Проклятие Митридата

– Но вот со Стасом, – продолжил он, – почерк совсем другой, это явно не хулиганье. Так избить человека…

– Ну, что касается чипа, он, слава богу, у меня. Сам не знаю, почему забрал его у Стаса. Будто предчувствовал, что такое может случиться. Попробуй объясни потом Белякову и его гостям, что кина не будет, – успокоил Заборского Иван и вопросительно взглянул на Виталия: – А что, Папазов в последнее время занимался чем-то серьезным? Ты ведь сложные расследования никому не поручаешь. Или я чего-то не знаю?

– В том-то и дело, что он был от таких расследований в стороне. В основном снимал репортажи на злобу дня: о новых дорожных правилах, о загрязнении городского ставка… Да еще собирал материал о вандализме на еврейском и татарском кладбищах, в котором подозревались то ли сатанисты, то ли мелкое хулиганье. Я его даже к истории с проститутками на Окружной не подключал. Решил, что Стас молодой еще, неопытный, пусть немного оботрется… – Виталий наморщил лоб и на минуту задумался. – Надо бы расспросить ребят из отдела, может, они что-то знают. Ну и не помешает заглянуть в компьютер Стаса, авось что-нибудь откопаем.

– Вот что я скажу тебе, Виталий, – подытожил Черепанов. – На милицию, конечно, надейся, но и сам, как говорится, не плошай, потому что результат действительно может оказаться нулевым. Давай-ка подключайся к этому делу со своими ребятами. Помоги нашим доблестным стражам порядка. Я тоже сомневаюсь, что это обычное ограбление: для такого случая жертву можно выбрать побогаче и послабее. А твой Стас ростом, наверное, под метр девяносто, не меньше, и на хрупкую барышню совсем не похож.

– Обижаете, Иван Сергеевич, мы уже включились в расследование. По всем направлениям, которые за последний месяц вел Стас, проверяем материалы. В завтрашнем выпуске об этом происшествии сообщим и попросим возможных свидетелей позвонить нам или в милицию. Ну и по старой дружбе я обещал информировать о наших успехах Сидорченко. У них мало людей, и на каждом сотруднике висит по десятку дел, поэтому ему даже выгодно, чтобы мы помогли. Тем более нападение на Папазова, как они считают, это рядовой грабеж.

– Ясно, – кивнул Иван, – действуйте. И держи меня в курсе дела.

Черепанов встал, потом снова сел – было видно, что он слегка нервничает.

– Завтра я передам тебе чип с отснятым на юбилее Белякова материалом. Поручи какому-нибудь толковому видеоинженеру смонтировать фильм. По времени – желательно на час-полтора, не больше. А Стас, дай бог, оклемается и посмотрит его, так сказать, свежим взглядом.

Черепанов почему-то чувствовал свою вину в том, что произошло с Папазовым. Если бы Стас не пошел на тот злосчастный юбилей, скорее всего, не было бы и ночного нападения. Да, впрочем, какая разница, откуда он возвращался? Ведь эти подонки могли специально поджидать его в подъезде, а если так, днем раньше или днем позже все равно бы подстерегли и отколотили. Вот только за какие грехи? Неужели снова возвращаются «лихие девяностые», когда проблемы решались с помощью биты или пистолета Макарова? Да вроде бы не похоже…

Недавно Иван просматривал оперативные милицейские сводки. Они были оптимистичны, ничего общего с сообщениями из девяностых. И на сессии горсовета начальник ГУВД полковник Перебейнос уверял, что ситуация с преступностью в городе изменилась к лучшему. Что же касается нападения на журналистов, такие случаи зафиксированы только дважды, да и то в области. А в самой Лугани за последние три года их не было вовсе. Возможно, и это нападение никак не связано с журналистикой, и сотрудника нашей компании ограбили с целью наживы. Хотелось бы, подумал Иван, чтоб именно так и было, иначе подобные инциденты могут повториться.

И все же опыт и интуиция подсказывали обратное…

Глава 5

Убийство с неизвестным мотивом

11 июля 2013 года

Поздний звонок разорвал тишину квартиры Черепанова.

Телефон звонил настойчиво, дрожа от нетерпения и возмущаясь всем своим вибронутром. «Почти полночь», – бросив быстрый взгляд на часы, отметил Иван. В это время ему могли звонить только два человека: Ольга, когда они с Лешкой куда-нибудь уезжали, и Виталий Заборский, если случилось что-то непредвиденное.

К сожалению, экран телефона выбрал не Ольгу, а Заборского.

– Доброй ночи, – Черепанов намеренно начал разговор первым. – Случаем ты не забыл перевести часы на летнее время, как это сделали все нормальные и порядочные люди?

