Оценить:
 Рейтинг: 0

Квадрат для покойников

Жанр
Год написания книги
1995
<< 1 ... 37 38 39 40 41 42 43 44 45 ... 59 >>
На страницу:
41 из 59
Настройки чтения
Размер шрифта
Высота строк
Поля

Вернулся Валентин. За то время, пока Николай размышлял о внутреннем содержании гроба, Валентин успел надушиться, поменять брюки с рубашкой на китайский халат с драконами и предстал сейчас перед озабоченным Николаем во всей красе.

– А Владимир Иванович где? – спросил он, усевшись на стул и кокетливо закинув ногу на ногу.

– Черт его знает, – ответил отчего-то вдруг рассердившийся Николай.

– Правильно, он нам и не нужен. Хочешь выпить для смелости?

Ничего не ответив, Николай подошел к гробу, посмотрел на него пристально, но заглядывать внутрь не стал.

– Слушай, жрать охота, – Николай шмыркнул носом.

– Я как раз сегодня пирогов напек, как будто знал, что гость будет!

Комната Валентина носила следы девичьей опрятности. Стоял в ней письменный стол, бельевой шкаф и тахта. На подоконнике красовались цветы в горшках, на стенах среди плакатов обнаженных культуристов Николай заметил портреты великих людей в рамках. Распознал он Чайковского, Уайльда и еще какого-то ясноглазого мужчину. Николай остановился возле него, вспоминая.

– Это я, – сказал Валентин из-за его плеча.

– А-а, то-то я смотрю, рожа знакомая…

Валентин ушел в кухню за пирогами.

Осмотрев комнату, Николай выглянул в окно. По двору, не пропуская ни сантиметра огражденной домами заасфальтированной поверхности планеты, продвигалась дворничиха и мела, мела, мела… Вокруг нее буцал бравый идиот с коммунистическим билетом в кармане. Двор этот был тот же самый, в котором Николай жил у Эсстерлиса до выселения, только видел он его теперь с другой стороны. Обнаружил удивленный Николай и окно сексуальной Марии Петровны, о темпераменте которой и сейчас даже вспоминал с трепетом душевным. Окна кухни Эсстерлиса не было видно – мешал выступавший угол дома.

Николай никак не предполагал, что когда-нибудь снова будет глядеть в этот двор, считая, что находится он совсем в другом микрорайоне. В этих размышлениях и застал его Валентин, принесший на подносе чай в фарфоровых чашках с изображением сцен любви и блюдо с пирогами.

– Слушай, а как во двор попасть можно? – спросил Николай, с вожделением поглядев на пироги.

– А никак не попадешь, – ответил Валентин, составляя на журнальный столик приборы с подноса.

– Как это не попадешь? Ведь должен быть выход туда.

– Выход, Николя, только квартал обогнув, имеется. Через наш двор, потом мимо магазина, по Подьяческой и…

– Ах, вот оно что, – перебил Николай. – А я ведь в этом дворе комнату раньше снимал.

– Это может быть. Ведь о нашем микрорайоне и слухи ходят, что если уж попал сюда жить – обратно ни за что не выберешься, квадрат… А нас, жителей, покойниками называют, в шутку, конечно, словно мы отсюда выбраться не можем. Но на самом деле это чушь и ерунда – ходим куда хотим. Есть, конечно, черный ход, но от него ключ только у тети Кати – дворничихи, она человек строгий, никого во двор не пускает… Садись, пока пироги горячие.

Хозяйкой Валя был удивительной. Николай один съел почти все пироги.

– Тебе нравится, как я готовлю? – спросил Валентин, кокетливо щуря глаза. Николай почувствовал, как взгляд хозяина комнаты срывает с него больничную пижаму, и ему снова стало нехорошо – пироги запросились наружу. – Хочешь есть такие пирожки каждый день?..

Валентин придвинулся ближе. Николай заметил, что у него подкрашены глаза, складки китайского халата с драконами разошлись, приоткрыв ажурные чулки. Николаю от их вида стало совсем плохо. Насытившись, он вспомнил, что за все в этом жестоком мире нужно платить, и сейчас лихорадочно размышлял, как бы ему смотаться, не расплатившись. Он готов был заплатить деньги, даже в конвертируемой валюте, но не этим! Не этим, не этим!.. Только не этим!!!

И тут в дверь позвонили. Чертыхнувшись, Валентин поднялся и, на ходу поправляя прическу, пошел открывать.

"Нужно сматываться", – подумал Николай. Он встал и уже собирался уйти из комнаты, но из прихожей послышался шум, топот ног, повизгивания… Дверь раскрылась, и мужчина в кожаном пиджаке бодро вошел в комнату. Позади него, дергая его за рукав, семенил Валентин. Он был встревожен.

– Ну!! Я так и знал! – возопил энергичный пришелец, встав против Николая. – Развлекаетесь?!

В его голосе слышалась угроза чести и достоинству Николая.

– Это сосед, сосед! – пищал Валентин, дергая его за рукав.

– Ах, сосед! А в тот раз тоже сосед был?!

Он повернулся и с размаху ударил Валентина по щеке.

– Попробуй только ударь еще! Всю рожу расцарапаю. Вот только попробуй!..

Воспользовавшись тем, что внимание пришельца переключилось на хозяина комнаты, Николай бочком проскользнул в прихожую.

– Животное! Мужлан!! – кричал Валентин плачущим голосом. – Ну попробуй ударь! Ударь!!

