Живущий Правдой

– Передаёт тебе пожелания скорейшей победы.

– Что Меритре? Дочь Солнца[23 - Дочь Солнца – звание, носимое дочерьми правителей] здорова? Когда я видел ее в последний раз, она напоминала спелую грушу.

– Благодаря нашим молитвам, моя жена разродилась легко.

Снова мальчик. Третий сын в нашем семействе, – радостно ответил Амени.

Хармхаб, несмотря на больную ногу, вскочил со стульчика и обнял Амени.

– Я рад за тебя и Меритре. С удовольствием бы выпил за ваше счастье, но вино у меня все какое-то паршивое. – Он скривился. – После него голова раскалывается.

– Мы ещё обязательно отметим рождение моего третьего сына, – пообещал Амени. – Я посвящу его Богу Хору. Пусть носит имя, созвучное с именем самого великого полководца. Как только ты вернёшься с победой, так сразу отпразднуем. Как же без тебя? Меритре сказала, что церемонию обрезания доверит только Хармхабу[24 - Хармхаб или Хоремхеб – Хор ликует].

– Польщён! И за это бы выпил.

– Что с ногой? Ты ранен? – испугался Амени.

– Пустяки! – махнул рукой Хармхаб и вновь опустился на стульчик. – Под утро повеселились. Не заметил что ли? Весь лагерь перевернут.

– Я подумал, что вы в поход собираетесь, – развёл руками Амени. – Неужели нехсиу дерзнули напасть? Тут же на два полёта стрелы вся местность просматривается.

– Кстати, что за вино прислал нам Хеви? – как бы, между прочим, спросил полководец.

– Какое вино? – не понял Амени. – Отец не присылал вина. – Когда собирали продовольствие для армии, я хотел отрядить с десяток кувшинов, я же помню: ты любишь красное из виноградников Свена[25 - Свен – Асуан.], но отец решил, что лучше отправить несколько лишних мешки полбы вместо вина. Дорога трудная, а армия большая. Каждый лишний мешок зерна дорог. Вот и сегодня я привёз чеснок, лук, чечевицу, хлеб, но вина не взял.

– Кто тогда его прислал? – насторожился Хармхаб и приказал слуге: – Позови старшего писца.

Смотритель над снедью подсчитывал остатки продовольствия, что удалось уберечь от нехсиу, когда ему доложили: Хармхаб в гневе и желает его видеть. Смотритель над снедью влетел в шатёр, испуганно озираясь по сторонам.

– Кто привёз продовольствие, – грозно спросил Хармхаб

– Имя его я не запомнил, – растерялся писец. – Бородатый такой. То ли ассириец, то ли шердан[26 - шерданы – народность, происходила из района города Сард в западной части Малой Азии и впоследствии заселили остров Сардиния.]. Да и охрана из бородачей была.

– Мой отец посылал караван с маджаями. – Амени изменился в лице. – У Хеви нет в услужении шерданов. Зачем ему нанимать северян? Местных маджаев[27 - маджаи – племена, населявшие Северную Нубию, из которых были сформированы отряды наемников] хватает.

– Непобедимый! – Полог откинулся. Двое воинов втолкнули в шатёр связанного человека и бросили его к ногам Хармхаба. – Посмотри, кого нашли среди пленённых нехсиу. Он совсем не чернокожий.

Действительно, пленный, нисколько не был похож на нехсиу: кожа светлая, хотя и подкоптилась на южном солнце. Борода рыжая и большой горбатый нос – явно не маджай.

– Это он! – воскликнул старший писец. – Он привёз продовольствие.

– Я тоже узнаю эту падаль, – Хармхаб схватил пленника за рыжую бороду и заставил поднять лицо. – Амени, ты знаешь его?

– Конечно же, я помню всех слуг Небнуфе, а этого – особенно. Когда-то он состоял старшим привратником в Доме Ликования[28 - Дом Ликования – дворец правителя.] в Ахйоте[29 - Ахйот или Ахетатон – («Горизонт Атона») – город в Древнем Египте, построенный в XIV в. до н. э. фараоном Эхнатоном, который сделал его своей резиденцией и столицей Египта вместо Фив, а также центром введённого им культа бога Атона. Во второй половине XIV в. до н. э., при фараоне Хоремхебе, окончательно уничтожившем культ Атона, Ахетатон был покинут жителями и пришёл в запустение] ещё при правлении Эхнейота, – подтвердил Амени. – Его имя Мексеб. Гиена, от которой вечно воняет падалью и псиной, вызывает меньше отвращение, чем этот сын крокодила. Но откуда он здесь?

Пленный зло озирался по сторонам. Страха совсем не было в его темных глазах. Только безумная ненависть.

– Что ты делаешь в Куши, навоз шакала? – Хармхаб пнул его в бок здоровой ногой. – Язык отсох? Амени, посмотри, у этого

рыжего пса на левом ухе должно быть золотое кольцо с именем богини Иштар.

– Есть такое. – Амени повернул голову пленника.

– Отрежь ухо вместе с серьгой и от моего имени отошли Небнуфу. Пусть порадуется.

– Сделаю!

Амени вынул из-за пояса кривой острый нож и схватил пленника за вьющуюся рыжую копну волос. Пленник дико взвыл, пытаясь увернуться от лезвия. Но Амени крепко держал голову. Острие ножа прижал к уху. Вой перешёл в жалобное завывание.

– Я скажу! Я все скажу!

Амени отпустил пленника.

– Так говори! – потребовал Хармхаб. – Ты привёз отравленное вино?

– Это не яд, всего лишь дурман, – жалобно оправдывался пленник.

– Где маджаи, что сопровождали караван? – спросил Амени, повертев у него перед носом острие кинжала.

– Мы их убили…

– Кто твой хозяин? – Хармхаб пристально посмотрел ему в глаза.

Пленник затрясся, пытаясь отвести взгляд, но ничего не сказал.

– Амени, режь ему уши, – разрешил Хармхаб.

Пленный шарахнулся от Амени так, что чуть не перевернул стол.

– Куда! – Амени поймал его за волосы. – Отвечай на вопросы Непобедимого, иначе не только уши, я и нос тебе обрежу.

Пленный дико заорал, обмяк, закатил глаза и рухнул на пол.

– Ты его не убил? – испугался Хармхаб. Он нужен мне ещё.

– Притворяется, – успокоил полководца Амени и показал отрезанное ухо с серьгой.

– На этот раз – достаточно. Унесите его, да свяжите покрепче, – приказал Хармхаб. – Скоро он все нам расскажет: кто его прислал, зачем нас хотел отравить, и кто нас продал. У меня есть мастера беседовать – даже немые начинают говорить.

Пленного уволокли.

Хармхаб предложил Амени присесть за стол. Слуга поставил перед ними блюдо с фруктами. По кружкам разлил чистую воду. Амени завернул ухо с серьгой в тряпочку и кинул в дорожную сумку. Омыл руки в поднесённой медной чаше и устроился напротив Хармхаба.

– Думаешь, Мексеба – этого скорпиона – прислал Небнуфе? – с сомнением спросил Амени

– Не сам же он решил пробраться в Куши, чтобы отравить меня? – без сомнения ответил Хармхаб.

– Насколько я припоминаю, Небнуфе обвинил в заговоре и изгнали из страны, – припомнил Амени.