А тут еще и мор нагрянул
.
Нет сил о гибнувших всплакнуть,
Устлали мертвецами путь.
Пропали люди, скот, пушнина.
Напала злая меженина…
3
Ох, Киев, где твоё величье?
Где людность древних площадей?
Теперь за жалкою добычей
Сюда шёл тот, кого взашей
С приличных градов изгоняли,
Чтоб здесь, не ведая морали,
С развалин, хоть прибыток мал,
Украсть, что прежде не украл.
Кто защитит? Народ? Дружина?
Почти что обезлюдил град:
Батый, Ногай, Тохта
– пустынно…
И гонор Древних игом смят.
Лишь памятью почти былинной
Стоят руины Десятинной
.
Да Лавру, как не тщится злость,
Святая охраняет кость.
Немного сведений осталось,
Как Киев год прожил с Петром.
Велико сотворил иль малость,
В беде ютился иль добром.
Зато всеместно знаменито
Решение митрополита
Путём предтечи
, меж дворов,
Покинуть Матерь городов
.
Но, несмотря на край приезда,
Он не к Волыни держит путь,
Укладу торному заместо,
В Владимир, где от глада мрут.
Пришёл и прекратил несчастья
,
Молитвой злоключенья застя.
Всесилен праведный глагол:
Мор ослабел, притих, ушёл.
В столице, голодом побитой,
Клир с недоверьем, отчего
Непросто жить митрополиту,
Не каждый чтит за своего.
В подрясник для добра одеты,
Монахи стряпают наветы