– Да ничего особенного. – Филип Сонин суетился, не находя себе места. – Конечно, у нас тут не монастырь, где все братья и сестры. Между актерами всегда есть терки, а когда имеешь дело с актрисами… – Продюсер спохватился, словно наговорил лишнего. – Но в сегодняшнем проекте Рудакова утверждена на второстепенную роль – какая уж тут зависть? Хотя первоначально Гоша ее рассматривал на одну из главных ролей.
– Она сама настояла на пробах, у нее была успешная роль в прошлом году, – поспешил уточнить Чантурия.
– Милена хорошая актриса, но ее подвела мимика. Точнее, отсутствие мимики. Она сделала пластику: уменьшила нос, увеличила губы, и в результате ее улыбка потеряла обаяние. Если бы мы снимали современную жизнь, на роль глупой жены олигарха или светской львицы она бы подошла. Но у нас историческая драма.
– Рудакова сделала пластическую операцию? – заинтересовалась Петелина, остановившись около большого сейфа, выделявшегося среди кабинетной мебели.
– Все актрисы на этом помешаны, но Милене не повезло. – Сонин выпятил губы и подергал себя за щеки. – Тут накачали, а тут перекосило.
– Давайте уточним. Вы пообещали Рудаковой главную роль, но не дали. – Петелина задержала взгляд на продюсере и затем внимательно посмотрела на режиссера.
Первым ответил Чантурия. Он встал из кресла, но продолжал смотреть на следователя снизу вверх.
– Кино – это крупный план, понимаете. Если в театре актриса может до пенсии играть Джульетту, от камеры ничего не скроешь.
В отличие от заискивающего режиссера, продюсер говорил резко, рубя воздух ладонью:
– В работе у меня друзей нет. Я должен не угождать актерам, а отбить деньги. Кино – это бизнес.
К распалившемуся продюсеру подошел ассистент с мобильником в руке и шепнул что-то на ухо.
– Репортеры потом, – отмахнулся Сонин. – Лучше предложи гостям напитки.
– Чай, кофе, или что-то покрепче? – охотно откликнулся Славик, тронул рукой Майорова, ласково заглядывая ему в глаза.
Все согласились на кофе, опешивший Иван промолчал. Когда ассистент вышел, Сонин с улыбкой пояснил удивленному оперативнику:
– Славик любит военных, красивых, здоровенных.
– Любит – это в каком смысле?
– У нас творческий коллектив, полная толерантность, – многозначительно изрек Сонин.
– А как насчет ревности? – вернула разговор в прежнее русло Петелина. – Что скажете о личной жизни Рудаковой?
– С кем она спала? Не со мной это точно. Мужа у нее нет. – Продюсер кивнул режиссеру: – Ты как?
– Нечего такого, – поспешно отгородился руками Чантурия.
– Мой Славик тоже отпадает. Об остальных поговорите с актерами.
– Когда вы видели Рудакову в последний раз?
Продюсер задумался, потерев лоб.
– Вчера вечером, мельком. Она хотела со мной поговорить, ждала в приемной, но я спешил. Даже с Вадиком Сорокиным не перекинулся парой слов.
– Сорокин – это кто?
– Не знаете Вадима Сорокина? – удивился Сонин.
– Известный актер, он был со мной там, около машины, – напомнил Чантурия.
Елена вспомнила красивого молодого мужчину с пронзительными взглядом, бледным лицом и мужественным небритым подбородком. Ну конечно, его она точно видела в каком-то фильме.
– У Вадима Сорокина главная роль в нашем проекте. Вчера он был рядом с Миленой, когда я уходил, – объяснил продюсер.
– Как его найти?
– Для этого у меня есть помощник. – Сонин указал на ассистента, который предлагал Майорову особый кофе с корицей: – Слава, ты видел сегодня Вадика Сорокина?
– Он заходил, взял бутылку коньяка из наших запасов.
– Что поделать, ужасный день, – понимающе покачал головой Сонин. – Сейчас он поправляет нервы где-нибудь в гримерках или в штаб-квартире. Славик покажет.
Петелина решила поговорить с актером, пока тот не напился.
– Сделаем паузу. Наш эксперт пока снимет ваши отпечатки пальцев.
– Это законно? – насторожился Сонин.
– Вы же хотите узнать, кто убийца?
В ответ на ее вопрос озадаченные киношники переглянулись. Следователь ответила сама:
– А я не только хочу, но обязана.
Она дала указания оперативникам опросить подсобных рабочих, а сама в сопровождении Славика направилась в загадочную штаб-квартиру.
6
Штаб-квартирой кинопроекта оказалась большая комната с длинным столом по центру, кофейным аппаратом и кулером с водой в углу. На столе помимо распечаток сценария, рисунков с костюмами, декорациями, фотографиями актерских проб возвышалась бутылка коньяка и несколько стаканов.
– Как я и думал. – Славик указал на одинокую фигуру за столом и пошел обратно.
Вадим Сорокин сидел, уткнув лицо в распахнутые ладони.
– В компанию примете? – начала разговор Петелина, присаживаясь напротив актера.
Захмелевший актер взглянул на гостью, узнал ее и не удивился:
– Следователь-женщина. Я думал, такое бывает только в кино.
– Я думала, актрис душат только в кино.
– Да, уж, влипли.
Интонация раскаяния не ускользнула от внимания следователя.