас здесь, она была бы рада, что я пытаюсь продолжать её дело.
– Но ведь она умерла, – тихо возразила Суконская.
Лысов зыркнул на неё, свёл брови вместе, потом отвернулся.
– Давайте уж лучше надувать шарики. Умеете? Нет? Сейчас покажу.
Он вскрыл одну из упаковок и, взяв маленький синий шарик, похожий на дохлого червяка, начал дуть. Мария Аркадьевна взяла другой, красный и, проследив, что делает Лысов, попыталась повторить за ним. Получилось не сразу, но скоро шар начал увеличиваться в размерах. Лысов, завязав первый шарик, отложил его в сторону, и тот покатился по паркету в сторону коридора. Взял второй.
– Фух! – сказала Суконская, закончив с первым шариком. – Тяжело.
Она взяла второй, а Лысов уже начинал следующий.
В этот момент из коридора появился, оглядываясь по сторонам, Вася. Он прокрался вдоль стены, потом пробежал круг по холлу, а затем исчез, видимо, укрывшись за спинками кресел.
И вот, когда Мария Аркадьевна уже почти надула второй шар, а Лысов заканчивал четвёртый, из-за спинки кресла вдруг выпрыгнул Вася и закричал диким голосом:
– Мышь во рту!
Оба шарика вырвались из рук надувающих и заскакали со свистом по холлу, выпуская воздух. Мария Аркадьевна всем своим видом изобразила сердитый испуг, а Лысов залился хохотом, от которого лицо его раскраснелось, а волосы растрепались и встали хохлом.
Вася тем временем, довольный собой, скрылся на лестнице.
– Весёлый мальчик, – сказал Лысов. – Однако же я беспокоюсь насчёт Тины и завтрака… Пойду-ка проверю… Если несложно, понадувайте шарики. Куда те улетели? Не вижу.
– Надеюсь, больше никакая мышь во рту не помешает, – ответила Суконская, взяв следующий шарик.
Лысов, оглядевшись и так и не найдя улетевшие шарики, удалился. Через пару минут появился Скворцов, одетый в джинсы и футболку. Он пересёк холл, зыркнул на Марию Аркадьевну и хотел было идти обратно, но наткнулся на Валеру, который, нахмурившись, двигался из коридорчика.
– Доброе утро, – сказал Скворцов. – Я как раз вас искал. Вернее, не вас, но уж лучше вы, чем никто.
– И вам того же, – ответил Валерий. – Однако рановато вы вскочили, сударь. Если вы насчёт завтрака, то я ещё не распорядился. Каюсь, поддался веянию времени, проспал, как безмозглый подросток.
– Да нет, – ответил Скворцов. – Я не о том. Я раньше бывал у вас здесь, но как-то так получилось, что совершенно ничего не знаю об окрестностях.
Тем временем в холл вошла Ангелина, собиралась спуститься ниже, в столовую, но, услышав разговор, задержалась.
– Как-то раньше, – продолжал Скворцов, не обращая на неё внимания, – мне всегда хватало развлечений в номере. А сейчас… Короче говоря, не знаете, есть ли здесь что-то развлекательное? Кинотеатр? Театр? Мюзик-холл какой-нибудь?
– Если только в параллельном пространстве, – ответил Валера. – Однако если я найду свою водичку, то я вам могу рассказать многое на этот счёт…
– Неужели даже и музея нет? – перебил Скворцов. – Краеведческого хотя бы…
– В параллельном пространстве все ходят задом наперёд, – сказал Валера, – потому что у них неудобная обувь. У них нету фабрики «Скороход», как у нас, а у «Адидаса» всего две полоски, поэтому он и вовсе никуда не годится.
– Понятно, – Скворцов вздохнул и, заскучав, отвернулся.
– А вы что же, – спросил Валера, – думаете, куда отвести свою даму?
– Ну… в некотором роде, – Скворцов снова повернулся к Валере и заглянул ему в глаза. – Понимаете ли…
– Понимаю, – ответил Валера. – Ключик не можете подобрать.
– Да! – воскликнул Скворцов. – И это для меня странно. – Он вдруг зашагал вдоль стойки ресепшна туда, потом обратно. – Я вам честно признаюсь – я бабник. У меня никогда не было никаких других интересов, кроме секса. И были времена, когда я был в своём деле чемпионом…
– А потом, – сказал Валера, – волосики поредели, морщинки пошли…
