Прогулки по Челябинску. «Лирические» 60-е годы и не только

Такие вот челябинские впечатления от новогодних кинолент, с которыми нас ожидает встреча в последний день года, когда часы пробьют двенадцать.

Картинки нашего двора

Дворы остались в прошлом? По крайней мере, в том смысле, чем были они и что значили для нас, чье детство совпало со временем появления героев «Денискиных рассказов».

Сейчас, сегодняшние их сверстники удивляются: как это Дениска, Мишка и Аленка гуляли во дворе одни, без родителей? Им это не понятно, потому что сами они ходят «за ручку» в школу и из школы, да и во двор одни не выходят.

Такое время. У нас оно было другим.

Детство наше с братом прошло в доме по улице Васенко, 100. Этот челябинский двор сейчас кажется маленьким и не очень уютным. Для нас тогда таким он не был.

Мы проводили во дворе все свободное время после уроков. Что делали? Играли – летом занятий было, конечно, больше.

Там, где сейчас построен дом, известный, как магазин «Школьник», в нашем детстве были частные дома. Мы бегали среди них, а когда их стали сносить, забирались в оставшиеся погреба. А в котловане будущего «Школьника» когда-то ездили на мопеде, который был в нашем дворе у Лени Рублева.

Вообще, мы общались и играли вместе с соседскими мальчишками и девчонками. Имена их помню всю жизнь – Леня Рублев, Вова Кокшаров, Саша Смирнов, Леша Гнедюк, Рита Родина, Вика Синегубко, Ира Пантюхина, Лена Шахина, Андрей Кувайцев, Игорь Ладушин. Забыть их, значит забыть свое детство.

Летом мы играли в штандер, в футбол. У нас была даже своя дворовая команда, тренировал нас Коля, фамилию его не запомнил. Он был старше нас на несколько лет. Как-то этот Коля спасет Леньку. Он чуть не упал с крыши нашей пятиэтажки. Мы лазели по ней, родители, конечно об этом ничего не знали. У нас было свое «царство» на чердаке, куда мы тоже приходили, как к себе домой.

Реалист и абстракционист. Фото Владимира Белковского. Конец 60-х

И в гости ходили часто друг к другу. Обменивались книгами. Книги тогда были редкостью и читались с удовольствием. Быстрее всех читал Вова Кокшаров. Иногда он это делал вслух, а мы слушали. Так узнали про приключения Шерлока Холмса. А Андрей Кувайцев сочинял свои фантастические истории. Мы собирались для этого на скамейке у какого-нибудь подъезда, и Андрей начинал сочинять. Как это у него получалось, не понятно мне до сих пор. Андрей пошел, что называется, по технической стезе. Да и тогда, он ходил в кружок, где строили модели самолетов и ракет.

Такой был наш дом. Впрочем, жильцы его не были обычными – родители почти всех ребят работали на радиозаводе и в НИИ измерительной техники, где работал и наш отец. Из нашей пятиэтажки Игорь Ладушин поступил и окончил режиссерский факультет ВГИКа, правда, не пошел по киностезе. Игорь Стоценко учился актерству у Андрея Мягкова, тоже, правда, сменил потом профессию.

Игорь Белковский, мой младший брат закончил знаменитую «суриковку» в Москве. На стене дома детства на одном из кирпичей до сих пор сохранился его рисунок, сделанный в 13 лет. Ветра и дожди попортили изображение сильно, но все же найти эту «метку» из детства можно и сейчас.

А еще в 13 лет братом была написана с балкона дома детства первая картина маслом. Вдали, сквозь листву деревьев, можно распознать силуэт кинотеатра «Урал», куда мы любили ходить.

Детская картина Игоря Белковского. Двор детства

Такие вот воспоминания напомнила эта картина. Кстати, есть она и на сайте художника среди знаменитых его портретов и картин. Потому что она больше, чем просто первая «проба пера», точнее кисти и красок.

Монолог выпускника на пороге подъезда своего детства

Лето, как заметил поэт, – это маленькая жизнь. А еще лето – это начало новой жизни для выпускников школ и абитуриентов вузов.

Эти заметки на «пороге детства» были написаны давно, когда еще выпускники не знали ничего ни о интернете, ни о сотовом телефоне – в другую эпоху. Тем не менее, спустя годы, многие мысли будут, надеюсь, созвучны и выпускникам этого лета.

«Вот уже несколько дней после той ночи, которая, не спросясь, обрывает наше детство. Мы еще пока продолжаем по инерции жить в «каникулах»: загораем, купаемся, радуемся, смеемся. Но под всем этим, внешним, прячется особая грусть, которую не понять пятикласснику, даже десятикласснику, еще не сдавшему экзамены.

Через месяц она, может быть, пройдет, как прошла радость от окончания школы.