– Если бы я был нормальным человеком, вы бы уволили меня восемь лет назад, сразу после окончания испытательного срока. А если б был еще и порядочным, вообще бы не взяли на работу, – парировал Заборский.

– И то верно, – согласился Иван. – Ладно, 1:1. Так что случилось? Слышу в трубке шум и посторонние голоса. Неужели звонишь из ночного клуба?

– Хотелось бы. Однако я нахожусь совсем в другом месте. Улица Бетховена, дом 4. Этот адрес вам о чем-либо говорит?

– Бетховена, 4? – переспросил Иван. – Но ведь это же особняк Белякова. Что, так затянулся юбилей? Надо же, а я кукую в одиночестве.

– Зато здесь, наверное, уже вся милиция города. Час назад мне позвонил капитан Сидорченко и попросил, чтобы я немедленно приехал. Уж не знаю, чем он руководствовался – то ли нашей старой дружбой, то ли желанием подстраховаться… Короче, подал срочный сигнал.

– Какой еще «срочный сигнал»? Ты что, как в своих репортажах, специально тянешь с эффектной концовкой? Тоже мне Станиславский нашелся. Что произошло?

– Стоп! А разве я в самом начале не сказал? – с наигранным удивлением произнес Виталий. – Тогда извините. Видимо, желал подготовить вас к важному и нехарактерному для наших широт событию. Так вот, полтора часа назад на втором этаже собственного дома была обнаружена мертвой Полина Белякова, жена Степана Степановича Белякова. Не буду утверждать, но, говорят, что ее кто-то задушил. Вот такая новость.

От неожиданности Иван даже опешил.

– Погоди, погоди, а что с самим Степаном Степановичем, он хоть жив? – вдруг обеспокоился Черепанов.

– Ваш товарищ, как меня известили, дня два назад улетел в Лос-Анджелес. Вроде по делам бизнеса, а может быть, и к детям. У него там дочери живут.

– Понятно, и что же по поводу этого убийства говорят менты? Как я понял, ты там уже давно. Что-нибудь узнал?

– Кое-что, но это весьма предварительно. По свидетельству домработницы, которая, кстати, обнаружила труп Беляковой, пропали кое-какие вещи и драгоценности. Оказывается, был вскрыт сейф, где Беляков хранил некоторые свои раритеты, то есть всякие древние и дорогие вещицы, – он ведь страстный коллекционер. Да и у Полины… э-э-э… Георгиевны, думаю, было что взять. Уж стекляшек среди ее украшений точно не было. Но оценить масштаб ущерба сможет только сам Беляков, когда вернется домой. Поговаривают, что недавно он приобрел очень редкую вещь, которой страшно гордился. Мол, таких в мире единицы, а у него есть.

– А как же охрана? Когда я был у Белякова, эти молодцы повсюду маячили.

– Верно. Но их задача – охранять Степан Степаныча, а не его жену. Хозяин улетел, охрана, естественно, расслабилась. А грабители, похоже, не ожидали, что Полина Георгиевна окажется дома. Накануне ее пригласили на премьеру спектакля. Она поехала в театр, и там ей неожиданно сделалось плохо, или же, не исключаю, просто не понравилась постановка. Говорят, отбыла после первого акта. Вернулась домой, ну и застукала грабителей. И тем ничего не оставалось, как ее прикончить, то есть задушить. Такая пока версия.

– Да, ничего хорошего, – вздохнул в трубку Черепанов и, помедлив, продолжил: – Ладно, каковы твои дальнейшие планы?

– Скорее всего, вернусь на работу.

– Понял. Значит, с утра, после того как сдашь материал в эфир, поговорим об этом инциденте подробнее. М-да, – хмыкнул Черепанов, – что-то вокруг нашего олигарха и его юбилейных торжеств возникает слишком много негатива.

Утром, как и договаривались, они обсудили подробности произошедшей трагедии. Добавить что-то новое к сказанному по телефону Заборскому было нечего. Правда, ему удалось узнать от капитана Сидорченко, что обслуживающий персонал дома подтвердил: примерно месяц назад хозяин действительно приобрел для своей коллекции уникальный экспонат – древнее нагрудное украшение, или, как говорят специалисты, пектораль. Возможно, именно эта пектораль и привлекла внимание грабителей. Вместе с ней из дома были похищены и другие ценности.

Черепанов не считал себя экспертом в области антиквариата. Да и в ювелирных украшениях, мягко говоря, мало что понимал. По этой причине он набрал в поисковике слово «пектораль» и углубился в чтение.

Информация была изложена лаконично.

