Алексей, алексия и Ася-невидимка

– Зашквар! – хмыкнул Ленчик и смачно плюнул в разворот книги, за который цеплялся его здоровенный большой палец.

Лешка моргнул и снова никак не отреагировал. Он просто не понимал, что и почему происходит.

– А глаза у него такие начитанные-начитанные, – токсично протянул один из тех, кто всегда под вожаком с поджатым хвостом.

Ленчик бросил книгу под ноги Лешке.

– Короче, начитанный. Еще раз увижу тут эту… читальню, блин, мозги вправлю, умник. Ты поэл? Нормальные люди отдыхают на переменах, а ты всем глаза мозолишь, червяк библиотечный.

И отвалил со свитой.

Что это было, Лешка не понял ни разу.

Он огляделся, почуяв, что вокруг стало как-то совсем не шумно для перемены. Многие одноклассники и не только, замерев, глазели на него с опаской. С той самой опаской, которой вроде бы он сам должен был быть пропитан насквозь, раз на нем поставил невидимую черную метку Ленчик-Бульдог. Но Лешка чувствовал только недоумение и обиду, причем вовсе не глубокую такую обиду. Просто все это произошло, как внезапное странное видение-сон.

Колька стоял в сторонке, у колонны, с потерянным видом.

Леша нагнулся, поднял осторожно книгу, посмотрел на плевок, основательно замаравший страницу, и стал думать, как его вытереть. Книжка упала, не закрывшись… так не закрывать же ее теперь… да и в портфель не положишь.

Но сначала Леша подошел к приятелю, надеясь, что тот, видев все со стороны, как-то объяснит произошедшее.

– Что это было, а? – спросил он Кольку.

И заметил, что тот отступил, попятился на полшага.

– Да я сам не врублюсь, чего он к тебе прикопался, – пробормотал Колька.

До конца перемены оставалось мало времени.

– Ладно, фиг с ним, – сказал Лешка и пошел в туалет, чтобы хоть немного привести оскверненную книгу в то состояние, при коем ее все же можно будет отрывать, не испытывая омерзения.

Бумаги в туалете не нашлось. Что делать? Лешка помялся в растерянности… Потом положил раскрытую книгу на подоконник, давя в себе отвращение. Он дочитал заплеванную страницу, потом поднял ее, но не положил на предыдущую, а также прочитал оборот страницы, глядя на нее сбоку… А потом стал медленно и осторожно отрывать страницу от книги. Звук – тр-р-р! – был омерзительный. Лешка бросил эту страницу в унитаз и спустил воду. Но страница – вот проклятье! – прилипла к гладкой фаянсовой поверхности.

И вот тут-то Лешку проняло всего насквозь, разом пропитало кислотой и горечью осознание дикого унижения, которое он только что испытал впервые в жизни… Мышцы сжались, слезы выступили… хоть не потекли – и на том спасибо!

Нет, ну надо было врезать Бульдогу в морду – и все! Потом, конечно, его, Лешку, отделали бы по-черному, но зато хоть достоинство сохранил бы… А с другой стороны, Лешка уже прекрасно понимал, что не врезал бы, даже если б в те мгновения разозлился зверски. Не врезал бы и – все! Чтобы это сделать, надо было уже иметь хоть какой-то опыт «врезания» хотя бы ровеснику, а не такому здоровому лбу. Такое могло случиться только само собой при подобном опыте. А он, Лешка, никогда никому не врезал – так уж исторически сложилось, что он всю жизнь проходил тихим пацифистом и ни в какие разборки ни с кем никогда не попадал. И вообще ссориться не умел! Лешка еще ни разу в жизни ни с кем не дрался… Вполне возможно, что для почти тринадцатилетнего пацана это было очень большим упущением… Ну, хоть наорать на Бульдога дико он мог! На такое, чувствовал Лешка, он был способен… Но его так врасплох застали, он так опешил, что… Но если посмотреть с другой стороны, и страха он тогда не выказал, а это уже не полный отстой.

От последней мысли Лешка чуток приободрился. Однако ж когда прозвенел звонок на урок, он зашел в класс последним. И класс глянул на него так, будто зашел всем знакомый зомби. Да, знакомый и не опасный. Но – зомби!

Тут учительница по биологии невольно масла в огонь подлила:

– Что, совсем зачитался?

