Остров Незабытых Игрушек

Я очень давно не был в руках Мамы Светы, а ведь когда-то это она сделала меня ко дню рождения моего друга. Какое это было наслаждение – снова почувствовать каждой своей шерстинкой ее руки, пальцы моей чудесной создательницы. В эти минуты эфирно я даже невольно побывал в ее теплом любящем сердце. Будто вернулся в первый миг моего творения!

Я даже вспомнил, что она сказала, когда закончила мое творение и повязала мне шарфик-горжетку. «Я тебя делаю мудрым Медведем, и ты будешь давать Диме мудрые советы!» – вот что она сказала. Ну, не знаю, насколько я мудрый получился, но только теперь я над всем, что происходит, думаю подолгу, а от этого немного медлительный и занудный, как моя теперешняя подружка Айка говорит.

Тот день, когда Ариэль принес меня к Маме Свете, запомню на всю жизнь. В нем, в том дне, было и темное Неизвестно Где, и чудесное возвращение в Самое Лучшее Где на свете!

А потом мама Димы сама ушла в сны… и стала только сниться нам обоим, мне и моему другу, а наяву больше не появлялась… Так случилось, когда однажды где-то проснулся под землей огромный Огненный Змей. Он стал горбиться и мотать хвостом – и земля над ним стала ходить ходуном и трескаться, а дома людей над драконом стали рушиться. А мама моего друга – особый доктор, спасающий людей там, где просыпаются подземные или морские Змеи, от бодрствования которых только одни страшные беды бывают на земле и в море. И мама моего друга вместе с другими такими особыми докторами сразу отправилась в те страшные места спасать людей. Она спасла многих. Но Подземный Огненный Змей ударом хвоста заставил целую скалу двинуться на ту белую палатку с красным крестом, где ночевала мама моего друга и двое ее товарищей по трудной работе…

Об этом мне первым сообщил Сарычик.

Сарычик – маленький ястреб, сделанный Мамой Светой из лоскутков разных ярких тканей. Она всегда брала его с собой на работу. Он побывал около меня эфирно и сказал, что сможет и впредь только бывать, потому что из-под огромной скалы его уже никто не сможет вынуть. И еще сказал, что, хотя они под скалой, но душа Мамы Светы от избытка ее доброты получила силу стать помощником Ангела Хранителя ее сына Димы. И что теперь она еще больше, чем в обычной жизни, будет помогать моему другу Диме, пусть он даже эту помощь не всегда будет замечать и потому не всякий раз говорить: «Спасибо, мама!»

Я не особенно хотел вспоминать про ту прошлую Неизвестность, не такое уж это радостное занятие, но ничего нельзя поделать. Я ее невольно вспомнил, потому что, как и в прошлый раз, сам решил узнать, что же сейчас делает мой друг и как это он снова ухитрился меня потерять.

Я закрыл глаза, чтобы побывать.

Но тьма осталась тьмой. Я никуда не делся!

Я снова открыл глаза и снова, как это нужно делать, закрыл их.

Но тьма снова повторилась, я снова не смог нигде побывать!

Вот тут я испугался первый раз в жизни. Я даже не знал тогда, что это первый раз во мне настоящий страх появился, потому что я принял его за проникшую в меня мокроту воды.

И я подумал: может, из-за проникшей в меня мокроты я и не могу никуда деться эфирно.

А потом мне стало еще мокрее и тяжелее внутри, то есть страха стало больше, потому что я подумал, а не случилось ли с моим другом что-то такое ужасное, что он меня теперь и не помнит вовсе!

Вот уж был ужас так ужас – самая холодная, зябкая, колючая и тяжелая мокрота на свете!

Я подумал, что я, наверно, совсем тону в воде, и вода не пускает меня никуда, как не пускает Подземелье Змея не эфирную, а земную маму к моему другу.

Может быть, та мерзкая мокрота совсем бы разъела меня на отдельные ворсинки и опилки, но вдруг я услышал собачий лай и к нему в придачу поскуливание. Только не тоскливое, а радостное!

И я сразу вспомнил про пса Ариэля! Конечно, это он, Ариэль! Он и в прошлый раз нашел меня. А теперь я в воде, но это ему нипочем. Он же хвастался мне тогда, что способен плавать как заправский дельфин!

Но увидел я не Ариэля, плывущего ко мне, задрав хвост, а настоящего дельфина! Увидел, когда повернул голову. Про себя я даже сказал спасибо Маме Свете. Ведь это она встроила в мою шею какие-то специальные штучки, чтобы я мог поворачивать голову. Это умеют делать далеко не все игрушки.

От дельфина шли волны, и я стал смешно перекатываться на них. И от этого переката даже не смог толком поздороваться с дельфином. У меня «здравствуй, привет» не получилось, а получилось – «здра-буль! приве-буль!»

– Привет! – сказал дельфин. – Ты Тим?

– Да-буль! – ответил я. – Пожа-буль, не гони-буль волну-буль!

Дельфин замер и вежливо дождался, пока вода снова выровняется, как прилежно заправленная постелька. Мама научила моего друга так застилать свою постель.