«Пекторамль (от лат. pectorale – касающееся груди, относящееся к груди) – нагрудное украшение, могло быть частью защитной амуниции воина. Вероятно, происходит от боевого снаряжения, защищавшего верхнюю часть груди, горло и плечи. Ярким примером является знаменитая золотая скифская пектораль со скульптурными изображениями сцен борьбы животных и сюжетов из жизни скифов из кургана Толстая Могила (Днепропетровская область), найденная в 1971 году Б. Н. Мозолевским. Скифская пектораль хранится в киевском Музее исторических драгоценностей Украины».

Следующая публикация была более пространной и сопровождалась многочисленными фотографиями.

«Исследованный в 1971 г. украинским археологом Борисом Мозолевским курган Толстая Могила – богатейший из всех известных в настоящее время скифских царских курганов. Общий вес золотых изделий, обнаруженных в нем, составляет 4,5 кг, что намного превышает вес золота, найденного в кургане Куль-Оба (Крым), который ранее считался самым богатым. Без сомнения, главной находкой Бориса Мозолевского, принесшей Толстой Могиле и никопольской земле всемирную славу, стала обнаруженная в центральной могиле золотая пектораль – парадное нагрудное украшение скифского царя. Ныне это гениальное творение античного искусства хранится в Киеве, в Музее исторических драгоценностей Украины.

Вес пекторали 1148 г. Диаметр 30,6 см. Три полукруглых фриза, образующих пектораль, заполнены растительным орнаментом, многочисленными, литыми из золота изображениями людей и животных. В центре нижнего фриза расположены сцены терзания коней грифонами, по сторонам – лев и леопард, нападающие на оленя и дикого кабана, погоня собак за зайцами и, наконец, по два сидящих друг напротив друга кузнечика.

В верхнем ярусе помещены изображения сцен мирной жизни скифов. В центре – два обнаженных по пояс скифа, снявшие свои гориты с луками, шьют меховую рубаху.

Обращает на себя внимание одна деталь: их лица и прически настолько различны, что можно предполагать в них представителей разных этнических групп, принадлежащих к разным племенам. По обе стороны от них – мирно стоящие животные: жеребенок, сосущий кобылу, корова и теленок, овца, коза и козленок. Юный скиф, доящий овцу, и другой, сидящий. Одной рукой он держит амфору, в другой – что-то зажато. Возможно, он пытается заткнуть амфору со слитым в нее надоенным молоком. Картина завершается взлетающими птицами.

Каждая из миниатюрных скульптур пекторали является настоящим шедевром, а в целом она непревзойденное творение неизвестного мастера, жившего в одном из греческих городов-государств Северного Причерноморья или Крыма. Золотая пектораль из кургана Толстая Могила, скорее всего, была создана в начале или в середине IV века до н. э.».

Черепанов задумался… Вряд ли в коллекции Белякова была именно эта пектораль. Зачем ему приобретать вещь, украденную из такого солидного музея? Чтобы тайно владеть ею? Сомнительно. Да и к чему Степан Степанычу так рисковать? Но, самое главное, о краже пекторали нигде не сообщалось, а такой факт не утаишь. Так, может, это был дубликат, который обычно изготавливается для демонстрации в других музеях, так сказать, для подстраховки? Нет, Беляков не стал бы покупать для своей коллекции копию или подделку. Значит, какая-то другая пектораль? Откуда же она взялась?

Чем глубже Черепанов вникал в эту историю, тем больше появлялось вопросов.

Если все это из-за пекторали, рассуждал Иван, то без откровенного разговора со Степаном Степанычем капитану Сидорченко и его ребятам найти убийцу будет непросто. Но и замять дело не удастся – расследование на контроле у прокурора области. Все-таки в Лугани Беляков – фигура во всех отношениях заметная, и из группы Сидорченко выжмут все соки. Иван искренне сочувствовал капитану, понимая, что раскрыть такое преступление всегда очень сложно, практически невозможно.

Конечно, местные вряд ли осмелились бы ограбить Белякова, а тем более убить его супругу. Что ни говори, но в криминальном мире у него остались старые и прочные связи. И хотя официально Степаныч вроде бы отошел от дел, в определенных кругах по-прежнему пользовался авторитетом. Кличку Степа Белый – а в бурной молодости Белякова именно так и называли – многие в родных местах еще очень хорошо помнили. Значит, скорее всего, Белякова ограбили чужие, залетные. А как только унюхали, на кого нарвались, сразу залегли на дно и поминай как звали.

Но самое удивительное состояло в том, что в перечне пропавших ценностей, где были упомянуты даже несколько тысяч гривен, украденных вместе с сумочкой Полины Георгиевны, пектораль вообще не фигурировала. В связи с этим Заборский обратил внимание Ивана на протокол допроса домработницы Беляковых. Некая Виктория Михайловна Сливко, сорока пяти лет, сначала заявила, что видела у хозяйки массивное украшение из золота, но затем изменила свои показания, объяснив, что, мол, имела в виду большое жемчужное ожерелье.