Николай вошел в комнату Владимира Ивановича и постоял у двери, слушая семейную сцену. Умотал он, кажется, вовремя, потому что до слуха его донесся тяжелый стук и звон посуды.

Гроб стоял на том же месте. Николай подошел к нему поближе. Нестерпимо хотелось заглянуть внутрь, но он робел. Увидев свои вещи, лежащие на стуле, переоделся из надоевшей дурдомовской пижамы, осмелев, подошел к гробу и, желая его приоткрыть, ковырнул крышку пальцем, она не поддалась. Тогда он взял с серванта кухонный нож, поддел крышку и, приподняв ее, с интересом заглянул внутрь… Но тут же отпрянул, сделал шаг назад, крышка захлопнулась… В гробу кто-то был. Сжимая рукоять кухонного ножа, он во все глаза смотрел на занявший обеденный стол атрибут погребального культа. Ему становилось страшно и в то же время безумно хотелось посмотреть на того, кто в нем лежал. Это нездоровое любопытство, часто подводившее Николая, снова привлекло его к гробу. Он тихонько подошел, оглянулся на дверь, робея, кашлянул, словно перед кабинетом начальника, и, поддев лезвием крышку, приподнял ее. В гробу, сложив на груди руки, лежал Собиратель, глаза его были закрыты.

– Что же это? Откуда это он… – бормотал удивленный Николай, сняв крышку и приставив ее к столу.

Он вглядывался в лицо спящего летаргическим сном человека, и чем больше он смотрел на облаченного в костюм коллекционера, тем больше казалось ему, что Собиратель вовсе не спит, а только изо всех сил притворяется, что спит, и вот сейчас не удержится и прыснет от хохота или вскочит из гроба и совершит что-нибудь неприличное, может быть, даже страшное. Против своей воли машинально Николай протянул руку и коснулся давно небритой щеки Собирателя пальцем. И тут случилось ужасное, то, чего Николай и боялся сейчас больше всего на свете: спящий, не открывая глаз, вдруг затрясся всем телом. Николай отдернул руку и смотрел на него не отрываясь. Бьющийся, клокочущий внутри хохот тряс, трепал сдерживающее его тело и, наконец, вырвался наружу. Собиратель захихикал в голос и открыл глаза. Бледный Николай завороженно смотрел на него.

– Ну, как вам шуточка?! – он, хохоча, сел в гробу, потом, перекинув ногу, выбрался на пол. Николаю шутка не понравилась.

– Я ведь у бандюги этого, массажиста, в гостях побывал, – не обращая внимания на огорченного Николая, продолжал Собиратель. – И убежал от него. Представьте, я ведь сам по себе проснулся. Вот так! Меня теперь будить не нужно. Я проснулся у этого бандюги дома и убежал. Вхожу во двор, смотрю, мой гроб любимый на помойке валяется. Договорился с мужиками у ларька пивного, они меня и принесли. Весело. Правда? А вот, знаете, какое интересное ощущение в гробу лежать. Я всегда удивлялся. Очень приятное ощущение. Вам обязательно нужно попробовать! – Собиратель подскочил к Николаю и уцепился за его рукав. – Обязательно! Это словно в космическом корабле. Совершенно удивительное ощущение. Обязательно попробуйте… Попробуйте… – Собиратель под руку тащил Николая к столу. – Только на секундочку прилягте и сразу почувствуете.

Напор холерического Собирателя невозможно было преодолеть, и Николай, еще не пришедший в себя, подталкиваемый коллекционером, поднялся на стул и стал укладываться в гроб. Собиратель хлопотал вокруг, подбадривая, подпихивая, поправляя под головой подушечку, устраивая Николая поудобнее, словно в далекий путь.

– Теперь крышечкой прикрыть.

Собиратель, не слушая возражений, схватил крышку и закрыл Николая.

Лежать действительно было удобно, тепло и уютно, приятно пахло обувью, угнетала лишь мысль, что лежишь в гробу, а когда Собиратель закрыл гроб и стало темно, Николаю захотелось на волю. Он толкнул крышку, но она отчего-то не поддалась. Николай снова толкнул ее, но безуспешно… Он толкал ее снова и снова, слыша над собой идиотский смех Собирателя и… О ужас!! Первые удары молотка. Ужас, доходящий до безумия, заставлял Николая, вопя во весь голос, всей мощью стучать изнутри, чтобы сбросить сидящего на крышке Собирателя с молотком. Но тот, подпрыгивая, только похохатывал. Ненависть, ужас и злоба, все перемешалось в голове Николая. Но сил, чтобы открыть крышку, не хватало. Сверху под беззаботный хохот слышался стук забиваемых гвоздей.

– По-мо-ги-те!!! – уже истерически сорвавшимся голосом орал Николай.

– Бух-бух-бух… – стучало то ли по крышке гроба, то ли у него в висках.

"Все, конец", – подумал Николай, замолчав. Ему вдруг стало душно. Он схватился за горло, пытаясь вздохнуть. Хоть один глоток воздуха!..

– Бух-бух-бух…

– Фу-у-у-у!..

Я убрал руки от горла и, тяжело прерывисто дыша, потер лоб ладонью, удивленно посмотрел на кипу исписанных листов бумаги.

– Бух-бух-бух… – слышалось из-за окна.

– Господи! Когда это я успел столько накатать?!
<< 1 ... 37 38 39 40 41 42 43 44 45 ... 59 >>
На страницу:
41 из 59