Класс, пусть отчасти тоже невольно, но вполне злорадно хохотнул. Толпа в своих нравственных качествах всегда-всегда гораздо хуже, чем один конкретно взятый человек.

Лешка извинился и пошел к своей парте.

Он знал тему урока, но когда биологичка по совершенно естественным причинам вызвала его, зачитавшегося и опоздавшего, он промямлил едва на трояк.

На перемене вообще не хотелось выходить из класса. Но тогда он опустился бы на самое дно в глазах коллектива.

Они с Колькой побродили практически молча до следующего звонка. Колька только губы поджимал, порой поглядывая искоса на приятеля.

Книгу Лешка на перемену не взял, конечно. Бульдог больше не привязывался, но на душе было жутко тяжело, и Лешка не мог дождаться окончания учебного дня.

А когда он кончился, Лешка нарочито простился с приятелем прямо на крыльце школы, давая Кольке понять, что хочет побыть один и их обычная полукилометровая прогулка после школы до угла супермаркета сегодня отменяется.

Лешка шел, и ему казалось, что рюкзак его с каждым шагом не только становится все тяжелее и тяжелее, но и несет он в нем взрывчатку, мину с часовым механизмом, которая должна скоро рвануть.

Книга была, конечно, испорчена. Причем вдвойне. Хорошенько подумав, Лешка пришел к решению, что он ее обязательно дочитает, а потом сразу выбросит…

А когда показался его дом, возникла еще одна психологическая проблема: Лешка понял, что вообще занести эту книгу домой не может. Это получалось все равно что принести домой собачьи какашки, подобранные на улице…

Что делать?

Лешка прикинул. Надо дочитать очередную историю про храброго парня, который приручал дракона, сидя во дворе. На улице май, а потом июнь наступит. Норм! А сколько там еще страниц прочитать осталось?.. Примерно полторы сотни. Ну, за пару присестов, значит, а то и за один нетрудно. А где книгу хранить, если сразу дочитать не получится?.. Можно попытаться засунуть в почтовый ящик… Нет, не влезет… Во! Еще идея! Как раз на самом верхнем этаже: засунуть в решетку железной двери, за которой лестница ведет на чердак, и прислонить позади большой металлической пластины, на которой и замок висит.

Лешка воодушевился было… но внезапно скис. Нет, даже в подъезде держать оскверненную книжку противно!

Значит что?

Лешка глянул в смартфоне время.

Значит, нужно сесть во дворе и никуда не двигаться, пока не дочитаешь. Часа три займет, если постараться и кое-где незначимые детали и описания пропустить… Упереться рогом – и дочитать! Вполне можно успеть до возвращения мамы с работы, ведь она всегда задерживается на час-другой. Погода хорошая, тепло… Да если бы и дождь пошел – пусть теперь поливает страницы, что уж! Дождь – добрая природа в отличие от злодейских слюней Бульдога.

Лешка посмотрел на круг лавочек, оккупированных кое-где парой мам с колясками и парой старушек, и решил, что это место не годится для его никудышного подвига. Тогда он устремил внимание на спортплощадку и выбрал тренажер для ног с лежаком – пусть и жестким. Зато даже прилечь можно!

И Лешка устроился очень удачно – так ему казалось… Но потом оказалось, что, если бы он устроился по соседству с мамами и младенцами, наверно, все обошлось бы…

Всего минут пять Лешка лежал и читал, изредка переводя взгляд на пробегавшие над ним облака… Они густели, и Лешка стал слегка опасаться того, что и впрямь дело может дойти до дождя.

И вдруг!

И вдруг вместо облаков и угрожающих туч над ним нависла увесистая башка Ленчика-Бульдога… А спустя мгновение обнаружились в небе и головы его «подельников».

Лешка похолодел.

А Ленчик снова вырвал книгу, которую Лешка держал на весу.

Лешка дернулся и сел – даже мышцы пресса заболели.

– А я тебя предупреждал, начитанный, – со свинцовой вкрадчивостью проговорил Бульдог.

И он повторил с книгой то, что сделал с ней в школе.

Жуть какая-то получалась! Значит, Бульдог со своей бандой потащился за ним следом! Что ему это сдалось?! Он что, всех людей, читающих книги, ненавидит, а теперь в Лешке козла отпущения, удобного для издевательств, нашел?

– Я тебе ничего не сделал, – постарался Лешка сказать как можно тверже. – Что ты от меня хочешь?