Плач по Клюеву генерала вытегорских карьеров. Баллады, песни, стихи

и верить, что всё чёрное промчится,

идите в лес, в нём мысли так легки!

* * *

Нам на тайной вечере Библии суть открывали

и лили лампадное масло в мысли огонь,

что-то страшно-ночное о будущем сне навевали

и хрипел замурованный в стену Егория конь.

Тени ангелов белых и таких легкокрылых

нам уже не догнать, то для избранных ми г,

но к нам скоро придут из поэм золотых серафимы,

чтобы ночь душой сердца до конца человече постиг.

Да! Уйдём мы в леса, пусть нас солнце в пути догоняет

и подарим лучам на часы дорогие свой лик,

дышат в нас небеса, дум звезда своё сердце роняет

и слезам всё дороже совы заблудившейся крик.

* * *

Собор вдали, как памятник заре,

Взгляни – душа Есенина Серёжи

Пегасом алым встала на горе,

а кто-то рядом на него похожий.

Крест на груди, онежские глаза,

в руках кричат Нарымские цветы,

в онежский край зовёт на них слеза

и в сердце появляются следы.

Зовут к себе, но как до них дойти?

Меж нами бездна слов невозвратимых,

сгоревших звёзд незримые пути

венки плетут седые херувимы.

* * *

Плач по отцу Клюеву, родителю слова онежско-

го, разбавленного житием его мученическим во

славу Поэзии Русской, а ветка молодого клёна

бросит росу-песню в души людские.

Разрубили вороги Крест-душу мечом крас-

ным,

оборвался колокол с «Погорельщины»

приняла его земля руками таёжными,

выпало перо из рук Божеских,

высеченное Лазарем Преподобным с Муромско-

го озера,

замолкли гусли онежские Бояна Вытегорского,

пеплом звёздным посыпана тропа Клюева,

у часовен – поэм стоят берёзки Есенинские,

кольцом-радугой опоясанные.

Покорилась душа Коню-Таинству,

дало Таинство возмездие,

зашумели слова в корнях-плечах сосновых!

Слышь, Миколушка!

Богородице Дево радуйся, обрадованная Мария,

Господь с тобою, благословенна ты в женах,