Хрущев в те годы уже не правил страной, а новое руководство больше верило в силу термоядерных боеголовок, чем древних костей. «Нам достаточно мощей покойников на Красной площади, – отшутился высокопоставленный член ЦК КПСС в беседе с председателем КГБ. – Сталин и Ленин оградят Кремль от любых напастей». Председатель КГБ не стал спорить. Но, будучи прагматиком, он понимал, уничтожать народ внутри страны – это один вид силы, а завоевывать чужие страны – совсем другой. За долгие годы службы в госбезопасности он сталкивался с самыми невероятными фактами и не исключал любых чудес. Все чудеса должны были работать на страну, поэтому председатель КГБ издал секретный приказ, который в специальном конверте был доставлен в управление КГБ Самарканда.
Перед отправкой он ознакомил с приказом Григория Аверьянова.
– Из уважения к твоему отцу назначаю тебя координатором этой темы. Как только залетная птичка сунется в наше гнездышко, ты будешь оповещен. Жди и наберись терпения.
Ожидание Григория Григорьевича Аверьянова растянулось на долгие годы.
14. Бегство из ловушки
Тихон сжимал локоть девушки, глядя на открывающуюся дверь. Сейчас их застигнут на месте преступления и арестуют. Доказать свою непричастность к жестокому убийству кинооператора будет очень трудно, а скорее, невозможно. Назад бежать бессмысленно, там тоже милиционер. Если юркнуть в спальню, а дальше через окно? Неизбежен шум. Пока откроешь раму, пока выберешься, обязательно настигнут. Нет, вдвоем даже через окно не успеть.
Дверь плавно открывалась внутрь, еще мгновение – и они предстанут перед вооруженным оперативником как на ладони.
И тут Заколова осенило. Он шепнул Тамаре:
– Повернись спиной и стой, пока не позову.
На дальнейшие объяснения не осталось и доли секунды. Тихон развернул окаменевшее тело девушки, а сам спрятался за створкой открывающейся входной двери. Она распахнулась уже почти под прямым углом, когда милиционер, заметивший Тамару, грозно крикнул:
– Стоять, не двигаться!
Оперативник шагнул внутрь. Заколов ждал именно этого момента. Он плавно отвел тяжелую дверцу на себя, будто она открывается по инерции, и резко направил ее обратно. От шумного хлопка по лбу дверь завибрировала. Удар оказался плотным, милиционер рухнул, как при нокауте. На пол грохнулся пистолет и откатился под ноги девушки. Тихон схватил опешившую Тамару, молча толкнул ее через лежащего в дверях оперативника и выскочил следом.
Тамара устремилась к открытой калитке, ведущей на улицу. Тихон выбил из ее руки фотографии, ухватил за талию и направил за угол дома.
– А вот теперь спешить не следует. Включаем логику, – шептал он, заставляя девушку пригнуться. – Сейчас второй милиционер побежит на помощь первому, затем они увидят оброненные бумаги перед забором и выскочат на улицу. А мы тем временем ускользнем через сад.
Так и получилось. Два оперативника, отчаянно ругаясь, выбежали за калитку. Молодые люди беспрепятственно перемахнули через невысокий забор, украдкой прошли соседский двор и выбрались на параллельную улицу.
Вернувшись на квартиру Тамары Кушнир, Тихон откинул вежливость и учинил девушке допрос:
– Тома, настало время поговорить серьезно. Ты о чем-то умалчиваешь. Откуда взялась вторая сила, которая ищет то же самое, что и мы?
– Я же говорила. Это КГБ. После статьи они все выспрашивали и вынюхивали. Их люди даже следили за мной!
– Еще вчера я тоже так думал. Но госбезопасность так не действует. Они бы просто арестовали Касымова, применили свои коронные методы воздействия, а если потребовалось бы устранить, то инсценировали бы несчастный случай. А тут топорная работа жестоких бандитов.
– А если кто-то из кагэбэшников действует самостоятельно, без приказа?
– Нет, Касымова посетили совсем не они. Это видно по следам абсолютно бессистемного непрофессионального обыска. Кто еще мог знать о тайне, связанной с черепом Тимура? Кому еще рассказал кинооператор эту историю?
– Никому. Я была первой. Как ты помнишь, я пришла к нему, чтобы расспросить о войне. Но он больше не мог жить наедине с этой невероятной тайной, она жгла его. Касымов выговорился, и ему стало легче.
– Как сказал Сократ, человеку легче держать на языке горячий уголь, нежели тайну.
– Да. А ты, я смотрю, начитанный. То Шекспира, то Сократа цитируешь. Даром что технарь.
– Техническое образование не в пример шире гуманитарного.
– Это почему же?
– Потому что толковый физик или математик легко освоит все то, что знает любой журналист. А ты не сможешь объяснить, почему лампочка светится, телевизор работает или самолет летает.
– Я! Да я, если хочешь знать…
– Так почему самолет летает? Большой тяжелый самолет.
– Потому что у него крылья, как у птиц.
– Он же ими не машет.
– Отстань!
– Вот видишь… Ладно. Мы отвлеклись. – Заколов потер виски и вновь обратился к девушке: – Ты говорила, что все экземпляры газеты со статьей изъяты. Все, кроме одного, спрятанного тобой. Так?
– Был еще один. У главного редактора, которого уволили.
– Кто он?
– Кто-кто! Нормальный толковый дядька, Давид Вахтангович. Двадцать лет в журналистике. Отличный специалист, если хочешь знать! Не пожалели, выгнали без права работы в средствах массовой информации. Представляешь?
– Представляю, как ему обидно.
– Еще бы! Ведь он грузин, у них гордость в крови. А тут выкинули, как нашкодившего мальчишку.
– Как грузин оказался в столице Узбекистана?
– Эй, технарь, разуй глаза, на дворе двадцатый век! Ташкент всегда был интернациональным городом, а после землетрясения в шестьдесят шестом году вся страна приехала на помощь. Я еврейка, он грузин, а после его смещения газету возглавил армянин. Кстати, как гуманитарий открою тебе интересный факт. В мире есть две очень древние нации, которые не помещаются на своей исторической родине.
– Давай угадаю. Это евреи и…
– И армяне. Эти народы никогда никого не завоевывали, а если и сражались, то только за свою землю. Их же, наоборот, часто угнетали и истребляли, но невзгоды их только закалили. Евреи и армяне рассеяны сейчас по всему миру, их можно встретить в любой стране, на любом континенте. При этом они не забывают своих исторических корней и гордятся своей национальностью.
– Гордиться своей национальностью – это все равно что гордиться тем, что ты родился во вторник, а не в среду. Человек должен гордиться своими собственными достижениями.
– Фу, ты такой черствый! Заколов, абстрагируйся от своей прямолинейной логики. Ведь есть же высшие ценности.
– Есть, не спорю. Это те вершины в науке и искусстве, которых достигло человечество. При этом совершенно не важна национальность титанов разума, плодами которых мы пользуемся.
– Кому как, а мне не все равно.
– Ну, хорошо, мы опять отвлеклись. Вернемся к редактору. Как ты думаешь, у Давида Вахтанговича могло появиться желание разыскать череп Тимура?
Тамара нахмурила лоб и серьезно задумалась. Заколов попытался подсказать:
– Возможно, он тоже хотел добиться справедливости, восстановиться на работе.
– Я с ним виделась. Он шутит, бодрится, но внутри у него все клокочет. Однако, как бы тебе сказать? Понимаешь, он кабинетный работник, привык работать с бумагами и реальное приключение вряд ли осилит.