Вчера собирались классом и гуляли. В двенадцать ночи пришел в пустой двор: свет в окнах потушен. Начал подниматься к себе на третий этаж и вдруг спустился и сел на скамейку.

Подъезд моего детства. Я скоро уеду учиться. В другой город, в дом к другим незнакомым еще людям.

Я оглядываюсь, хотя мне все здесь до боли знакомо. Белый пятиэтажный дом по улице Васенко, рядом с кинотеатром «Урал», маленькая рощица тополей, четыре подъезда. Весной двор бел от яблонь, а зимой от снега. Летними вечерами дядя Коля со второго этажа из шланга поливает цветы под окном, а также оказавшихся рядом маленьких мальчишек и девчонок.

Странно, ребятам моего возраста казалось, что последними малышами в этом дворе будем мы.

Во мне заработала память двора: подъезд, этажи, стены, чердаки – все они могли рассказать о нашей жизни. Моей, Лени Рублева, Вовы Кокшарова, Саши Смирнова, Риты Родиной и Вики Синегубко.

Цирк во дворе. 60-е годы. Фото Владимира Белковского

Начнем рассказ свысока, с чердака.

«Помню, года четыре назад вы часто дышали моей пылью. С крыши смотрели за жизнью двора, что-то кричали кому-то внизу. Помнишь, как занимались „наукой“, проковыряли для телескопа в крыше дырку. Вечерами собирались здесь и „рылись“ в небе, да и в окна напротив тоже смотрели. Впрочем, нового Марса так и не открыли».

Балконы. Один из них мой.

«А помнишь, как плеснул водой – не в того человека?».

Помню, конечно. Было это лет семь назад. Под балконом тогда стояла скамейка. Вова и Саша от нечего делать начали меня дразнить. «Хорошо же», – решил я и пошел за стаканом с водой. Спрятался на балконе с кружкой, хотел выплеснуть воду так, чтобы ребята не успели отскочить.

Неожиданно и получилось – незнакомый дядя оказался мокрым. Пересилив себя, я «вылез» из укрытия и стал извиняться.

Уже скоро час ночи. Медленно начинаю подниматься, родители, наверное, не спят и ждут меня. Сколько лет, не по разу на день выбегал и забегал в этот подъезд. И он меня не волновал. А теперь, что я – старик, чтобы вспоминать свою жизнь? Видно, пришло время.

И вспоминались дни, прикованные памятью к полянкам двора, где мерялись силой и устраивали «конные» бои. Вспоминалось, как приняли милиционера за шпиона, и час следили за ним. Для других все это, может, и мелочи. Для меня – детство.

Мы росли. Мамы уже говорили: раньше домой не загонишь, теперь не выгонишь на улицу. Уже давно уехал из нашего дома Леня, переехал и сосед Вова. У нас больше нет общих «дворовых» дел, и встречаемся редко и чаще случайно. Но их имена навсегда во мне, забыть их – значит забыть свое детство.

Будущее дает жизнь настоящему, а прошедшее – будущему. Значит, у меня есть будущее. Почему же грустно? Разве хочу я вернуться назад в свои восемь или десять лет? Нет. Почему же грустно? Почему с такой жалостью вспоминается все это. Не потому ли, что кончилась привычная жизнь, а с ней сколько – треть, четверть или половина моей жизни».

Эти заметки были напечатаны в областной молодежной газете «Комсомолец». Утром в день выхода газеты я в киоске купил несколько номеров. Один пригодился при поступлении на журфак в Свердловске. Там был творческий конкурс, нужно было предоставить публикации в газете. А этот экземпляр чудом сохранился среди прочих бумаг. И вдруг нашелся. Оказалось, что кстати, – летом.

Кладбище в центре города

Когда-то в 90-е годы у одной строительной компании был рекламный лозунг, вызывавший злые шутки: «Мы построим вам дом окнами в будущее».

Дело в том, что дома эта компания строила недалеко от градского кладбища на коне северо-запада.

В истории Челябинска есть немало «загадок», связанных с кладбищами.

Одна из них – в самом центре современного города.

Именно здесь когда-то находилось одно из старейших кладбищ – Казанско-Богородицкое. Кладбище имело внушительные размеры и находилось на месте нынешнего магазина «Ритм» и нескольких кварталов жилых домов по пр. Ленина и улицы Цвиллинга – вплоть до кинотеатра имени Пушкина.

Приходилось слышать от старожилов, выросших в нынешнем Центральном районе, что когда в 30-е годы строился кинотеатр Пушкина, то вокруг была перерытая земля, в которой находились человеческие кости.

Вообще в те годы о Челябинске одна советская писательница заметила: разбросанный, неряшливый и серый город.

СИМВОЛЫ ЭПОХИ

Как-то услышал разговор нескольких подростков: «Кто такой Ленин, ему памятник есть в любом городе, не знаешь?».

И еще: «Орленок» – это кому памятник, нигде больше такого не встречал.