Мы трансформировали веры оловянных,
внедряя главные законы бытия.
И пусть немного разные догматы,
пускай традиций разных миллион —
от этого разнообразней люди,
от этого разнообразней Мир.
– Почему нельзя еще раз прийти и рассказать?
– Оставь религии в покое – мир прекрасен!
Ликуй, что можешь помогать друзьям.
А Вера – дело личное, родное
Согласие меж Богом и людьми.
– Как же так? Столько народа погибло в религиозных войнах, а вы… Ну, сделали бы что-нибудь, чтобы ни воевали люди друг с другом, споря, чья религия круче!
– Вы бы воевали из-за того, чей цвет кожи лучше. Чьи глаза круглее. Или чьи трусы симпатичнее. Найти повод набить друг другу морды, вы всегда умеете. Уважаю!
– К тому же, очень странные вы люди,
Смена конфессий оловянных – это кровь!
Штыком, дубиной или револьвером,
но непременно главное – война!
Обряды же совсем не бесполезны.
В них море энергетики людской!
За столько лет, от каждого по капле,
скопились силы мощных величин.
Любой обряд, направленный на радость,
на счастье, Справедливость и Добро,
есть мощное подспорье оловянным.
Традиций этих потерять нельзя!
Поэтому, прости, не прав ты в корне,
когда сказал: Религии все ложь.
Как раз могу я доказать другое:
Религии, все до одной правы!
Конечно, кроме тех… от Савриила.
Алексей все больше убеждался, что его попутчики знают далеко не все. Конечно, куда больше его самого, но все же в чем-то главном, основном – так же как и у оловянных – у них присутствует не знание, а вера. Вера в то, что где-то существует «Олимп», что он может… или чего-то не может. Вера в некие идеалы, правила. Видимо и им не доверяют всего. Каждому свой удел, свой уровень допуска.
– Верно мыслишь, – хмыкнул демон.
– Нет! Не совсем ты верно понял, что являет… – начал было возражать Андрей.
– Стоп! – резко вскрикнул Волна, останавливаясь.
– Что? – подпрыгнул от неожиданности Израдец.
– НИЧЕГО! Причем, совсем ничего! Дорога кончилась. Впереди – ничего…
Дороги, и правда, нет! Оборвалось и поле, и другие пейзажи. Словно шли по картине, но кто-то оторвал кусок. А под ним… пустота!
– А вот и знак, которого мы ждали.
Придется нам шагнуть теперь туда…
***
– Они идут! Сомкнуть ряды! – громко распорядился Михаил.
– Почему атакуют? – испугано шептал Рустам, прижимаясь к Антипу, – Неужели «Олимп» разрешил Войну?
– Потом будем рассуждать, сейчас время битвы! – могучие руки Ждана больно стиснули плечи приятелей.
Ближний палач раскатисто скомандовал:
– Вперед! И пусть начнется битва!
Горн всхлипнул боевым напевом, и мелодию подхватили другие трубы. Ударили барабаны, мерно отсчитывая шаги. Серебряные знамена раздулись в потоках встречного ветра. Центральные треугольники стражи тронулись на протозанщиков.
Гром поступи по шершавым камням. Сводящий с ума вой. Шаг – остановка. Шаг – остановка. Шаг… и саврииловцы широким фронтом бросились в бой!
Чудовища Израдца первыми приняли удар. Ползущие конечности по земле устремились на врага, но многорукая стража атаковала сверху. Прикосновения жалили, сводили судорогой уродливые тела, и воины больнички лопались, хлюпая и исчезая в смрадном дыме. На их места приходили следующие, но и их попытки дотянуться проваливались.
– В атаку! – громко выкрикнул Белый, подняв над головой палицу.
Казаки и ройцы сшиблись со стражниками на флангах. Михаил замахнулся дубиной по протянутым к нему перстам, но десятки казацких палиц уже врезали по опасным лапам. Отшибленные руки опустились вниз, и тут же ройские биты поразили стражников в головы. Треугольник ненадолго разорвался, но палач умело срастил пробоину, тасуя подчиненных как дешевый расходный материал.