– А откуда ты меня знаешь? – спросил я.

– Мне Ариэль про тебя рассказывал. – Вот как просто объяснилась догадливость дельфина. – Все приметы – и простые, и самые особые, то есть те, что с шарфиком-горжеткой, – очень даже на тебе сходятся!

– А как тебя зовут? – спросил я.

– Я – Шарик! – отвечал мне дельфин и даже тихонько гавкнул.

Тут я подумал вот что: или в моей голове кедровые опилки совсем размокли, или же теперь я имею дело с немного сошедшим с ума дельфином. Веселые, значит, такие друзья: спятивший пес и сбрендивший дельфин!

– Не знаю ни одного дельфина с таким собачьим именем, – осторожно проговорил я. – Наверно, ты единственный. То есть ты – настоящий уникальный дельфин!

– А я и не дельфин совсем, – весело признался дельфин.

– А кто же ты тогда? – спросил я, чувствуя, что та вода, которая просочилась в меня, становится всё холоднее, даже холоднее той, что осталась снаружи меня.

– Я – пес! – признался дельфин еще веселее.

Подтверждались мои самые мрачные предположения и, что гораздо хуже, опасные подозрения!

Наверно, я долго молчал, пытаясь осмыслить небывалое в мире животных.

Вот дельфин и догадался о том, что я мыслю чересчур здраво, а потому ничего не соображаю и понять не могу. И значит, мне надо всё объяснить по-простому. Как говорят люди, «объяснить на пальцах». У дельфина никаких пальцев нет, но ему удалось так мне всё объяснить, что я даже смог ему поверить.

Он рассказал мне про дружбу пса с дельфином, о которой я уже кое-что знал. А потом поведал мне невероятную тайну. Оказывается, пес и дельфин иногда меняются телами, когда псу Шарику хочется порезвиться в море во всю свою прыть, а дельфину – побегать на суше по парку и по горам, чтобы понюхать цветы и понаблюдать за птичками и бабочками. И вот в прошлый раз дельфин Ариэль был, можно сказать, в шкуре своего лучшего друга Шарика, а теперь вот Шарик был в лоснящейся и гладкой коже дельфина. А роднило их то, что пасти у обоих хоть и зубастые, но не опасные!

В прошлый раз меня нашел дельфин Ариэль на суше, а теперь меня отыскал пес Шарик на морском просторе! Невероятное совпадение! А может, и не совпадение вовсе. Я много раз думал, что это Мама Света так всё устроила с самого-самого начала, чтобы я не терялся навсегда. И еще, скажу по секрету, – чтобы не потерялись любимые ею люди. Как – вы сами потом всё поймете. Она ведь совсем не простая мама. Таких мам, какие могут спасать людей и в огне, и в воде, еще поискать надо!

Тогда и я решил признаться дельфину Шарику в своем самом секретном. Я рассказал ему, как мы умеем по-особенному бывать, но почему-то в этот раз мне не удалось бывать у моего друга, и я теперь очень за него беспокоюсь.

– Я не знаю, что с твоим другом, – не особенно разделяя мои тревоги, отвечал дельфин, вернее пёс Шарик внутри дельфина. – Но надеюсь, что ничего страшного. Может, он и вправду первый раз в жизни где-то спит так глубоко, что не думает про тебя. То есть вообще ни про кого не думает и видит что-то особенное, волшебное. Даже мы, собаки, на такой сон способны. Мы тогда во сне ногами сучим быстро-быстро!

– А я думал, что это он тебя послал искать меня, – признался я с грустью.

– Нет, меня послала искать тебя и найти одна замечательная фея, – вновь удивил меня дельфинопёс Шарик.

– Какая фея? – спросил я.

Ни с какими феями я никогда знаком не был, и они со мной сами тоже не знакомились!

– Она красивая, – сказал Шарик.

– А какие-нибудь особенные приметы у этой феи имеются? – поинтересовался я, потому что вдруг начал догадываться. – Какие у нее волосы? – стал задавать я один за другим наводящие вопросы. – Какого цвета глаза? А подушечки пальцев у нее какой мягкости и какой округлости? И вообще, из какого дома и с какой улицы она пришла?

Про подушечки пальцев Шарик ничего не мог сказать, про глаза и волосы сказал именно то, что я и предвидел. А насчет адреса той феи сказал, что не знает, есть ли на небесах названия небесных улиц и номера небесных домов, потому что никогда на небесах не был, а попадет туда только тогда, когда увидит прямо перед собой радугу. Причем, когда увидит не во всю ее ширь, когда она перед тобой изгибается дугой через полнеба, а сбоку в виде разноцветной высокой лесенки, по которой можно идти на небеса собакам.

Короче говоря, фея пришла с неба. Она опустилась не по лесенке, а как семечко одуванчика летом или как золотой кленовый лист осенью.

Тут я все понял – и мне стало гораздо теплее, прямо вот гораздее-гораздее!

– Значит, ты нашел меня по ее просьбе, а теперь отнесешь к моему другу Диме! – Это был даже не вопрос с моей стороны, а настоящее утверждение.

Но Шарик меня смутил и расстроил.